Русская национальная мысль. Трезвость русского народа

Рассмотрим один пример из практики лечения отклонений в психике человека. Мне рассказывали, что в Германии людям с отклонениями ставили задачу ведром вычерпывать воду из моря и сливать её в соседнюю лужу. Из лужи вода стекала обратно в море. Больной человек это видел, но продолжал это делать, пока не понимал то, что это бесполезно. Это упражнение помогало людям восстанавливать умственные способности. Дело в том, что бесполезный труд не имеет подобия Ему в приобщении Его Энергиям, а потому из-за инородности у человека возникает травма психики. В следующий раз больной уже отказывался от такой работы. Считалось, это первым шагом к выздоровлению. Но кроме этого, видов неполноты множество и все они могут быть выражены каким-нибудь иным противоестеством пустоте. Вот этот момент является инородным естеству личности. Сие становится «дырой в корпусе ниже фарватерной линии», что и толкает человека «избавиться от такого камня на шее», ибо он не может творить жертву, быть в творчестве, не способен к подвижничеству. Даже наоборот, он требует жертву от других ради себя тонущего.

В процессе становления эволюции устойчивостью обладали только такие формы жизни, кои оказались наиболее подобны пустоте. Но это не помешало их разнообразию выражения единого. Разнообразие стало продуктом приоритетности развития различных граней. Структурность же так и осталась именем пустоты. Примечательно, что эта система дает интересный первообраз или представление первозданного состояния Вселенной в её физическом виде – это какая-то точка с бесконечной мощностью импульса энергии, с дальнейшим развитием в пределах природы постоянства пустоты. Но это уже квантовая механика. В неё здесь углубляться не будем.

Физическая нагрузка, если вне Божественного образа (не вписывается в пустоту) становится чувственно распознаваемой и несёт в себе травму психике. Но призвана, в первую очередь, помочь более качественно осуществить выход души из тела, чтобы быть ей во Царствии Небесном и этим обуславливает торжество души над телом. Но речь идёт о торжестве над телом не в том образе, как добро над злом – нет, никогда. Торжество над телом – это никак не борьба с самим собой. Физическая нагрузка – это то, что при верном настрое души становится способом получать радость. Оная имеет бытие только как составляющая общего процесса быть в счастье.

То есть торжество над телом – это как команда корабля, в коей есть субординация. Но эта субординация – форма бытия в радости всех сразу, ибо каждый несёт ответственность за живучесть судна. И все одновременно в равной степени важны для решения общей задачи. Боль матроса – это боль всей команды.

А так как сие имеет естественное происхождение, то степень экзальтации счастья гораздо сильнее именно в физической нагрузке и в этом нет какого-то ограничения по высоте. Переживание счастья многогранное, ибо сопряжено ещё и с духовной радостью о том, что дела идут, что все это нужно обществу и мир с совестью.

По себе скажу. Однажды напоили меня каким-то спиртосодержащим лекарством. Кедровые орехи на коньяке, вроде бы. В моем сознании ничего не изменилось, но когда заметил, что моя реакция заторможена, то потерял уверенность в себе, отчего сам себе стал противен. Мне показалось, что это самое гадкое состояние духа. Получается, что веселым я и так уже был, но просто не знал этого. Выше радости в молитве нет ничего, а то, что я получил – чувство полной беззащитности. Мне тогда стало понятно о чём говорил Новалис, когда называл религию опиумом для народа.

У молитвы есть много Небес и в прообразе Богородицы мы постепенно рождаемся для нового Неба, поднимаемся на Новую Высоту. Если радость есть и оная от Бога, то возрастание неизбежно. Так приходит то, из-за чего вернуться назад уже невозможно. Также как мало радости взрослому вернуться в первый класс и получать хорошие оценки по предметам. После нового Неба опять приходит следующий выход из себя с такой радостью, от которой весь мир с его красотами постепенно все более и более блекнет и возникает жажда большего. Невозможно уже смотреть ни хорошее кино, ни тем более какие-то шоу или смехопанарамы и вообще ни к чему душа не лежит, кроме уединения в молитве. Жизнь – это процесс возрастания. Если есть радость, то будет и рост. Стоять на месте живое не будет. Поэтому, повторюсь, неизбежен этот процесс возрастания в счастье до бесконечной высоты Творца. Именно поэтому постепенно человеку этот мир становится все более и более чуждым от переполнения радостью в богообщении. Он всецело уходит в мир иной уже при жизни. Хотя возрастание имеет место быть во всем, что несет хотя бы малую степень счастья, если есть подобие Творцу в каком-нибудь признаке или свойстве. Всякое, хотя бы одностороннее подобие Ему уже несет в себе восторг человеку. Но это только лишь односторонность.

Надо также сказать и о том, что молитва – это всегда возвращение туда, где когда-то был через то состояние, коим когда-то обладал, то есть природа не может идти или выходить туда, где оная не была никогда. Мы были у Бога и вновь должны вернуться к Нему через то в нашей природе, что ближе к Нему по естеству и кем мы были когда-то – в раннем детстве. Вот именно это качество жизни в человеке надо беречь. Но только не усилием воли, а общением. Человек в процессе молитвы активирует в себе природу того самого младенца, коим он когда-то был. Вне этого каждый из нас отрезан от Творца. А потому каждый из нас должен оставаться младенцем навсегда, чтобы мочь возвращаться на Родину через самого себя в самом себе. Богообщение заложено в человеке уже в утробе матери и сие надо хранить в нем до того момента, когда человек становится уже самостоятельным.

Представьте себе, что Вы отрок и решили заняться боксом. Пришли на первую тренировку. Вам дали боксерские перчатки и сказали ударить по мешку 10 раз. После этого, тренер сказал, что Вы можете идти домой, ибо на сегодня тренировка закончилась. Вы удивлены. Пришли домой и рассказываете родителям. Казалось бы, тренировка ничего не дала, но организм получил нагрузку. В нем уже начались подвижки к адаптации к данному образу жизни. На следующей тренировке в пределах той же кондиции бодрость духа боксер сделал уже 11 ударов по мешку. Увеличение нагрузки продолжается без напряжения духа, хотя и очень медленно и достигло уже определенных результатов – в течение нескольких часов спортсмен работает по мешку без перерыва. Но удалось самое главное – нет травмы психики. При этом работа организма стимулирует биологические процессы, активируя ясность ума. Ведь в мозг поступает больше крови, насыщенной питательными веществами и кислородом. В ясности ума лучше богообщение. Человек становится пленником такого пути к радости. Этот момент на Руси называют Коловратом.

