Умом Россию не понять. Странности нашей жизни

Мужчина набрел на полянку низеньких кустиков с мелкими округлыми листиками. На отдельных веточках виднелись сизые, подернутые более светлым налетом, бусины черники. Владислав наклонился к кустику. Руки проворно обирали чернику. Пальцы мгновенно покрылись быстро темнеющим ягодным соком. Почти сразу вылетела комариное облако. Серые представительницы комариного племени с гудением пикирующего бомбардировщика атаковали обнаженные участки кожи.

– Знал ведь, что в черничниках всегда полно комарья, – с досадой проговорил мужчина, отмахиваясь от надоедливых насекомых.

Следующая черничная полянка…

Еще одна…

Кулек постепенно наполнялся ягодами. Но и пальцы почернели.

Владислав вышел на простор светлого бора. Солнце сразу принялось за работу. Футболка моментально промокла от пота. Под сосной что-то смутно белело. Владислав пригляделся. На него пустыми глазницами смотрел заячий череп.

– Ф-фу… – тяжело вздохнул мужчина, протирая ладонью лицо.

Взгляд его остановился на небольшом кусте малины. Небольшой-то он небольшой, но ветви провисали от ягод.

– Полнится ягодная коллекция, – проговорил Владислав, поспешно собирая бордовые ягоды.

Мужчина устало выпрямился, потирая поясницу.

Зашуршала под ногой сухая сосновая хвоя, хрустнул сучок.

Легкий ветерок принес сладковатый запах душицы.

– Сейчас бы чего-нибудь выпить, – задумчиво огляделся Владислав, – в горле пересохло.

Мужчина вышел обратно к основной дороге. Неподалеку виднелось бревенчатое сооружение.

Надпись на растяжке возле избушки гласила:

ШАШЛЫЧНАЯ

– Надо же. Как по заказу, – покрутил головой Владислав.

Он поспешил к заведению питания. С легким шорохом распахнулась дверь. В глубине небольшого помещения за стойкой стаяла миловидная девушка.

– Здравствуйте. Есть что-нибудь попить?

– Пива нет!

В такую жару, конечно, выпить пивка было бы неплохо…

– А что есть?

– Спиртного нет!

– Да, причем тут спиртное? Что есть вообще?

– Чай. Кофе.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Владислав, – Тогда мне черный кофе без сахара.

– Двадцать пять рублей.

Мужчина порылся в портмоне. «Да, уж. Ничего себе». В кошельке лежала лишь одна пятисотенная бумажка.

С виноватой улыбкой мужчина протянул купюру девушке.

– А мельче нет? Мне сдавать нечем…

– Нет, – Владислав пожал плечами.

– Потом занесешь.

– Потом? Да когда ж я еще тут буду?

– Значит, попьете бесплатно…

«Ничего себе ситуация, – подумал мужчина, – Может ли что-нибудь подобное произойти в загранице».

Но настроение Владислава оставалось приподнятым вплоть до возвращения домой…

Выборы

Работа медленно, но верно продвигалась, когда совершенно неожиданно зазвонил телефон.

Антон раздраженно взял трубку.

– Приходи вечером, – услышал он голос Галины, – Дети зовут…

– А что случилось?

– Придешь, узнаешь, – загадочно произнесла она и отключилась.

– Ладно, – бросил он в частые гудки, недоуменно пожав плечами.

Опять какая-нибудь каверза, с болью подумалось ему.

День же был вконец испорчен. Ни дела, ни работы. Все из рук валилось. Антон бесцельно слонялся по комнате, убивая время. А оно тащилось, как назло, ужасно медленно. Антон нетерпеливо дожидался вечера, смоля одну сигарету за другой. Что там еще стряслось? Хочешь – не хочешь, а идти надо: все-таки дети зовут. Вот на улице начало смеркаться. Все. Пора идти.

Дверь открылась практически сразу, словно его бывшая поджидала за этим внушительным сейфообразным металлическим сооружением, называемым дверью. Сама Галина сияет как начищенный самовар. Неужто, рада ему? Странно.

– Привет! – и сразу же ускользнула в комнату.

Антон снял ботинки, брезгливо стараясь не прикасаться к измазанным каблукам, и проследовал за ней.

Что за е… елки-палки? На диване чинно расселись Александр, Владимир и Михаил – все ее «друзья». Теперь это так называется… Что еще за парад? Повернулся, было, чтобы уйти, но нет, его на тот же диван пихнули. Он кое-как пристроился рядом с «другом» Михаилом. Сразу постарался себе хоть немного больше жизненного пространства отвоевать. Только устроился поудобнее, как Галина вышла.

– Сегодня у нас знаменательный день, – произнесла она торжественным тоном.