Царице моя Преблагая. Богоматерь

Так молчала Она и теперь.

Шел день за днем в таком ужасном недоразумении, когда люди мучатся из-за вставшего между ними призрака, и этот призрак можно рассеять несколькими словами, но это слово не говорится. Иосиф мучился подозрением и, вероятно, упрекал себя, как смел заподозрить Пречистую Деву: упрекал, несмотря на всю видимость несомненного события. Дева мучилась, видя его подозрения, скорбь о Ней старца и жалость его к Ней, мучилась невозможностью ему помочь.

Наконец, явление Ангела Иосифу во сне положило конец этой тяжелой драме.

И тогда все успокоилось.

Можно представить себе великое, захватывающее счастье чистосердечного, глубоко привязчивого Иосифа, когда он узнал, что обрученная ему Дева, Которую он так чтил и Которую безо всякой с Ее стороны вины заподозрил во грехе, не только осталась непорочной, но и будет Матерью Господа! Служить Ей еще вернее, чем он служил Ей доселе, служить в будущем Ее Божественному Сыну – стало целью остающейся ему жизни. Он поддерживал Деву и Божественного Младенца трудами своих рук и вместе с Пречистой Матерью был свидетелем детских лет Христа. Он был первым из людей, принесших в дар воплотившемуся Богу не единичные, как это сделали волхвы, дары, не излияния мгновенного восторга, как вифлеемские пастухи, а все помыслы, все плоды своих трудов и усилий.

Он работал на Христа, охранял Его младенчество, оберегал отрочество, следил за Его юностью.

Благо Христа, как и благо Его Матери, Пречистой Девы, было единственной заботой его трудовой благочестивой жизни.

К сожалению, православные недостаточно помнят этого замечательного человека, с истинно христианской скромностью совершившего свое дело и незаметно ушедшего от жизни. А между тем может ли не быть особенно близок к Престолу Божьему, может ли не иметь к нему особенного дерзновения тот, кто считался земным отцом Христа, был верным хранителем Пресвятой Девы и так свято исполнил относительно Иисуса – Младенца, Отрока, Юноши – возложенный на него Провидением долг?

Глава III

Рождество христово. сретение. бегство в египет

Настало время родиться Христу…

К самому тому времени вышло повеление от кесаря Августа сделать перепись по всей земле (Лк. 2, 1)…

Кто из верующих не читал с умилением в счастливом волнении это величественное и простое, захватывающее в своей поэзии сказание!..

Пошли все записываться, каждый в свой город. Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова, записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна. Когда же они были там, наступило время родить Ей. И родила Сына Своего Первенца, и спеленала Его и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице (Лк. 2, 3–7).

Мария пошла записаться в Вифлеем, потому что, как утверждает древнее предание, Она оставалась единственной из Своего рода и, не имея ни братьев, ни сестер, подлежала переписи наравне с мужчинами.

Из Назарета в Вифлеем обыкновенного пути более трех суток, но, конечно, чета старца и Девы, носившей в Себе заветное бремя, двигалась медленней. Путница должна была сильно утомляться[…] Город был переполнен. Малейшие жилые углы были использованы. Бедным путникам было невозможно разыскать теплое пристанище в городе. Близ ворот Вифлеемских, за городом, у так называемого источника Давидова, находилась в каменистой горе пещера. Она принадлежала к полю вифлеемской жительницы Саломии, бывшей в родстве с Девой Марией и с Иосифом. В бурю сюда загоняли скот и укрывались от зноя и непогоды пастухи. В стене было высечено углубление, в которое засыпали корм скоту. В этом убогом пристанище, вдали от людей и совершилось великое таинство пришествия в мир Христа Спасителя.

Кто проникнет, кто изобразит это приближение юной Девы с хранившим Ее старцем к Вифлеему под вечер утомившегося шумного дня! Поиски приюта. Вход в пещеру и безболезненное рождение Божественного Младенца…

Рождество Христово. Икона. XVI в.

Холмик из соломы. На нем невместимый Бог. И пеленают Его любовно и заботливо руки Матери Девы… Какие таинства совершились в этой молчаливой душе, полной и нужной заботы о Младенце, как о Сыне, и восторженного поклонения Ему, как Богу… Холодно… Убого…

Рождество Христово. В. Шебуев

Но над этой пещерой впервые зазвучала на земле райская песнь. Песнь отрады, примирения. Пришли пастухи, созванные Ангелами, приехали волхвы с дарами. А Дева все слагала в сердце Своем, все не сводила глаз с Младенца и грела Его Своим дыханием, и грели Его, как Господина, стоявшие тут же в пещере волы и ослик.