У каждого свой Коловрат, то есть свой ритм жизни. И, чтобы дойти до самых высших высот, надо этот путь растянуть как можно сильнее. Это такая вершина, у которой различные склоны. Сильно пологие пути к вершине чередуются с отвесными стенами. Так вот, легче всего и наиболее адаптировано к физиологии человека, подниматься в эту высь по пологому склону. То есть чем раньше начнёшь восхождение, тем безопаснее для здоровья. А в нашем случае, речь идёт о психике. Иными словами, высокая динамика образа жизни, чтобы оставаться безопасной, у древних начинается в самом раннем детстве. Человек не мощен по природе и делать восхождение по отвесной стене – не его стихия, то есть бороться за жизнь ему не свойственно в открытом противостоянии. Он торжествует над собой и побеждает себя проходя мимо смерти. В этом суть практики медитации и алкогольной зависимости. В практике Нирваны человек выходит из себя, чтобы не бороться с болью, а позиционироваться там, где боль перестает властвовать над телом. Алкогольно зависимый также не борется, а ядом уходит от лобового противостояния. Но в обоих случаях речь идёт о том, что человек «выпал из эшелона», съехал на обочину и пытается ехать по «каким-то буеракам». У людей нет никаких достоинств для успешного борения за живое, ибо они несут в себе образ Творца в Его свойстве недосягаемости для зла.

Что такое яд алкоголя?

Далее для того, чтобы обсуждать вопросы трезвости, следует дать более полное определение яду. В самых общих чертах, каждая частица вещества, пребывающая в живом организме, несет в себе строго определенную функцию в общем процессе жизнедеятельности и при этом только в каком-то определенном месте, где функциональные качества и свойства данной частицы наиболее востребованы. Многие частицы вырабатывает сам организм. Так вот, если частица оказалась не на своем предназначенном месте, то оная становится ядовитой, хотя в том месте организма, где оная должна быть, оная приносит пользу. Во время физических нагрузок, особенно когда оные продолжительны, в работе организма для утверждения рабочего тонуса в этом подвижном состоянии многое меняется. В отличие от физиологических процессов, идущих в состоянии покоя, для поддержания крепкого здоровья тела востребованы иные наборы, соотношения веществ и иные процессы их обмена. Организм в движении – это не тот, что в покое – он другой.

Алкоголь – это тоже жизненная необходимость, в противном случае, оный в головной мозг даже не имел бы доступа. Но необходимость эта, как и все остальное вокруг, имеет строго определенную меру. Также как и всякий даже самый нужный продукт питания полезен только в определенных количествах, в противном случае оный также становится смертельной опасностью, то есть ядом. При этом так сложилось в течение многих миллионов лет, алкоголь вырабатывает сам организм в таких количествах, в каких он может безопасно удовлетворить потребности организма во время тяжелого физического труда – вспомните, физическая нагрузка «без точной центровки» является покушением на психику, также как и все инородное и ядовитое. Это также как, чтобы прихлопнуть комара достаточно свернуть газетку и тихонько по нему шлепнуть, после чего все остальное в вашей комнате остается в прежнем состоянии. Если человек пребывает в Боге, что есть естественно для природы его, то во время проведения тяжелых работ и после них человека начинает веселить. Люди смеются и поют песни не после сна, а после трудов. Дело в том, что природа молитвы всегда смещена от желанного «центра мишени» или «всегда не точно отцентрирована», а потому нет должного «попадания» или «есть биение». То есть даже самый сильный молитвенник во время молитв «из-за крена» не может расслабиться до абсолюта, а потому имеет напряжение в психике. Чтобы нейтрализовать спазмы душевного мира, нужны эти особые микроэлементы. Но речь идёт о том, что очень ограниченного количества алкоголя достаточно для того, чтобы попав в определённые центры мозга, ослабить напряжение и тем самым ослабить естественно сложившуюся от него боль психики, причиняемую нудной работой и только здесь, и только в данных количествах, и в данный момент алкоголь приносит пользу как наркоз. Всякое иное применение оного становится ядом. Таким образом, веселье, как естественное состояние души, становится образом и подобием или откликом Царствия Небесного в земных тяжелых реалиях во время богообщения.

Но человек вне сущностного богообщения и при тех же физических нагрузках получает травму, боль от коей он заглушает тем же алкоголем или злобой. Да алкоголь попадает в нужные центры, но и становится ядом для всех иных органов тела. Это также как, вы, чтобы убить комара, вместо того, чтобы шлепнуть по нему газетой, поджигаете весь свой дом. Да цель достигнута, но и все остальное погибает в огне пожара.

Что такое трезвость?

Вообще, есть необходимость упомянуть о крайнем положении, о коем следует говорить как о крайнем проявлении трезвости. Хотя говорить о трезвости, как о явлении не корректно. Трезвость – не самоцель, а побочный продукт, сопутствующий единению с Ним. А потому гнаться следует за единством личностей в непосредственной беседе с Богом, а не за какой-то Его гранью. Здесь много сказано о радости человека, ибо природа наша – это радость. Но это тоже не самоцель, а сопутствующий единению с Ним побочный эффект-стимул, а потому во всём искать придётся только пути её и работать придётся только с посылами счастья, чтобы быть с Ним. Далее надо уходить от открытого противостояния, а не «идти в лобовую», ибо человек немощен по природе и для торжества в борьбе в открытом противостоянии не пригоден.

