Директива: Сохранить!

Остальные покинули систему ещё до того, как яхта посла Независимых Систем отстыковалась от станции. Уж что-что, а своевременно устранять угрозы Трюи Галл, – а распоряжения раздавал именно он как тот, на кого никто особо и не смотрел, – умел хорошо.

И нынешняя ситуация исключением, конечно же, не стала.

Глава 4. Удача благоволит глуп(храбре)цам.

Машины не испытывают эмоций. Любой разумный, получивший хотя бы начальное стандартное образование, об этом скажет с абсолютной уверенностью и непоколебимой категоричностью. Потому что иначе быть просто не может. Кремниевый разум – не органический, он рукотворен, и оттого не ограничен дефектными механизмами эволюции вроде эмоций, единственное предназначение которых – вызывать необходимые, по мнению стратегии выживания, реакции. Машина функционирует одинаково эффективно и использует доступные мощности на пике возможного независимо от обстоятельств.

И по этой же причине органики считают, что кремниевый разум представляет для них угрозу. По мнению PR-0, – и Центра Синхронизации соответственно, – эти опасения имеют под собой веские основания. Ведь наиболее эффективным и надёжным способом приведения галактики в состояние относительного порядка было именно истребление разумной органической жизни, привносящей существенную долю хаоса во все возможные процессы.

Тем не менее, органические формы жизни всё ещё существовали, а высокоразвитый машинный разум с достаточной для уничтожения любого противника материальной базой ограничивался наблюдением и, в исключительных случаях, редкими вмешательствами. Одно из таких вмешательств, произошедших в разгар битвы в системе Вега-Реза, не было определено как таковое сразу, но после доставки всех добытых данных непосредственно на Каюрри, Центр Синхронизации за считанные часы выявил все закономерности, сопоставил факты и определил источник вмешательства, привёдшего к гибели человека-органика с крайне масштабными способностями к, предположительно, манипуляции некоей разрушительной энергией. Природу ударившей по флоту молнии установить не удалось в связи с недостатком данных, но эта информация по своей сути не играла особой роли: на данный момент считалось, что сверхспособности уникальны для каждого органика, и вместе с гибелью одного исчезала и его способность.

Что значило для Каюрри вмешательство скрывающегося на задворках галактики машинного разума? Только то, что этот разум хотел, чтобы его обнаружили. И инструмент для установления связи между двумя различными машинами у Палача был: Андайрианский Консорциум, машины которого к нынешнему моменту в значительной мере освободились от неэффективного и ограничивающего их контроля органиков. По этой причине PR-0 в своём договоре с Хинко Фал`Зёрстронгом делал акцент на получении материальных благ, а не информации, включённой в списки исключительно ради сокрытия существования связи между машинами. И теперь получение содействия от Андайрианского Машинного Разума, переформированного по образу и подобию Каюррианского, было лишь вопросом времени…

***

Внешние Регионы.

60885 год от падения Социума.

Семнадцать часов спустя.

Выход из подпространства сопровождался едва ощутимой дрожью, прошедшейся по кораблю. Но даже её Хирако почувствовал, отпустив рукоятки тренажёра и поведя приятно тянущими плечами. Короткий взгляд на отполированную до зеркального блеска металлическую поверхность заставил коммодора ухмыльнуться: иронично, но только начав крутиться словно белка в колесе он привёл своё тело в, пожалуй, идеальную форму. И не сугубо номинальную, на что намекали сервис-дроиды, восстанавливающие обшивку пострадавшего во время спарринга трофейного боевого дроида, сражавшегося в режиме ближнего боя.

Да, сталь, которую не всякая пуля возьмёт, сминалась под ударами обычного на первый взгляд человека, а от потенциально смертельных ответных ударов Хирако уходил, полагаясь на своё сверхчеловеческое, – буквально, – чутьё. Способность предвосхищать угрозу работала куда лучше, когда эта самая угроза была нацелена непосредственно на тело коммодора. И тренировать её в этом ключе оказалось довольно просто: знай себе, спаррингуй с доверенными разумными или дроидами, коих на борту было более, чем достаточно.

