Оценить:
 Рейтинг: 0

Старый дом. К 300-летию г. Перми

Год написания книги
2020
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
2 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Да, уж, – только и сказал Егор, – даже проходить-то страшно.

На промокшей стене огромным пятном расползлась черная плесень. С потолка тонкой струйкой лилась вода. Егор невольно шагнул назад.

– Вдруг что на голову свалится.

– Не свалится, – раздался незнакомый скрипучий голос.– Проходи смело.

Егор испуганно огляделся.

– Кто здесь?

– Никого, – отозвался голос, – это только я…

– Кто ты?

– Ну, вот, – в скрипе неведомого голоса послышалась явная грусть, – меня уже не узнают…

– А должен?

– А ты как сам думаешь, если все детство провел под моим присмотром. Лазил по лестнице, когда еще и ходить особо не умел. Стучал молотком по доскам. Книги перелистывал, сидя на крыльце…

– Да, кто ты?

Дом вздрогнул, будто бы тяжело вздохнул.

– Я этот Дом, – наконец, проговорил скрипучий голос.

– Ты говоришь?

– Нужно же мне с кем-то поделиться. А то, видишь, во что я превратился. А когда-то… Я был молод и красив. Моложе остальных братьев. Первый хозяин меня для подселенцев построил.

– Когда?

– Ой! Не скажу. Давно. Почитай, уже больше ваших ста лет тут стою…

Дом помолчал.

– А давай-ка я тебе свою историю расскажу. Ну, насколько помню…

История первая «Солдатка»

– Давно это было, – заскрипел Дом, – я уж и не упомню…

Он замолчал, тихохонько звякнув оконными стеклами.

– Давай рассказывай, – поежившись, покосился в окно Егор.

Выходить на улицу все еще не хотелось. Дождь никак не собирался переставать. Все лил и лил.

– Ну, хорошо, слушай. В общем, жила здесь некогда женщина. Таисией ее звали. Муж ее где-то пропадал. Вроде где-то война шла…

Голос рассказчика неуловимо изменился. Зазвучало обычное многоголосье. Даже привычный уже скрип в голосе Дома неожиданно пропал.

«Как в каком-нибудь радиоспектакле, – внезапно подумал молодой человек, – вроде бы кто-то говорил о чем-то подобном…»



– Митька, обедать! – крикнула во двор Таисия, подзывая сына.

Она, напрягая мышцы, одним движением выхватила из огненного зева печи, слабо дребезжащий на ухвате, чугунок с картошкой и поставила на застеленный старенькой, но чистой скатеркой стол. Доски столешницы слабо прогнулись от призывной тяжести. Картошка ароматно парила, наполняя горницу душистым запахом. Таисия судорожно сглотнула набежавшую слюну и непроизвольно покосилась на висевшую на стене фотографию. Молодцеватый мужчина в ладно пригнанной форме снисходительно улыбался молодой женщине. Женщина тяжко вздохнула и присела на краешек лавки, опустив натруженные руки на стол.

На пороге комнаты появился взлохмаченный мальчишка. Словно солнечные брызги озарили избу от радостной рожицы и соломенно-желтых, выгоревших за недолгое, но жаркое, лето волос.

Митька стремительно рванулся было к столу. Быстрые пальцы матери ухватили его за ухо.

– Куда это ты навострился? – с нарочитой строгостью проговорила она, поворачивая голову постреленка в сторону рукомойника, – А кто руки мыть будет?

– Да ты что, матушка, – Митька тщетно пытался вырваться из материнских рук, – они же совсем не грязные. Вот, смотри, – он демонстративно вытянул вперед ладони. Взгляд мальчишки упал на серые от осенней земли пальцы, – Ой!

– Вот тебе и «ой», – усмехнулась Таисия и слегка подтолкнула сына в спину, – иди уже, умывайся…

Женщина снова взглянула на фотографию. «Ну, как, правильно я делаю?» Ей показалось, что ее Феденька ласково улыбнулся. На душе сразу полегчало.

1916 – Третий год Германской войны…

А весточки приходят до того редко, что иной раз даже руки опускаются. Последний раз только летом маленькую записочку с безногим солдатом из соседней Ольховки прислал. Писал, что все хорошо. «Неужели так трудно черкнуть еще хоть пару слов, грамотный ведь – один из немногих в деревне»…

Митька поспешно подошел к матери, ласково прижался влажной головой к рукам, словно осознавая ее состояние.

«Все будет хорошо, – словно бы говорил вихрастый затылок, – вот увидишь».

– Ах, ты подлиза, – Таисия нежно потрепала сына по волосам, – Бате такое не понравилось бы…

– Как это не понравилось бы, – Митька резко вскинулся, глаза стрельнули по фотографии отца, – Он у нас добрый, хороший.– Митькины глаза предательски заблестели.

– Да ты что, сынок, – всполошилась Таисия, – Вот разобьет наш батька кайзера германского и вернется. И снова будем жить как прежде, как до войны.

– Да, мамочка, конечно, – Митька склонился над чугунком, вылавливая пальцами горячую картошку.

Он, остужая, бережно перекидывал горячий клубень с руки на руку.

– Хватит баловаться, ешь-ка уже давай.

– Так горячо же…

– Привыкай, мужиком растешь. Думаешь ему, – она кивнула на мужнин портрет, – легче?

– А вот Семен Степаныч говорит, что эта война неправильная, – набив полный рот рассыпающейся картошкой, проговорил Митька.
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
2 из 7