Каждый принимает образ того, на что смотрит. Так как только Бог есть жизнь то, чтобы быть абсолютно трезвым, следует постоянно смотреть на Бога, ибо всякое отвлечение от Него уже есть схема всякого пути погибели – противоположное жизни, смерть. Если человек отвлёкся от Творца, то из-за своей инородности всё в этом мире начинает приносить ему боль через тело. Это как «кнутом и пряником»: либо безграничное счастье, либо ад отторжения. А потому, если муж не ведает о том, как ему вернуться в исходное, то начинает убивать все то, через что эта боль душе приходит – убивает тело. Так в природе вещей появился яд в малых дозах – алкоголь один из них. Поэтому крайним живительным состоянием остается только абсолютно живое – обогащающее и питающее богообщение, то есть нам подобает постоянно видеть Творца, смотреть на бесконечно великое живое беспрерывно.

Граней у богообщения множество и каждая из них – это только лишь грань непосредственного единства личностей человека и Творца. Тут необходимо быть осторожным, ибо придавать ей (второстепенной) значение в ущерб непосредственному (приоритетной), как Абсолюту Истины – это утрата Ее. Да, все они должны быть активными, ибо, если хоть одна из них окажется не задействованной в стяжании радости, то оная тут же начинает иметь иное значение – смертоносное. Либо-либо, третьего не дано. Если составляющая нашей природы не задействована в общем утверждении счастья, то тут же начинает отмирать, как не востребованная, причиняя боль. «Через данную пробоину могут хлынуть потоки воды, погибнуть весь корабль». Но опять же внимание принадлежит только Самому Абсолюту, а не какой-то Его грани, за коей Его не видно. Только в этом случае, если есть межличностное единство, то все остальное встает на свое место самопроизвольно.

Как мы видим, мы разбираем здесь только то, что помогает уйти от противостояния, уйти от инородности в природе вещей, чтобы потом отпала необходимость применять какой-то яд.

Только Бог есть счастье и источник всех радостей и, как Личность, (так как Оный вне всякого чувственного обозрения) то и Божественная радость должна быть невидимой или вне чувственного обозрения (о чем так замечательно сказал Л.Н.Толстой, давая определение любви), ибо, повторюсь, согласно нашему пониманию о природе познания, видеть мы можем только то, что болезненно воздействует на наше тело и разрушает его. Бог Своё Счастье прячет от наших глаз, а потому и нам следует его прятать от травм, кои обуславливают желание нейтрализовать боль ядом. То есть нам надо сразу же быть готовым к тому, что счастливы мы от того, что не чувствуем боль. Именно поэтому такова же природа медитации, ведь практикующий выход в Нирвану стремится именно к этому состоянию ума, то есть освобождается от всего чувственного мира и от всех влечений в себе самом. В Православии же благодаря динамике непосредственного общения с Личностью Бога весь чувственный мир уходит в небытие сам по себе автоматически, ибо сказанное – лишь сопутствующий побочный продукт. Известно, что тот, кто хоть раз испытал полноту Божественного счастья, тот становится пленником оного навсегда и даже после своей смерти. И вот, если мы посмотрим на тех, кто либо медитирует, либо практикует йогу, либо пребывает в Нирване, либо находится в молитвенном общении с Богом, то очевидно скажем себе, что перед нами трезвый человек. Это как на охоте, притаившийся заяц не видим, но как только обозначил себя, так сразу же попал в поле зрения охотнику и он начинает метиться из ружья. Только в нашем случае, заяц – это инородность, а ружье – это яд алкоголя или иного происхождения. Вопрос тогда возникает: Что такое противоестественность и естественное ли это состояние человека, когда его ум привязан к иному миру – к миру небытия? Попробуем разобраться.

Итак, бесчувственность ко всему – основа трезвости человека. Данное понятие имеет несколько иных имён, но нам удобно пока использовать одно из них – пустота. Пустоту мы ощущать не способны, ибо природа познания требует воздействия на нервные клетки организма. Но вот именно её мы распознаем в деле, то есть во взаимодействиях. «Эн»+«ерго» с греческого «в деле», то есть энергия – это и есть пустота, которая заявляет о себе как-то там в деле. Любой закон – это сочетание постоянства с переменной. В противном случае, если нет постоянства в зависимости одного от другого, то и нет вообще самого закона. Первая составляющая любого закона «постоянство» – есть свойство пустоты, коя не имеет перемен, ибо в ней нечему меняться, в ней нет утрат, ибо оные в пустоте невозможны. Это всё важно проговаривать, чтобы потом получить необходимый набор компонентов для изложения главной мысли. Согласно меткому изречению Л.НТолстого, что «любовь – это как палец, на который он обращает внимание, только в случае его воспаления». Не болит палец, то есть, если палец здоров, то он предстает пустотой. А если болит, то нет, он попадает в поле зрения, как чувственно распознаваемая реальность. Но ведь палец разрушается, перед нами процесс распада, который всегда болезненный. Нет постоянства в физиологическом состоянии этого органа тела, а потому мы его видим. Происходит распад в недрах Солнца – мы его видим. Происходит радиоактивный распад всякой материи – мы её видим. Сообразно сему познание всего остального. Палка, стоявшая в равновесии падает, подчиняясь законам механики. Так как оная падает, то поддаётся анализу, ибо попала в поле зрения науки механики. Пока мы её придерживали рукой, она стояла и законы механики над ней были не властны, ибо подчинялась эта палка воле того, кто её держит – воле личности. Мы способны видеть только то, что уже начало разрушаться. А точнее, мы видим то, чем было это явление до её возникновения, до начала процессов разложения и распада. Нам надо это видеть, чтобы найти то в нём, что сообразно нам по природе. Ведь мы абсолютно немощны и слабы, ибо место наше в этой Вселенной там, где всё только-только начинается – там где наша немощь становится всесильной. Представьте себе, что вы находитесь высоко в горах возле огромной снежной шапки. Чтобы предотвратить сход лавины, необходимо просто не дать прикоснуться к снежной массе нескольким снежинкам и человек легко с этим справляется. Естество его природы таково, что тут его место. Если же он оказался ниже по сходу снежных сугробов, то предотвратить своей природой это явление человек уже не сможет, ибо ему уже надо быть другим – надо быть соответствующим. Так вот человек всю историю своего существования ищет именно это место, где ему естественно быть по природе вещей, чтобы управлять вверенной Богом ему Вселенной. Ведь мы абсолютно немощны и слабы, ибо место наше в этой Вселенной там, где всё только-только начинается – там где наша немощь становится всесильной – на границе между-между, где всё тольк-только начинается и есть возможность что-то предотвратить и изменить. Это есть ещё один оттенок трезвости. Где-то в ином месте мы противостоять силе стихии не способны и чтобы спастись от погибели, человек начинает отмежеваться от всего того, что мешает ему этому спасению. Он хочет сделать то, что естественно для жизни – пройти мимо смерти. Потому прибегает к алкоголю. Этим мы ответили на вопрос о том, что тот, кто медитирует, занимается практикой Йоги, пребывает в Нирване, а православный молится – тот трезвый человек, ибо оказался в том месте в пределах собственной природы, в коем он может отмахнуть эти малые снежинки от лавины падения в пьянство. Эту мысль в дальнейшем содержании буду высказывать с самых различных ракурсов и понятиями от разных языковых систем.

