Новосибирский романс

Прежним звуком хороша».

– Вах, вах, Рогнеда, – качал головой Бачамард, – во все времена женщин было больше чем мужчин. Потому мудрый Пророк Мухаммед сказал: «Женитесь на тех женщинах, что приятны вам, – двух, трёх или четырёх», – всплеснул руками Бачамард и закончил, – не должна быть женщина одна.

Рогнеда, смотрела на заснеженные улицы, через лобовое стекло, и разливался вокруг голос Баяновой:

«Ты напомнил мне вчера друг о далёком,

Позабытом, пережитом, полусне.

Милый друг! Ни разговором, и намёком.

Не ищи былого отклика во мне».

– Мне нравиться быть бесхозной, – ответила Рогнеда.

Бачамард недовольно зацокал языком, а Алла Баянова разливалась соловьём:

«Может быть, ну, вот совсем ещё недавно,

Захлебнулось б сердце радостно в груди,

А теперь – как это просто и забавно.

Мне сказать тебе лишь хочется: «Уйди!»»

– Ладно. Бачамард, я пошла, – Рогнеда сняла форменную безрукавку и на остановке выскочила из кабины. Она быстро шла по улице, и разливался кругом весёлый романс:

«Всё что было, всё что ныло,

Всё давным, давно уплыло…»

– Борщ остынет на таком морозе, – крикнул ей вдогонку Бачамард.

– Не остынет, у меня термос есть, – махнула рукой Рогнеда и побежала под весёлые звуки романса:

«Утомились лаской губы.

И натешилась душа…»

Страсть к романсам, в Рогнеде Шуйской с юности, а любовь к чтению у неё, пожалуй, была в крови. Ещё в четырёхлетнем возрасте Рогнеда прочитала свою первую книжку. Она даже педагогический институт закончила по специальности: «библиотечно – информационная деятельность». Совсем недавно, Рогнеда с удивлением обнаружила, что читать книги увлекательно, но так же интересно книги писать. Есть в Новосибирске одно издательство под названием «Кабанов и сыновья», как раз туда сейчас Рогнеда и направлялась.

В коридоре редакции, Рогнеда без труда отыскала нужную табличку с надписью: «Ответственный редактор Белоглазов Илья Борисович», постучалась и, приоткрыв дверь, сказала:

– Здравствуйте Илья Борисович.

За столом сидел щупленький человечек с крупной, лысой головой и в роговых очках, давно вышедших из моды. Массивная лысина Ильи Борисовича сзади и по бокам обрамлялась кудрявыми волосами, остаток буйной шевелюры, былой гордости Белоглазова.

Увидев Рогнеду, редактор оторвался от монитора компьютера и откинулся на спинку кресла.

– А безвестный гений, с известной фамилией, – улыбнулся плешивый редактор, Несмотря на своё щуплое телосложение, Илья Борисович обладал мощным басом. Он покликал «мышкой» и продолжил: – Присаживайтесь Рогнеда Эдгаровна, – Белоглазов искал нужный файл, – знаете, осилил я до конца ваше произведение, хоть и стоило это мне титанических усилий, – Илья Борисович рассмеялся, – я даже уважать себя за это стал. Три раза бросал, но все, же пролез сквозь дебри и завалы ваших мыслей, – Белоглазов с любопытством посмотрел на Рогнеду и спросил: – вы случайно не чиновницей служите?

– С чего вы взяли? – опешила Рогнеда.

– Да уж больно канцелярский у вас стиль повествования. Обороты речи такие, словно ответ очередному кляузнику даёте, а не увлекательную историю описываете, – Илья Борисович снял очки и помассировал веки.

«Боже, какие красивые у него глаза!» – не к месту изумилась Рогнеда.

– Знаете Рогнеда, я сейчас скажу вам страшную для себя вещь, – Белоглазов водрузил на нос очки, – для своего же спокойствия, я бы должен был рекомендовать вам бросить литературу, дескать, не ваше это, но я посоветую вам другое, начните писать порно рассказы, – редактор посмотрел на опешившую Рогнеду и продолжил, – а что? Там такая благодатная аудитория. Масса народу будет читать ваши произведения. Фантазия у вас буйная и вы наверняка там будете пользоваться успехом. При написании фривольных рассказов, вы легко отточите свой стиль, а уж потом приступайте к серьёзным вещам и милости просим ко мне.

После ухода Рогнеды, редактор довольно потёр свои маленькие ручки, заметив:

– Ну, вот минимум на год я избавлен от чтения её опусов, – он вздохнул, – тяжела судьба редактора! А учредитель этого не ценит.

Выйдя из редакции, Рогнеда по сотовому телефону позвонила своей подруге, попросив у неё ключи от «альковной квартиры».

Светлана Хрусталёва, её подруга ещё со школьных времён, в девятиэтажке напротив дома Рогнеды имела квартиру, доставшуюся ей от покойных родителей. Сама Светлана живёт в элитном коттеджном посёлке «Италия», что рядом с деревней Мочище. Квартиру родителей, Светлана приспособила для любовных свиданий. Она могла себе это позволить, так как была женщина богатая и незамужняя.

Сама обстановка в «альковной квартире» способствовала к написанию эротических рассказов: обширная кровать с ножками в виде мужских фаллосов, на стенах фотографии голых культуристов и обнажённых прелестниц.

«В атмосфере сплошной эротики и надо писать подобные рассказы и оттачивать свой литературный стиль», – подумала Рогнеда и поехала за борщом для Бачамарда.

Глава 2

«Всё окончилось так нормально,

Так логичен и прост конец.

Вы сказали, что нынче в спальню,

Не приносят с собой сердец».

А. Вертинский

Отец Светланы Хрусталевой при своей внешней мягкости и интеллигентности, характер имел властный и жёсткий. Оно и понятно, всю жизнь прошла на стройке, среди пьяных работяг и уголовного элемента.

В начале девяностых годов, он был начальником строительно-монтажного управления. Ему неоднократно предлагали перспективную должность в главке, но он вовремя сообразив, что за времена наступают, остался на своей должности. Как раз к этому времени, его дочь Светлана, окончила школу и мечтала о карьере артистки, но Константин Егорович жёсткой рукой пресёк девичьи грёзы.

Светлана Хрусталёва после школы подала документы в архитектурно-строительный институт.

Проблем с поступлением, у Светланы, бывшей в неладах с физикой и математикой, не возникло, ибо сам ректор института однокурсник Константина Егоровича, да и среди преподавателей было много институтских приятелей отца.

К окончанию Светланой института, её папаша успел приватизировать своё СМУ со всей техникой, и Светлана принялась помогать отцу. Поблажек дочери Константин Егорович не делал и та, начиная на стройке с простых мастеров, прошла все должности, добравшись до поста главного инженера СМУ.

Всё им с папой удалось пережить в лихие девяностые: наезды рэкетиров и кризис неплатежей, недобросовестную конкуренцию с применением административного ресурса и натуральное «кидалово» подрядчиков. Фирма осталась на плаву и даже процветала.

Наступили «тучные нулевые» и жизнь стала налаживаться, на фирму как из рога изобилия посыпались государственные заказы. И надо же такому случиться, Константин Егорович, переживший два покушения, умер нелепой смертью.

Была у него мечта построить деревянный дом своими руками. В течение пяти лет он урывками строил этот дом за городом, исполняя свою мечту. Своими руками сложил в доме русскую печь и угорел вместе с женой от этой печки.