Пушкин с юга на север

Две недели продолжалось это необычайное приключение. Черноокая Земфира ни слова не понимала по-русски, поэтому они молча бродили по степи, взявшись за руки, или уединялись в лесу, чтобы предаться плотской страсти… По вечерам цыгане пели Пушкину под гитару, плясали, выводили дрессированного медведя, показывавшего разные забавные трюки.

Поэт иногда наведывался в поместье Константина Ралли – помыться, сменить одежду и поесть чего-нибудь более привычного, нежели грубая цыганская пища. Вернувшись в табор после одной из таких отлучек, он обнаружил, что его Земфира исчезла. Пушкину рассказали, что девушка сбежала с каким-то молодым цыганом. Взбешённый поэт пытался преследовать беглецов, но тех и след простыл… В расстроенных чувствах воротился он в Кишинёв.

Однако время, проведённое с юной Земфирой в таборе, не прошло для Пушкина бесследно. Скоро он сел писать поэму «Цыганы», в которой живо отразились впечатления, оставшиеся у него от кочевой жизни:

Цыганы шумною толпой

По Бессарабии кочуют.

Они сегодня над рекой

В шатрах изодранных ночуют.

Как вольность, весел их ночлег

И мирный сон под небесами.

Между колёсами телег,

Полузавешанных коврами,

Горит огонь; семья кругом

Готовит ужин; в чистом поле

Пасутся кони; за шатром

Ручной медведь лежит на воле.

Всё живо посреди степей:

Заботы мирные семей,

Готовых с утром в путь недальний,

И песни жён, и крик детей,

И звон походной наковальни.

Но вот на табор кочевой

Нисходит сонное молчанье,

И слышно в тишине степной

Лишь лай собак да коней ржанье…

Да, в Кишинёве, несмотря на все свои амуры и чудачества, поэт не забывал о своём призвании. В 1821 году окончен «Кавказский пленник» и написана крамольная «Гаврилиада», а через год из-под его пера вышла поэма «Братья разбойники». В следующем году завершена работа над «Бахчисарайским фонтаном» и начат «Евгений Онегин». А ещё у Пушкина родился замысел «Адской поэмы» – о том, как во влюблённом бесе пробуждается чистая любовь. Поэт многим своим кишинёвским друзьям рассказывал этот сюжет, однако так и не решился доверить его бумаге.

Глава вторая. Одесса

В августе 1823 года благодаря хлопотам Александра Ивановича Тургенева Пушкин был переведён в Одессу под начало нового генерал-губернатора М. С. Воронцова.

Едва прибыв к новому месту назначения, поэт безумно влюбился. Причём в трёх женщин одновременно. И по меньшей мере две из них – пусть не сразу, а после основательной осады – ответили ему взаимностью… Что ж, таков был Пушкин.

Их имена: Амалия Ризнич, Каролина Собаньская и Елизавета Воронцова.

Амалия Ризнич, полунемка-полуитальянка, с некоторой примесью еврейской крови, была женой коммерсанта Ивана Ризнича, сделавшего себе состояние на торговле пшеницей. Пушкину удалось добиться кратковременной благосклонности Амалии, но… за ней увивались толпы поклонников, и поэт ужасно ревновал возлюбленную. Особенно выводил его из себя богатый польский помещик Исидор Собаньский, неотступно следовавший повсюду за красавицей… По счастью, ревность тоже служила Пушкину питательным бульоном для творчества – и рождались стихи, осенённые образом прекрасной Амалии:

Простишь ли мне ревнивые мечты,

Моей любви безумное волненье?

Ты мне верна: зачем же любишь ты

Всегда пугать моё воображенье?

Окружена поклонников толпой,

Зачем для всех казаться хочешь милой,

И всех дарит надеждою пустой

Твой чудный взор, то нежный, то унылый?

Мной овладев, мне разум омрачив,

Уверена в любви моей несчастной,

Не видишь ты, когда, в толпе их страстной,

Беседы чужд, один и молчалив,

Терзаюсь я досадой одинокой;

Ни слова мне, ни взгляда… друг жестокой!

Хочу ль бежать: с боязнью и мольбой

Твои глаза не следуют за мной.

Заводит ли красавица другая

Двусмысленный со мною разговор:

Спокойна ты; весёлый твой укор

Меня мертвит, любви не выражая.