Если мы остановимся в суждениях, то высказывания наши будут не полными. А полными наши высказывания станут, когда мы дадим более полное определение о человеке. Человек – это его внутренний мир, то есть это есть Божественная радость, как кусочек Царствия Небесного, сотворённого Богом. Мир был сотворён, чтобы было больше радости. Нет никакого смысла, причины или цели. «Бог сотворил всё по преизбытку любви и благости». Именно по этой причине любовью и благостью, то есть радостью и счастьем всё держится и возникает. Просто так, чтобы было больше счастья. С этого момента, повторюсь, всё вокруг держится только на счастье и счастьем всё утверждается. Вне этого плана трезвость становится злом, а потому временна и уходит в небытие вместе со злом.

Человек изначально возник во Царствии Небесном в Воле Божьей, в радости Божьей и только радостью Его живет, и только радостью все вокруг держится, и только радостью все вокруг утверждается, строится всякий мир только счастьем и сие только для него естественно, ибо сама природа человека – это Божественная радость. Вот что такое трезвость. Следовательно, противоестественным будет все то, что покушается на этот внутренний мир Рая и Волю Бога, и замысел Его о нас и о мире. В этом случае ядами выступает не только какая-то ядовитая пища, а всё то, что покушается на этот мир человека и его Вселенную. Это, к примеру, природные явления или даже кружка, валяющаяся на полу – это яд, выраженный в бесхозяйственности. Адаптировать этот яд под естество живого – просто поставить кружку на свое место. Следовательно, надо просто посмотреть на то, как жил человек в те далекие времена и восстановить картину счастья, благодаря коему мы сложились в привычно созерцаемый образ. Человек – это не только то, что нам привычно видеть каждый день, но и вся окружающая его вселенная во всем многообразии – составная часть его. Эта составляющая также нуждается и живет радостью Царствия Небесного. В противном случае, оная не была бы сообразна нам и даже ее не было бы в поле нашего зрения как привычно воспринимаемой реальности. Мы общаемся только с Личностью Творца. Только это имеет бытие. Вне общения личностей между собой ничего не существует и потому только общение с личностью нам доставляет счастье, и, повторюсь вновь и вновь, вне этого плана ничего в окружающем мире нет. Все вокруг нас – это такая речь, обращенная от Него к человеку и речь, обращенная от человека к Нему. Поэтому мы чувствуем только то, что от Него, живем Его радостью и делаем только то, что нам приятно.

Душа постоянно тревожится о порядке райского сада и болит, если происходит какое-то нарушение или сбой в подобии ее или нашему внутреннему духовному миру. Все вокруг живет Божественной радостью, а потому также нуждается в богообщении, ибо вне оного нет ничего в бытии. Вне богообщения нет прообраза Его в каждой твари. Через человека осуществляется связь с Творцом всего и вся в окружающей его Вселенной, а потому все вокруг напоминает наш прообраз, мы узнаем самих себя, хотя и иной раз отдаленно. Настоящая живая душа узнает себя во всем (и даже в космической пустоте), видит личностные характерные черты и активирует их максимально. Если где нет радости, то душа испытывает дискомфорт, а потому не может иметь полноту своего счастья, если где-то этого счастья нет. Человек счастлив счастьем окружающей его Вселенной и потому создает вокруг себя этот рай, в коем всем хорошо. Настоящая радость всегда о ближнем и вне этого плана также нет трезвости. Вселенная отвечает человеку взаимностью. Всякая тварь Божья жаждет общения с Богом через человека и в образе его, а потому мы, постоянным стремлением утолить эту жажду, счастливы исполнить свой долг – понуждаем себя. Может быть, даже исполнение своего долга выглядит страданиями, но так как остается в пределах счастья, то человек это просто не видит, ибо для него это жизнь. От того, что счастье идёт по топкому болоту, чем-то другим оное не становится, то есть остается счастьем, даже если оное выпачкалось в болотной грязи. А так как человек остается в Боге, то раны заживают естественным образом, ибо известен путь выздоровления. Таким образом, тело постоянно пребывает в прообразе Голгофы Христовой – на Вершине вершин ради постоянной радости души от общения с Источником счастья и со своим миром флоры, фауны. Повторюсь, что сие никак неотделимо от природы радости человека. Далее перечислим некоторые механизмы стяжания трезвости на основе сказанного.

Но как достичь этого рая? Душа человека обретает образ его духа. Мир души обретает образ и подобие мира духовного, а именно его процесса единения с Богом, благодаря чему, тело становится активатором работы мозга, ясности его ума. Тяжелые физические нагрузки призваны к иному. Во время оных сильнее является полнота счастья. Также, как фоне черного более всего заметен белый. Результаты трудов – это лишь сопутствующий побочный продукт от самого главного – от радости. Это сопутствующее в истории человечества возникло потом, как необходимость быть подобным Богу в свойстве вечности, то есть в еще одной грани всей полноты счастья. Счастье или радость стремится быть как можно продолжительнее в земном бытии – и все. При этом, так как радость имеет естественную природу для счастья, то и процесс восстановления становится возможным, ибо путь, по коему идёт заживление, ведёт к Богу, то есть в ту же сторону. Плоть человека – это такой который щит, который получает раны, кои сопряжены тяжести трудовой деятельности, но они заживают. Усталость проходит, силы восстанавливаются. Нагрузка становится частью физиологических процессов организма, в процессе общения с Личностью и не несет травму психике человека, а наоборот лучше активирует и даже еще более усиливает переживание радости в экстазе в процессе труда. Тело своим заживлением, как бы прощает обиды, в прообразе душевных ран. То есть мы видим, что в процессе эволюции тело всё сильнее и сильнее обретает образ души. После Вознесения Христова на Небо с плотью, тело призвано последовать за душой в прообразе того, как сие было со Христом. Это условие трезвости. Ибо вознесение тела идёт через аскезу, правильное сопряжение с физическим подвигом, в коем нет покушения на природу души через тело.