Единственные дни, когда материнская любовь Марии не страдала еще от роковых пророчеств. То были дни неомраченной еще радости, и Она созерцала без конца сошедшего на землю Бога, Который был и Ее Сыном, переживая то, что никогда не пережила и не переживет ни одна женщина […]

По преданию, Богоматерь пробыла в Вифлеемской пещере сорок дней, причем в восьмой день во исполнение закона Моисеева было совершено Обрезание.

По истечении сорока дней после рождения Младенца Святое Семейство отправилось в Иерусалим совершить обычные обряды. Всякая мать, родившая ребенка, приходила в храм для очищения и приносила в жертву агнца и горлицу, а бедная – двух голубей. Эту скудную жертву принесла в храм и Дева Мария.

Здесь совершилось событие, набросившее тень великой скорби на всю последующую жизнь Богоматери.

Деву с Младенцем встретил праведный и благочестивый старец Симеон. Полный живой веры, он сосредоточенно ждал обещанного Избавителя, и пребывавший в нем Дух Святой открыл ему, что он не умрет, прежде чем не увидит Христа Господня. Обещанием этим он и жил…

Когда Пресвятая Мария принесла Младенца в храм, Святой Дух внушил праведному Симеону идти навстречу и открыл ему, Кто этот Младенец. Подойдя к Пречистой Деве, Симеон взял на руки Младенца и произнес свои бессмертные слова хвалы и благодарности Богу за то, что сподобился видеть Спасителя людей.

Велик был этот миг. В лице Симеона, одного из лучших людей прежнего отходящего времени, Завет Ветхий приветствовал и поклонялся Завету Новому, который должен был воплотить в себе Младенец Христос.

Тут же Симеон произнес пророчество. Обратясь к Деве Марии, он сказал Ей: Тебе оружие пройдет душу (Лк. 2, 35). То было ясное, непреложное слово о тех несчастиях, из которых сплелся весь земной путь Богоматери и которые начались уже через несколько дней по произнесении этого пророчества.

Казалось бы, чего ждать, как не обещания радостей Той, Которую небо избрало своим орудием, Которая оказалась достойнейшей и высшей не только изо всех когда-либо живших людей, но возвысилась и над Ангелами, верными служителями Бога!.. Но нет! О радостях ни слова, только предсказание муки: Тебе оружие пройдет душу.

Симеон Богоприимец. В. Шебуев

Вся радость рождения, радость чувствовать Себя Матерью воплотившегося Бога была помрачена этой угрозой. Конечно, ни пророк, ни Та, к Которой относилось пророчество, не знали в ту пору всех ужасов, всей страшной бездны страдания, какие были уготованы сердцу Матери Девы. Но слово было достаточно сильно, чтоб взволновать, испугать, оставить неизгладимо тяжелое впечатление.

Бывают дни в жизни человека, когда разом происходит внутренний перелом, когда человек, бывший за несколько часов до того ребенком по наивной доверчивости, по безбрежной радости, – вдруг становится взрослым, замкнувшимся в себя, недоверчивым, отовсюду ожидающим бед человеком. Радость жизни навсегда отлетела. Какой-нибудь печальный опыт заставляет отовсюду ожидать испытаний. Холодно, одиноко, робко. И вдали не видно ничего утешающего, отрадного, одно лишь то ровное и привычное, то до невыносимости ожесточающееся страдание.

Икона Божией Матери «Семистрельная» («Умягчение злых сердец»)

Такой перелом должны были произвести в жизни Богоматери слова старца Симеона. Эти слова должны были неотступно сопровождать Ее по всем путям Ее жизни, неясным призраком смущать радостные минуты Ее и грозно звучать в Ее ушах всякий раз, как являлось горе, столь часто Ее посещавшее. Безмятежная радость навсегда отлетела от Девы Марии…

И Она, всегда покорная воле Божией, теперь безмолвно склонилась перед жгучим страданием, надвигавшимся на Нее в слове Симеона, и готова была принять это страдание в Свою душу и безропотно его нести.

Среди чудотворных икон Богоматери есть одна, называющаяся «Семистрельной». На ней Пресвятая Дева изображена с главой, поникшей под гнетом тяжкой скорби. В грудь Ее воткнуто семь мечей: четыре с одной стороны и три с другой. Не есть ли это верный символ обычного душевного состояния Пресвятой Девы? И не началось ли это состояние уже тогда, в храме Иерусалимском, в день Сретения?