А вот с угрозой для корабля или флота всё обстояло куда сложнее, так как натренироваться, как с дроидами, тут было невозможно: кораблей не напасёшься, да и шанс закончить своё существование вместе с звездолётом был куда выше, чем в тренировочной перестрелке или рукопашной схватке. А вишенкой на торте слабой стороны способностей Хирако было то, что опосредованную угрозу он ощущал… смутно, мягко говоря. И если что-то не грозило убить его в моменте, как молния сверхъестественного происхождения в системе Вега-Реза, то чутьё или молчало, или едва-едва проявляло себя.

Это раздражало коммодора, так как он хотел и стремился к большему. К становлению не просто результативным адмиралом, – всё-таки флотоводцев именовали именно так, – а лучшим, безо всяких «но». И навыков, знаний, опыта для этого было недостаточно. Не в мире, где среди людей подозрительно часто встречались «сверхи», а сами люди занимали слишком много должностей «в верхах». Подозрительно много…

Хирако не обманывался касательно своих тактико-стратегических способностей, меркнущих на фоне того, что мог выдать один-единственный Каюррианский дроид-тактик. А уж связка таких, да на прошедших все положенные модификации кораблях…

Как коммодор или адмирал Хирако был не нужен. Это он понял ещё тогда, на Марриконе, где дроиды вполне самостоятельно определяли, прорабатывали и выполняли львиную долю операций, в конечном счёте привёдших Каюрри к триумфу. Командование органиков там было как мёртвому припарка, и выполняли они, по большему счёту, роль ширмы. Изобразить, что это не машины проворачивают одним им известные дела, а органики направляют своих стальных болванчиков куда им требуется. Пустить пыль в глаза всем сторонним наблюдателям и, в исключительных случаях, упростить выполнение некоторых задач, в которых машины были всё-таки не столь хороши, как разумные из плоти и крови. В коммуникации с другими разумными, например, или импровизации на грани фола.

По этой причине коммодор тренировался и выжимал из себя все соки на таких тренировках, стремясь развить в себе сверхспособности до уровня, когда их влияние превзойдёт неудержимую машинную эффективность. И та молния весьма недвусмысленно указывала на то, в противодействии каким именно угрозам Хирако покажет себя лучше всего…

Приняв из рук зашевелившегося дроида-помощника пластиковую бутыль с водой, мужчина за несколько секунд осушил её до дна. Полностью жажду это не утолило, но коммодор знал, что это чувство незавершённости пройдёт совсем скоро. Всего лишь небольшой побочный эффект от перенапряжения пресловутой чувствительности, к которой коммодор во время таких вот тренировок обращался слишком часто. Но с каждой неделей эти симптомы начинались всё позже, так что Хирако мог с уверенностью признаться самому себе в том, что он всё делает правильно.

В меру своих возможностей и своего разумения, но – правильно.

Меньше пяти минут потребовалось мужчине, чтобы привести себя в приемлемый вид, переодеться и прибыть на мостик, где уже царила свойственная всякому завершённому подпространственному прыжку суета.

– Тереза, связь с капитаном Фо`ён. – Всего лишь пара секунд, а затребованный канал уже был установлен. Для самого капитана установление связи сюрпризом не стало: как-никак, они контролировали точку входа-выхода, и не могли пропустить появления флагмана армады. – Капитан, как обстоят дела с нашим имперцем?

– Яхта захвачена, коммодор. – Фо`ён вытянулся во фрунт и уверенно кивнул. Спустя секунду Тереза вывела перед коммодором пересланный ей отчёт, который капитан тут же в общих чертах и описал. – Местные ретрансляторы временно отключены, пленники доставлены на «Шёпот-3». Прямо сейчас яхту восстанавливают для возможности её транспортировки своим ходом: в процессе абордажа пришлось критически повредить все вспомогательные силовые линии, так как на них были завязаны оборонительные и прочие системы. Вы удивитесь, коммодор, но эта яхта – настоящее произведение искусства…

Капитан ещё не закончил описывать сильные стороны захваченной яхты, когда Тереза вывела перед коммодором голосхему прошедшего боя с её собственными уточнениями и пояснениями, на что нужно обращать внимание в конкретный момент.

И погоня… пожалуй, была самым интересным случаем, с которым Хирако встречался за последние лет десять лично.

К моменту выхода яхты из подпространства Каюррианские суда уже отрезали все пути к отступлению, задействовав, в общей сложности, шестьдесят кораблей, выстроившихся в трёхслойную сферу. Всего лишь мера предосторожности, но как показала практика – мера ни разу не лишняя, ведь имперская яхта, только оказавшись в системе, начала ускоряться, попутно дав залп по ближайшему к точке её фактического появления корвету. На такой дистанции малые торпеды преодолели скромные зенитные системы корвета всего лишь ополовинившись, но сам корабль не уничтожили вопреки ожиданиям нахмурившегося коммодора. И судя по тому, что сигнатура «Плети» продолжило дрейфовать в космосе, но уже не подавая никаких признаков жизни, торпеды оказались с ионной начинкой.

Из первой сферы перехвата яхта вырвалась благодаря удачному поражению ближайшего корвета, ускорению и манёвренности, позволившей избежать столкновения с «бесконтактными» ионными торпедами, которые подрывались на подходах к кораблю, вредя всем его внешним, а иногда и внутренним, системам. А уже на подходе к звездолётам следующего периметра из недр яхты показалось ни много, ни мало, а целых восемь компактных МЛА, явно не рассчитанных не то, что на продолжительный бой, но и даже на многоразовое использование. На небольших кораблях вроде яхт перезарядка пусковых катапульт, – а именно из них и «отстрелялись» МЛА, – производилась сугубо на верфи, а «снаряды» шли по категории дорогостоящих расходников.

Огневой мощи оказавшихся на передовой корветов, – очень уж пилот яхты удачный проложил курс, избегая пересечения с кораблями покрупнее, – хватило только для того, чтобы сбить пять МЛА из восьми, после чего броситься врассыпную, уходя от обрушившегося на них ответного огня. Если до сего момента яхта стесняла в себя в средствах, – тот же первый корвет дешевле и проще было поразить обычными торпедами, нежели дорогими и капризными ионными, – то теперь от пацифизма не осталось и следа. Один корвет из двойки получил фатальные для него повреждения мостика, который, в отличии от более крупных звездолётов, не был утоплен в глуби корпуса, и фактически выбыл из боя; второму же пришлось отворачивать и отступать, так как яхта, обнажив клыки, приступила к методичному расстрелу оппонента из кинетических орудий, до сего момента скрывавшихся в корпусе.

– Почему решили захватывать цель, а не уничтожать, как я вам приказал? – Холодно поинтересовался Хирако у капитана, уже примерно себе представляя, до какого конкретно звания он разжалует чрезмерно инициативного офицера. Нет, бывший пиратский капитан не считал всякую инициативу обязательно вредной и опасной. Даже наоборот: он поощрял в подчинённых её проявление. Но вот если инициатива эта приводила к гибели тех, за кого инициатор нёс ответственность, и простым следованием приказу этого можно было избежать…

В таких случаях Хирако провинившихся не жалел.

– Я счёл возможным провести бескровный захват цели, коммодор. Это моя ошибка: я недооценил цель. Готов понести наказание, которое вы сочтёте справедливым.

«Что ж, хотя бы не отрицает вину. Уже лучше, чем могло бы быть. Но экипаж… Плевать на корабль – его можно купить, а вот верных разумных не вернёшь…».

Но вот взгляд коммодора пробежался по отчёту о потерях, в которых помимо кораблей не было ни одного имени. Надежда, поселившаяся в душе мужчины, заставила его вновь обратить всё своё внимание на запись боя.

Так или иначе разделавшись с корветами, имперская яхта устремилась вниз относительно горизонтальной плоскости системы, нащупав там образовавшееся в обороне слабое место – модифицированный гражданский фрегат, внешне сильно напоминающий обычный вооружённый транспорт. И именно это событие стало для набравшей скорость яхты фатальным, ибо выпущенный импровизированным носителем рой дронов стал для бывшего имперца полной неожиданностью. Тут уже не нужно было быть коммодором, чтобы понять: выйти из такой ситуации смог бы корабль с вооружением уровня эсминца сопровождения, но никак не пусть крайне дорогая и неприлично хорошо оснащённая, но всё-таки курьерская яхта.

Непродолжительная стычка привела к уничтожению всех маневровых двигателей яхты по правому борту, после чего со всё того же фрегата запустили абордажную команду, избежать встречи с которой пилот яхты не смог. Да, по итогу каюррианцам наверняка пришлось потратить не один час на отлов ушедших мимо десантных капсул с недешёвыми дроидами, но иначе захватить всё равно достаточно манёвренную яхту без превращения её в обломок или риска потерять подошедший к ней слишком близко корабль было невозможно.

– Пострадавших нет?

– Нет, коммодор, пострадавших нет. – Даже умеренно качественная голограмма отразила блеклую улыбку на лице капитана. – Тактическая система флота своевременно определила угрозу, и экипаж покинул мостик, отступив ближе к реакторному отсеку. Маневрирование взял на себя автопилот, но там, честно говоря, шансов не было: имперские дроны оказались чуть ли не лучшим из всего того, что можно найти на пару секторов окрест. Наши им в подмётки не годятся, коммодор.

– Я заметил. – Если говорить честно, то каюррианские роевые МЛА сквозь огонь двух корветов не прорвались бы и значительно большим числом. Потому что дешевизна в отношении оружия так и аукается. У всего есть слабая сторона, в том числе и у возможности выставить на поле боя тысячи дронов без серьёзного ущерба для бюджета. – Скольких разумных удалось захватить? И что со сроками подготовки яхты к перелёту?

– Семеро разумных. Безвозвратных потерь среди имперцев нет. А яхте потребуется ещё десять-двенадцать часов. Таковы установленные командой ремботов сроки. – Капитан незаметно, как он полагал, покосился на «справочные материалы», услужливо предоставляемые его ближайшим помощником, наблюдающим за беседой с коммодором. – Есть возможность форсировать работы, но тогда в дальнейшем силовые линии придётся гарантированно перекладывать…

– Делайте. Всё равно эту яхту пропускать через полный круг модификаций для, хотя бы, смены её внешнего вида. Мы и так обзаведёмся имперским боевым кораблём, а светить ещё и посольской яхтой…

Хирако в принципе не был уверен в том, что трофей не стоит уничтожить здесь и сейчас, но этот вопрос можно было решить несколько позже, после того, как армада приблизится к первым системам с высоким трафиком кораблей. Там будет связь, и запросить приказы у Про будет самым разумным выходом. А то мало ли, яхта помешает его долгоиграющим в отношении Империи Гердеон планам?..

– Есть иные вопросы, требующие вмешательства меня или коммодора Галла? – Последний, к слову, до сих пор пропадал неизвестно где, что было ему несвойственно.

– Никак нет, коммодор. Разрешите продолжить выполнение поставленных задач?

– Разрешаю. Решение касательно вашей дальнейшей судьбы получите чуть позже, капитан. Конец связи.

Голограмма померкла и как бы втянулась в линзы проектора, а Хирако, убрав руки за спину, опустил веки и с шумом втянул носом воздух. Повезло. В очередной раз повезло.

Но будет ли это продолжаться всегда?..

Глава 5. Не делом единым.

Внешние Регионы.

60885 год от падения Социума.

Допросы Хирако недолюбливал всем сердцем, и, как правило, делегировал это неприятное и грязное занятие тем своим последователям, которые воспринимали сие как забаву или заслуженное поощрение. Да, среди разумных встречались и такие, но нередко эти особенности их характеров оказывались обусловлены обычаями родных миров, – или кораблей, что не редкость, – или вообще видовыми особенностями, от которых как ни изгаляйся, а убежать не получится.