Итак, мы пришли к тому, что трезвость – это наполненность любовью, исходящей от Бога в душу благодаря богообщению. В этом прообразе человек эту любовь раздает всей малой вселенной, в коей он живет в данный момент. Также как Бог радуется счастью человека, душа радуется радостью окружающей его Вселенной. Замечательно сказал о. Андрей Лемешонок, что нельзя любить, опираясь на собственные силы, ибо их у нас нет. Любить можно только в непосредственном богообщении, черпая силы у Самого Творца. Далее, это не все в природе счастья, а равно трезвости и оная требует полноты.

Разум человека – это тоже составляющая нашей природы, через которую человек должен также получать счастье и быть трезвым, и трезво мыслить. В этом месте также должен быть заслон и «крепкий корпус в самом днище судна». Ум требует открытий. Человек живет этим, ибо ему для счастья нужно что-то открывать ля себя. Нужно также ясное представление о том, что мы делаем и что надлежит делать и для чего. Мы не можем черпать воду в океане, чтобы вылить её в него же – нам нужна осмысленность и результативная разумность поступков, как часть красоты. Без этого труд бьёт по рукам, ибо Бог не дает сил для бессмыслицы.

Дело в том, что человек стоять на месте не может и зрит на мир постоянно с разных точек зрения. Если заяц заметен в траве, только если он движется, то Бог пребывает на месте. Зато движемся мы. Открытием называем мы, если распознаем характерные черты Личности Творца, если видим свой образ и узнаем в Личности Самого желанного Родственника в мире. Это-то и только это виденье Творца несет нам радость, сопряженная с трезвостью. Самое главное в трезвости – межличностные отношения, кои надо распознать в беседе с Богом, ибо для трезвости нужна беседа. Для трезвого нет одиночества. Древний северянин в процессе трудов по поддержанию мира в его малой вселенной скотного двора и полей под посевами, пребывая в молитве, неизбежно еще и постоянно мыслит. Созерцая всякую проблему с разных сторон, человек постоянно делает открытия и наслаждается этим. Да такое открытие, от которого дух захватывает в необычайной радости. Эти открытия разноплановые от великих технических решений до философско-богословских ответов на вопросы. Он видит Творца и рассказывает о Нем посредством всех доступных ему к этому моменту понятийных языковых систем. Всякий человек должен быть счастлив ещё и как ученый, как естествоиспытатель, как образ Христа – первооткрыватель новых реалий Царствия Небесного для земных условий. Здесь открываются необъятные возможности мозга по хранению и переработке полученных данных. Но ясность ума и великие возможности анализа даны только тому, кто в богообщении пребывает и только как сопутствующая богообщению необходимость радовать ближних своими открытиями (смысловые синонимы «ближний» и «блаженный»). Когда уходит молитва, тогда начинает плохо работать память, тогда для работы востребованы инструменты для запоминания – письменность. Письменность открывает функциональное поле применения. Одна из функций этого инструмента – временное снадобье болящему, нужное для выздоровления. Поэтому, на самом деле, письменность возникла не только для того, чтобы передавать информацию, а в первую очередь для возможности высших эшелонов власти вести анализ опыта богообщения в данных земных условиях, благодаря сделанным ранее открытиям, чтобы упорядочить, умиротворить поступательный процесс эволюционного становления Божественной Истины в данной среде проживания людей. Это тоже грань трезвого образа жизни благодаря бытию в Боге. То есть соделать мирным поступательный процесс становления общества для более плодотворного бытия в Боге.

Отсюда следует, что бытие научно-технического прогресса – это неизбежное явление, порожденное только этим противоречием между внутренней райской природой человека (представленной нам в грани структурности), насельника Царствия Небесного, и той реальностью яда (зримо воспринимаемого хаоса, то есть отсутствия структурности), обусловленного близостью ада, в которой он оказался после грехопадения. Человек устраивая (устраивая сообразно своему внутреннему миру структуры во всех сферах Вселенной) райские условия плодотворного служения Воле Бога, восстанавливается от яда греха, разрушившего мир, задействуя при этом все большие и большие масштабы мироздания. В богообщении должна участвовать вся полнота природы человека, где каждая составная грань его естества обретает свою специфическую сообразность Богу. Каждый человек является путеводителем и исповедником своего пути и образа богообщения, а потому требования к нему очень высоки. Ибо человек должен видеть чистоту Истины, исповедуемой им через все – не должно быть даже на его теле ран, что в условиях земных очень трудно хранить. (Именно поэтому раны заживляются, восстанавливая образ Божьей полноты. Здесь возникает новое учение, согласно которому образ Божий, а именно Его беззлобие в процессе эволюции становится свойством организма. Он, организм, заживляет полученные раны.) А если сказать, что полнота, которая активирует все формы эволюционного становления – вся Вселенная, то человек участвует в беседе с Ним также посредством этой полноты его вселенной. Перед нами противоречие, которое движет эволюцию жизни к бесконечному совершенству. Более того, мы несем в себе этот образ восстановления после грехопадения, образ движения к Богу, образ служения Ему – образ покаяния. Тем самым все сильнее и сильнее подминаем под себя весь космос. Антропоцентризм при данном определении о человеке не опасен, ибо центральной частью его мира становится не эго без Бога, а эго человека с Богом и в Воле Его, в которой он должен быть. Это тоже трезвость.

Приобщение к Истине естественно сложившимся образом или следование естественному пути несёт человеку радость (трезвость) независимо от того состояния, в каком он оказался и каким бы оное противоестественным не было. Без этого счастья человечество давным-давно бы выродилось. Это значит, что в страданиях, сложившихся естественным образом в борьбе за выживание, выработано, повторюсь, противоядие, берегущее изначальное радостное состояние бытия нашего, полученное во Царствии Небесном. Мы так и остаемся насельниками Царствия Небесного с тех самых времен, но только теперь в ином образе. Это утверждение радости в данных земных условиях жизни происходило в течение тысяч веков. Ведь сама природа людей, берегущая шаткое равновесие здоровья организма, постоянно очищается от всего того, что скрадывает радость равновесия, выводит из организма продукты жизнедеятельности. Бог не познаваем потому, что Он – счастье и мы едины с Ним только в этой природе. Чтобы жить, мы должны соучаствовать в динамике этого процесса самоочищения, также как шелуху стряхивать всякие думки и умственные искания истины. Всё это ради более сильного бытия с Творцом и вместе с этим в более сильной полноте этой радости.

Дело всё в том, что вразумление приходит всегда не с той стороны, с которой мы ждём. Вспоминаю свой самый первый Крестный Ход в городе Верхней Туре весной 1992 года на Праздник иконы Божьей Матери Державная. Почему-то был уверен, что в моей жизни что-то должно произойти важное. Из Храма святого благоверного Александра Невского мы с иконой Праздника пришли на городскую площадь. Понятно, что для многих верующих мы были дети совсем, нам надо было у них учиться жизни, но окружавшие старики нас берегли. Для них это был последний бой в их жизни. И вот молебен. Многое мне не понятно в песнопениях, только отдельные слова. Всматриваюсь в небеса, рассматриваю облака, но Божью Матерь так и не увидел. Но всё же изменение произошло. От меня ушли все страхи и предчувствия чего-то страшного и пришло успокоение. Такое же успокоение, о коем поёт Екатерина Шелехова «… и станет спокойно и сладко, как в детстве, когда обнимала меня моя мать…». Божья Матерь всё же тогда ко мне явилась, но в ином образе. Об этом же говорил великий Алексей Фёдорович Лосев, когда вокруг него собирались юные студенты с вопросами по философии: «Давайте просто пить чай». Может быть ни на один вопрос великий учитель так и не ответил, ибо умиротворением, с коим они уходили от него они ответят сами у себя дома.

Вот для чего нужны труд и страдания, неизбежные при самоочищении. В противном случае, будет так, как это было с разбойником слева, на Голгофе сораспятым Христу и человечество вне радости богообщения хотя бы посредством одного только подобия Богу в чистоте духовной, давно бы погибло, ибо раны не могут заживиться, чтобы вновь обрести образ Божественной полноты.

Точно также в делах общественных. Культовое богомоткровенное деяние государственность-монастырь-богослужение стимулировано только и только наивысшей степенью счастья любви. Сие есть норма, к нам пришедшая из глубины веков и будет выстраиваться вечно. Это неизбежность, к которой идет человечество. Беда в ином. Всякое живое движется к Богу, благодаря чему оное живет. Но бывают такие препоны, которые сталкивают её с этого пути, замедляют её движение к образу и подобию Творца. Бывает, что этих препон столько, что душа движется к Богу вечно – это уже ад. Так и утверждение государственность-монастырь-богослужение также может стать вечным процессом, который уведет в небытие не только русский народ, но и все человечество. Иными словами, нельзя затягивать до вечности становление государственность-монастырь-богослужение. Любовь толкает человека к подвигу и оная источник настоящей радости. Дела любви всё-таки должны вписываться в пределы возможности природы нести подвиг воздержания, ибо вечность телесного организма – также радостное слово любви к Богу.

Метод Геннадия Андреевича Шичко

Чтобы победить в себе острое влечение к алкоголю, надо в этот момент подумать о чём-то ином, что приносило до этого радость. Переключить сознание на ином приятном.

В. Бехтерев

Очень много ведётся борьбы с пьянством, а между тем, опьянение – естественное состояние человека, без которого он, ещё раз повторюсь, жить не может (в этом слабое место метода Геннадия Андреевича Шичко, ибо человек отрезвев от полученной правды вне Благодати, становится только озлобленным, из-за чего он вновь возвращается к алкоголю – трудно сказать, что тут лучше). Ведь радость и счастье – это другие имена жизни. Поэтому нельзя бороться с радостью, но бороться следует только с порочным образом приобщения к ней, к счастью. Бог животворит радостью только в разных пределах ограничения – остается только дать возможность этой радости возрастать. Бог никого не убивает, но может по грехам нашим отодвинуть нас от Себя на некоторое расстояние, давая возможность отделить истинное счастье от мнимого, в образе экстаза видеть белое через черное и возрасти в этой Божественной радости, приближаясь Богу. Живое, если видит истинную радость, то тянется к ней и через это имеет возможность жить вечно и возрастать бесконечно, чтобы вновь обрести всю полноту счастья Царствия Небесного. Почему? Потому что настоящей радостью человек никак удовлетвориться не может, ибо ему нужно все больше и больше и, получив её хоть раз, становится пленником оной навсегда. Так тянется к Солнцу все во Вселенной. Дьявол тоже живое существо, радость у которого есть, но бесконечно ограничена, а потому общаться с ним нельзя, ибо обретаем образ бесконечной ограниченности счастья – становимся одержимыми мнимыми целями, достигнув кои мы надеемся обрести вожделенное Царство. В этом есть образ зверя – образ радости результатом, наиболее успешного достижения цели (быстрый бег, мощная пасть и другие достоинства дьявола). Человек же уже есть насельник Царствия Небесного, даже если нет результата в данном виде, ибо результат заложен уже этом состоянии, то есть хороший результат уже неизбежен. Ему надо просто хорошенько побыть в духовной бане. А именно человек так и остается в Нем даже после смерти. В этом природа алкогольной зависимости, в коей человек одержим достижением результата, вместо бытия в нем во время трудового процесса. Человек же уже есть насельник Царствия Небесного, а потому ни в каком естественном отборе он не участвует и потому нет физиологических достоинств для успешной борьбы. Именно по этой причине младенец не борется за свою жизнь, в отличие новорожденного от зверя, ибо в него сие не заложено природой выживания. Ребенок уже имеет результат абсолютного счастья, он един с Богом в природе радости, то есть он уже является жителем Царствия Небесного и естественно ему быть только там, где нет смертельной опасности. В этом же прообразе предстает перед нами трезвость жизни – не бороть самого себя перед соблазном, а идти мимо него и этим побеждать. Именно в этом суть метода избавления от алкогольной зависимости Геннадия Андреевича Шичко.

Так как мы путаем голос Божественный с голосом дьявола, обретшего вид творения Его («истина в вине» – одно из таких блужданий), то в образе первородного греха мы ограничены в счастье и нам необходимо знать о черном, чтобы безошибочно видеть белое и выбрать верный путь к возрастанию. Приобщение к счастью естественно только так, как заповедано Богом, через труд в поте лица, как уже много раз здесь сказано, в естественно сложившихся для данных природных условий страданиях и трудностях. Святой Григорий Нисский для описания состояния человека во время настоящей молитвы пользуется выражением «трезвое опьянение» в своём комментарии к Книге «Песнь Песней». Единственное, что в этом «трезвом опьянении» нет верхнего предела переживаемой радости. Противоречие в единстве или единство в противоречии радости через страдание, естественно вписывающееся в пределы жизненных возможностей физиологии человека, имеет жизненность везде и даже в аду. Если радость и действительно Божественная, то не угаснет от тяжести жизни, а благодаря контрастам ещё более усиливается полнотой оказавшейся в сопряжении в богообщении природы, ибо тяжесть бытия делает человека чище сердцем. Чем сильнее контраст, тем сильнее переживание радости экстаза – стимул для возрастания любого человека. Бог счастлив в абсолюте, ибо Он в Себе соединяет крайности в бесконечном контрасте между бездной и Царством Небесным. Можно сказать иначе, только через черное воспринимается белое. Чем сильнее контраст между черным и белым, тем лучше распознается радость. И наоборот, вне контраста мы не получаем возможность распознать радость и не можем её переживать. Как инструмент свидетельства о Боге, бездна со своими тёмными тонами становится составляющей Царства Небесного, ибо исповедует о Боге. Такова суть единого целого Тела, в Коем всё не противоречит друг другу, а взаимно дополняется. Несчастья нет даже в аду, если сердце наполнено счастьем. Видеть источник настоящего Божественного счастья – основа трезвости, ибо, как только наши сердца перестают быть полными радостью, так сразу погружаемся в несчастье ада и уже в прообразе зверя ищем Истину, как цель, в том же числе и в вине.

Итак, к чему мы пришли – повторюсь. Состояние счастья и рая – духовные, не зависят от физического состояния человека, ибо острота чувствования Рая или ада усиливаются во время нагрузок в контрасте. Вот эта независимость состояния души от происходящего вокруг, от тяжести жизни даёт возможность распознать важное – именно ту часть человеческой природы, которая остается жить после смерти – радость вечную. Это также ни с чем не спутать, как грудь родной матери после первых вздохов в момент рождения.

После всего сказанного, нужно иначе сказать о трезвом образе жизни. Дело в том, что для людей в Боге нет врагов и нет ядов, и нет опасностей. Всё это возникает, если человек отошёл от Творца, отпал от Него. Контраст возникает как соотношение «кнута и пряника»: если с Богом – жизнь в пряниках, а если отпал – жизнь в адских ударах кнутом. В одном случае, Вселенная вспомоществует человеку быть в Боге, а в другом – отторгает его, как инородность.

И вот в этих реалиях вся жизнь человека. Поэтому всякая трудность – это некоторый яд, покушающийся на здоровье человека и с которым надо бороться и после борьбы необходимо восстановление здоровья. Но все яды делятся на две части: естественные и противоестественные. К одному виду ядов, а именно к естественному, человек смог адаптироваться, ибо преодоление его – условие выживания и продолжение рода. К примеру, мясо – это яд, но через трудности переработки оное становится продуктом питания. Бог нас не хочет убить и посылает нам не яд, на самом деле, а продукт. Нам только остается трудами в поте лица довести этот продукт до нужной кондиции, чтобы организм мог усвоить этот источник энергии. В противном случае, мясо остается ядом. Вот еще одна грань трезвого образа жизни.

С другой стороны, «потребление» яда в допустимых пределах несёт человеку радость исцеления. Как это понимать? Дело в том, что всякая болезнь – это новая инородная жизнь на теле организма человека. Она не подчиняется общему току жизненных процессов и высасывает соки жизни из всего тела-донора, растет и, в конце концов, убивает его. Но какой бы эта жизнь не была, она все равно слабее жизни всего организма, на теле которого она паразитирует. Чтобы убить её нужен яд в допустимых пределах, да так, чтобы он был не смертельным для самого организма, но смертелен для этой инородной жизни. Исключением является только беременность женщины – это болезнь жизнеутверждающая. Яд этот имеет разные проявления. К примеру, в холодной проруби жить невозможно, но если окунуться в неё, то прибавится здоровье; в жаркой парилке жить невозможно, но за короткое время выводятся шлаки; змеиный яд, физические перегрузки в работе в допустимых пределах, пост или голодание и так далее. В этом суть сказочного мифа о мертвой и живой воде. Физический труд – также разновидность яда, который уничтожает только то, что инородно Божественной природе. Поэтому, процесс уничтожения сводится только к одному – душа начинает позиционировать там, где ей естественно, возвращается к чистоте Божественной. В этом-то и состоит процесс очищения во время физического труда. Само естество человека Божественное, а потому очистив его трудами, люди перестают ссориться. Трудовой человек всегда миролюбивый.

Саму же Божественную природу никакой яд убить не способен. Поэтому яды, с одной стороны, существуют и ими могут быть всё вокруг и даже само мироздание. А с другой стороны, яда нет. Всё зависит от того, в каких отношениях состоит человек с Творцом. Яд как бы призван вернуть личность в естественное ей и человек понимает, где ему лучше. Поэтому контраст либо несёт в себе боль, либо экстаз. Если человек вне непосредственного единства с Ним, то контраст травмирует психику.

Закон единства и борьбы противоположностей именно в этом. Молящаяся душа терпит очищение от всякого зломыслия и греховных побуждений, после чего или уже в процессе чего возникает радость богоподобия само по себе без напряжения разума. Единство противоположностей оказывается взаимно дополняющими друг друга, составляющими одно единое целое без особых усилий. А если нет молитвы, то жизненно важное единение нужно создавать – начинается борьба за естественный порядок вещей.

Таково бытие, всё в нём или мертвая или живая вода. После мертвой воды, яда в малых количествах, возникает необходимость в живой воде, то есть нужно пополнение сил без восстановления психики, которая, как Царствие Небесное оказывается вне досягаемости для всего опасного. Видите опять контраст мертвая-живая вода, прообраз экстаза, приобщившись к коему, молящийся человек вновь обретает образ его же самого – экстаза счастья. Просто сама природа человека – это радость только об Источнике всех форм радости – о Боге. К этому адаптированы наши организмы. Так как потребление каких-то иных ядов, кроме пахотных работ на земле, не востребовано утверждением живого, то это всегда лишнее и потому, как не востребованное, не выразилось на естестве людей, а потому мы о них ничего не знаем и об этом нет смысла говорить.

Экстаз, выход из себя – это сам процесс малого убийства в себе греховной природы несчастья и горя – это очищение совершенной природы, её совершенной радости и все это ради пребывания жизни в счастье и радости. Так как Божественное убить в человеке невозможно, то убивший в себе грех оказывается в естественном для него состоянии – он вновь становится насельником Царствия Небесного. Если человек убивает грех в себе согласно заповеди Творца, а именно в поте лице, то в богообщении участвует вся полнота природы человека. Убить грех – это не убийство или отторжение природы тела, как это делает практикующий Нирвану, алкогольно зависимый или атеист. Убить грех – это просто не корректное имя процессу включения всей природы человека в беседу с Творцом. Природа тоже призвана усилить экстаз радости, в противном случае оной бы даже не было в бытии. Если кружка лежит на полу – это не порядок. Но сама кружка злом не является. Убить непорядок надо, но не бить кружку, а помыть и поставить ее на место. Торжеством над своей природой мы счастливы и получаем экстаз радости. Таков путь к победе над алкогольной зависимостью. Что-то иное, приносящее радость – уже ограниченность полноты, покушающееся на само естество живого.

Представьте себе, что вы абсолютно здоровы. Вы ничего не чувствуете на своем теле. Если у вас болит палец, то вы чувствуете его. Ваше счастье становится ограниченным. Тогда вы берете и принимаете наркоз. У вас наступает ощущение прежнего здорового организма. Но мы-то понимаем, что это самообман, что палец не выздоровел, а болезнь продолжает прогрессировать. Несчастный человек творит вокруг то, что несет в себе – свое подобие. Он сеет несчастье в разной специфике выражения. То есть убить в себе грех – это не поиск истины в вине, а восстановление Царствия Небесного в душе. К сожалению, таким самолечением заняты не только наркозависимые, но и практикуется сие в психиатрических больницах.

Мне однажды рассказывал один пенсионер, ныне уже покойный, что молитва и состояние опьянения выводят его в то же самое состояние веселья. Просто человеческой природе Божественное начало всегда остается вне досягаемости для других ядов. А так как не к чему более приобщаться в этой Вселенной (все радости идут только от одного Источника счастья, к Которому он приобщается только одной и той же гранью своей природы), то во всех случаях молящийся человек, пребывая в экстазе, приобщается только к одному и тому же Источнику всех благ и радостей, из-за чего наделяется одним и тем же состоянием духа, радости умиротворения. То есть это одна и та же грань нашего естества, через которую человек идет к Богу, к Его Божественной полноте радости только разными путями, заложенными в природе человека. Они все жизненно востребованы, но только в разных приоритетах значимости – некоторые пути очень короткие, как это у отшельников – если душа живая, то оная сразу стремится к Богу.

К сожалению, человек научился ходить дорогами в том же числе противоестественными. Бог нам указал только один естественный путь – приобщение к Царствию Небесному возможно лишь «в поте лица будешь добывать себе хлеб», где хлебом Господь называет именно Царствие Небесное, ведь что-то иное в земных реалиях не утверждает вечное. Хотя это иное имеет место в бытии, но из-за того, что наделено временностью по Воле Бога, как инородное Ему, то не смогло дойти до нас из древности, как это свойственно естественному пути к радости. Беда человека бывает в том, что он становится пленником противоестественного пути к этой радости, заменить которую на естественный Богом установленный очень сложно – люди становятся враждебны, стоят за свой инородный путь к счастью.19.10.2022

Итак, ядов в допустимых пределах для выздоравливания много, но востребован для продолжения жизни – физический труд, причём на благо ближнего, в самых разнообразных дефинициях оного. От перезагрузок можно умереть, но напряжение физики тела в определённых пределах приносит здоровье и продуктивный результат. Иными словами, хочу сказать, что лишь в одном случае жизнь может продолжаться, когда радость самопожертвования утверждает жизнь ближних. А не наоборот, когда человек живет за счёт других, пьянствуя или как-то ещё услаждая свою плоть. И надо сказать, что радость бытия, как «опиум для народа», не могла как-то иначе выразиться в эволюции. 19.10.2022Трудовая радость наделена вечностью. Даже звери и птицы живут этой радостью постоянного подвижничества, только в процессе эволюции под специфику подвига адаптировался организм этих животных – он приобрел физиологические достоинства, но такое богообщение через подобие Богу в какой-то грани – не есть полнота. А так как это частичность, то и нет полноты богообщения. Также нельзя говорить о человеке, указывая на его руку. Только весь человек, только вся его полнота – человек. Отдельно от человека рука не имеет жизни и тут же отмирает. Так и богообщение зверей наделено полнотой лишь посредством самого человека, а в отдельности зверь существовать не может. К примеру, многие виды животных обязаны своему существованию благодаря только человеку (праведному Ною). Почему? Потому, что флора и фауна – составляющие его природу моления, часть его вселенной.