От волхвов, проезжавших чрез Иерусалим, царь Ирод узнал, что в Вифлееме родился таинственный Младенец, Которому надлежит стать царем Израильским. В безумном опасении, что этот Младенец лишит его престола, Ирод измыслил ужасное средство избавиться от мнимого соперника: он послал в окрестности Вифлеема избить всех младенцев включительно до двухлетнего возраста. И 14 000 неповинных детей мужеского пола пали жертвой за Христа. То были первые мученики христианства. По незначительности населения Вифлеема с его окрестностями и громадному числу избитых младенцев можно предполагать, что неистовство Ирода распространилось на более широкое пространство, чем Вифлеем с его окрестностями. Что переживала Пречистая Дева, когда до слуха Ее, хотя Она и находилась в то время уже далеко, дошла весть о безумной мере Ирода. С какой нежностью, с застывшими в глазах слезами Она должна была прижимать к Себе Младенца Иисуса, только чудом спасенного от страшной гибели!

Святое Семейство. П. Шамшин

Ангел во сне вовремя предупредил Иосифа об опасности и велел ему бежать с Девой и Младенцем в Египет.

И вот, они бегут. Оружие уже вонзилось…

Они путешествовали при тех же условиях убожества, как при незабвенной поездке Своей из Назарета в Вифлеем. Иосиф вел за повод ослика, на котором сидела Дева с Младенцем и помещались скудные пожитки путников. Их угнетала невозможность быстрого движения при всем желании скорее уйти из пределов Палестины.

Есть замечательное предание об одной встрече, которая тогда произошла и которая повторилась потом при совершенно исключительных обстоятельствах. В одном месте они были окружены разбойниками, и те хотели отнять у них осла и убогое их имущество. Одному из разбойников удалось увидеть лик Младенца, и он до глубины души поражен был Божественным видением. Он воскликнул: «Если б Бог сошел на землю, Он не мог бы быть прекраснее этого младенца». Разбойник этот не позволил товарищам прикоснуться к светлым путникам и настоял на их освобождении. Богоматерь благодарным взором окинула разбойника и сказала ему: «Этот Младенец воздаст тебе благим воздаянием». Это был тот самый разбойник, которого Церковь называет «разбойником благоразумным». Он был распят одесную Христа, исповедовал Его Богом и первый из всего человечества вошел в Царство Небесное.

Избиение младенцев. К. Лебедев

Другое предание несколько иначе передает о той же встрече. Схваченные разбойниками, путники были приведены в их притон. Там лежала больная жена одного из разбойников, имевшая грудного младенца. Болезнь матери тяжело отзывалась на ребенке. Тщетно силился он высосать каплю молока из ее истощенной груди. Богоматерь увидела страдания ребенка, терзание несчастной матери. Она подошла к ней, взяла младенца к Себе на руки и приложила его к Своей груди. И от таинственной капли, проникшей в увядающий телесный состав, мгновенно жизнь вернулась в зачахшего ребенка. Щеки оживились румянцем, глаза заблестели, полу тру пик превратился опять в веселого цветущего мальчика. Таково было действие таинственной капли. И в этом мальчике осталось на всю жизнь воспоминание о чудной Жене, у персей Которой он, умирающий, исцелился. Жизнь не была к нему добра: он пошел проторенной его родителями дорогой преступления, но жажда духовная, стремления к лучшему никогда не оставляли эту загубленную жизнь. Можно думать, что черты благородства отличали его, что, враждуя на богатых, он никогда не занес руку на женщин, на слабых, на детей и на тружеников. Там, в глубине, жил светлый образ, и этот образ требовал от него милосердия ко всему беззащитному, немощному. Подарив ему чудную встречу у врат жизни, Бог за все то чистое и благородное, что таилось в нем под внешним покровом разгула и преступления, послал ему при конце новую встречу с Теми, Кто бросил такой чудный отсвет на весь его житейский путь. И когда он, распятый одесную Христа, сгорая от жгучей боли, пронимавшей его тело, сгорая от бесплодного и позднего раскаяния за все свои преступления, открыл глаза и увидел прекрасную Женщину, в безмолвном сосредоточии скорби смотревшую на Того, Чья вина была выражена в надписи, прибитой к крестному древу над Его головой, словами: Иисус Назорей, Царь Иудейский (Ин. 19, 19), – не узнал ли он тогда свою в детстве Исцелительницу, Которая теперь должна была стать его Избавительницей на вечность? Утраченное заветное видение возвращалось теперь, в последние минуты жизни. Через Мать он познал Сына, понял, что в Нем и Его заслугой все разрешается, и волны ликующей благодати покрывают бездны греха и заблуждений, и в блаженном порыве воскликнул то слово, которым столько веков потом по его примеру падшая душа человеческая, прозревая Бога, звала Своего Искупителя: Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! (Лк. 23, 42).

Много вообще преданий связано с бегством Святого Семейства в Египет…

Первый отдых в египетских пределах путники имели в селении Матариэ. Иосиф, оставив Богоматерь с Младенцем под громадным тенистым деревом, отправился искать приют в селении. