Кровь алая – 5. На берегу Рубикона

– Согласен, понесло беднягу на старости лет, – махнул рукой Уолтер. Он улыбнулся: – Но не о политике я речь веду.

– А о чём?

– Рей говорил, что Джина Распел была несчастлива в браке, и это наложило на неё отпечаток. Семейная жизнь продлилась у неё ровно месяц, потом муж сбежал от неё к какой-то красотке.

– А причём здесь я?! – рассмеялся Алеман.

– Комплекцией и ростом ты похож на её бывшего мужа, – улыбнулся Тим Уолтер. Он развёл руками: – Джина ненавидит высоких блондинов.

– Я уже давно не блондин, – вздохнул Алеман, потрогав свою седую голову.

– Также Джина ненавидит красивых женщин, – пропустил его замечание мимо ушей Тим Уолтер. – Ещё в молодости она выкидывала фортеля по этому поводу. В восьмидесятых годах Распел работала на нашей станции в Марокко. Резидентом там была Диана Дулитл. Говорят очень красивая женщина. Распел возненавидела её, и стала трубить повсюду, что Дулитл завербована кубинской разведкой. Джина Распел буквально спала возле порога её дома, чтобы добыть улики её шпионской деятельности.

– Ну и каков результат?

– Представь себе, выследила, как из дома Дулитл выходил огромный негр, который танцевал стриптиз в одном из ночных клубов в Рабате.[8 - Рабат – столица Марокко.]

– Что было дальше?

– Диану Дулитл от греха подальше перевели в Гану, а там к ней пытался провести вербовочный подход местный резидент КГБ Юрий Тотров. Впрочем, насколько мне известно, он потерпел неудачу, но на карьере Дулитл поставили крест.

– Послушай Тим, пока всё, что ты мне рассказал, говорит в пользу Джины Распел. Возможно, своею бдительностью она пресекла совместную советско-кубинскую операцию по вербовке Дианы Дулитл. Этот Татров неспроста появился в её доме. А ты ведёшь себя неподобающим образом.

– В каком смысле?

– Рей Макговерн включён в полицейскую программу «Будь начеку», – Алеман погладил ладонью клавиатуру своего компьютера.

В 2011 году госсекретарь Хилари Клинтон читала лекцию по международной политике в университете Джорджа Вашингтона. Рей Макговерн пытался сорвать её выступление, за что был арестован полицией. Его включили в федеральную полицейскую программу «Будь начеку». Теперь его мог остановить любой офицер полиции, и без объяснения причин доставить в полицейский участок.

– Тим, ты старший офицер ЦРУ и такие контакты могут повредить тебе.

– Аксель, ты дуешь на холодное молоко! – улыбнулся Уолтер.

– Хорошо, прекратим этот спор, – махнул рукой Алеман. Он взглянул на часы: – Пора идти на общее совещание.

Со времён пятого директора ЦРУ Аллена Даллеса, был заведён порядок: третий вторник месяца, общее оперативное совещание сотрудников всех служб и директоратов. Традиция существовала шестьдесят лет. Совещания проходят в конференц-зале, это отдельно стоящее здание между старым и новым корпусами штаб-квартиры ЦРУ. Сотрудники зовут его «бочка», хотя своим стеклянным куполом, с высоты птичьего полёта здание похоже на яйцо.

В конференц-зале собрались несколько сотен сотрудников штаб-квартиры. По неписаному правилу, сотрудники ЦРУ носят костюмы серого цвета. Аксель Алеман прослужил в разведывательном управлении почти двадцать лет, прежде чем попал работать в штаб-квартиру ЦРУ. Он пытался поломать установившийся порядок, и первое время ходил на работу в синем костюме. Но оказавшись впервые на совещание в «бочке», посидев там «белой вороной», на следующий день пришёл на службу в сером костюме.

В ЦРУ приехали: советник по национальной безопасности Томас Донилон, директор Бюро разведки и исследований Госдепартамента Филипп Голдберг со своим заместителем Айзеком Мортоном, директор АНБ Кит Александер. Директор ФБР Роберт Миллер привёз кучу своих агентов. Речь на совещании шла об угрозе со стороны России. Ничего интересного для Алемана не было, и он стал разглядывать агентов ФБР входящих в свиту Роберта Миллера. Среди них он узнал лишь одного – Питера Срака. С ним он сталкивался несколько лет назад.

Работая нелегальным резидентом в Москве, Аксель Алеман «сидел под крышей» отделения «Гутлегенбанка». Банк немецкий, и Аксель въехал в Россию с паспортом гражданина ФРГ. Он принимал участие к разработке агентурного подхода к сотруднику СВР Андрею Пантелееву. Тот был заместителем начальника управления «С». В Службе внешней разведки России управление «С» занимается нелегальной разведкой. Андрей Пантелеев вёл американское направление.

В 2010 году, Аксель был заместителем директора Национальной тайной службы, у Пантелеева не выдержали нервы, и он сбежал в США. Он выдал десять русских агентов-нелегалов. ФБР начало операцию «История призраков». За русскими агентами Бюро установило слежку. В то время Питер Срак служил в полевом офисе ФБР «Буффало». Он руководил группой агентов, которая вела слежку за Дональдом Хитфелдом и Трейси Фоули. Когда их арестовали, выяснилось, что настоящие имена этой семейной пары Андрей Безруков и Елена Вавилова.

