Растревожит людей неспроста в желтом поле цветная рапсодия,
Засверкает над вязом тоска.
Потечет по бескрайней равнине моей синева бесприютная,
Упадет на поляну вуаль.
Не уйдет никуда из любимой страны пелена эта мутная,
Заскользит по дороге печаль.
Грациозно повиснет над рощей моей небо хмурое, с просинью,
Зарыдает княжна в сентябре.
Я и сам, небожитель хмельной, загрущу в чудном тереме осенью,
Дотемна простою на горе.
Будут яростно рвать и трепать мою куртку порывы безумные,
Станет ветер хлестать по лицу.
Не услышит, естественно, ливень шальной мои возгласы шумные,
Будет он колотить по крыльцу.
В спальню алую, сонную тихо попросится грусть неуемная,
Ночью Люба заплачет опять.
Не заметит в тумане противную слякоть красавица скромная,
Днем я стану ее целовать.
Улыбнется подруга родная моя на одно лишь мгновение,
Подойдет незаметно к окну.
Успокоят мою россиянку прелестную краски осенние,
Интриганку ласкать я начну.
НОЯБРЬ
На дороге утром замерзают лужи,
Дымка голубеет от прозрачной стужи.
Весело порхают первые снежинки,
Падают на землю колкие пушинки.
Белый снег сверкает, легкий, невесомый,
Грациозно вьется над ольхой знакомой.
В поле полыхают чудные алмазы,
В роще леденеют вековые вязы.
Радует мне сердце эта панорама,
На крутой планете не грущу ни грамма.
Вижу я в тумане девушку родную,
Милую красотку, фею озорную.
ЛЮБА
Упрямое сердце в груди моей бьется старательно,
Оно продолжает пока сокращаться ритмично.
На сонную девушку ночью смотрю я внимательно,
Я около нимфы крутой замираю привычно.
Во сне улыбается грустно блондинка любимая,
К созданию хрупкому я подхожу осторожно.
Лежит на кровати красотка, такая ранимая,
Что мне почему-то становится слишком тревожно.
Во мгле задеваю украдкой я плечи точеные,
Ладонью пушистые локоны медленно глажу.
В тиши замечаю у феи черты утонченные,
У розовой спальни поставить так хочется стражу.
Я белые перси усыпать хочу бриллиантами,
Я в алые губы целую свою Синеглазку.