9 июля 2010 года десять русских агентов в аэропорту Вены обменяли на отбывающих срок за шпионаж: полковника ГРУ Сергея Скрипаля, полковника СВР Александра Запорожского и сотрудника института США и Канады Сергея Сутягина.

После завершения операции «История призраков», карьера Питера Срака пошла вверх. Его назначили специальным агентом[9 - Специальный агент – руководитель отдела ФБР.] в отдел контрразведки нью-йоркского полевого офиса ФБР.

«Ты сыграешь главную роль в моём спектакле», – усмехнулся Алеман, разглядывая плешивую голову Питера Срака.

Сразу после совещания Аксель увёл Срака в свой кабинет, показал ему справку на Пейджа.

– Мистер Алеман, но здесь ничего не говорится про антигосударственную деятельность Картера Пейджа, – специальный агент ФБР положил справку на стол Акселя.

– Пит, Пит, сразу видно, что ловить шпионов ты можешь, а о методах агентурной вербовки не имеешь ни малейшего представления, – вздохнул Алеман. Он постучал пальцем по справке: – Здесь описан вербовочный подход к Картеру Пейджу. Не забывай, он служил в разведке ВМФ!

– Это было в прошлом, а сейчас он бизнесмен.

– Не бывает бывших разведчиков, – покачал головой Алеман. Он встал и прошёлся по кабинету: – У него остались дружеские связи с теми, кто ещё на службе. Судя по тому, что Картер Пейдж ведёт дела с русскими, на контакт со Службой внешней разведки он пошёл.

«Алеман прав, – потёр подбородок Питер Срак. Он встал: – Начнём копать, обязательно что-то появится».

– Хорошо мистер Алеман, будем работать, – кивнул Питер Срак.

– Молодец Пит, быстро увидел оперативную перспективу, – улыбнулся Аксель. Он открыл дверь своего кабинета: – Пойдём в канцелярию, поставим исходящий штамп в твоей бумаге.

«Жернова государственной машины закрутились, теперь ФБР будет обязано показать результат», – Алеман смотрел, как в канцелярии ставят штамп на справке по Картеру Пейджу.

Проводив специального агента Срака, Алеман поехал в Государственный департамент. Приёмник в автомашине Акселя был настроен на волну радиостанции «Дип Хаус». Шли новости, диктор бодрым голосом объявлял результат бейсбольного матча «Нью-Йорк Метс» – «Филадельфия Филлипс». Не меняя задорной интонации в голосе, он продолжил:

– Вчера на восемьдесят седьмом году жизни скончался Альфред Крамер. Он был советником по экономическим вопросам у президента Джорджа Буша-старшего. Похороны состоятся двадцатого февраля на кладбище Гринвуд. А сейчас друзья послушайте песню Ники Минах «Звездолёты».

Глава 3

«Вся тайна политики состоит в том, чтобы знать время, когда солгать, и знать время, когда промолчать».

Мадам де Помпадур.

Всеобщее равенство – несбыточная мечта человечества. Люди не спички в коробке. Они разные: белые и чёрные, большие и маленькие, сильные и слабые, умные и глупые. С рождения жизнь разделяет людей. Одни появляются на свет в роскошных дворцах, другие в жалких лачугах. Даже смерть во внешних атрибутах не уравнивает людей. Одних в целлофановых мешках закапывают в яму на острове Харт, который расположен неподалёку от Бронкса. С начала XIX века этот остров пользуется в Нью-Йорке дурной репутацией. Там хоронят бродяг, казнённых преступников и жертвы эпидемий.

Других хоронят в роскошных дубовых гробах на дорогом кладбище Гринвуд. Здесь широкие аллеи, искусственные озёра и гранитные фонтаны. В последние годы на это кладбище стали возить туристов, посещающих Нью-Йорк. Для туристов кладбище стало таким же популярным местом, как Ниагарский водопад. Вот только наблюдая за буйством воды в Ниагаре, восторгаешься красотой природы, а обозревая могильные плиты на кладбище Гринвуд, с тоской думаешь: «Memento more» («Помни о смерти»). Однако туристам нравится приезжать сюда.

«Что за удовольствие бродить среди могил?!» – Майкл Тиг разглядывал толпу туристов. Он присутствовал на кладбище по необходимости, пришёл проводить в последний путь Альфреда Крамера. Посещение кладбища всегда навевало тоску на Майкла Тига.

«Весь мир ослеплён блеском Соединённых Штатов, – Тиг разглядывал очередную группу туристов, шедших по аллее. Он усмехнулся: – Их привлекают даже наши могилы. Никто не задумывается, что Соединённые Штаты колосс на глиняных ногах. Точнее на бумажных, именуемых доллар США. Что будет со страной, когда мир откажется принимать наши бумажки?!»

Майкл Тиг вздохнул, вспомнив, как девять лет назад, Альфред Крамер сказал ему:

«Я окажусь счастливее вас Майкл. Я не доживу до краха США, а вы его увидите».

– Вздыхаете о бренности нашей жизни? – Тига тронул за локоть стоящий позади Пол о, Нил.

– Я думаю о крахе, – прошептал Майкл Тиг.

– Ваши финансовые дела настолько плохи?!

– Не о личном банкротстве я говорю, а о крахе всей финансовой системы США. Вам положение известно не хуже меня, – вздохнул Майкл Тиг.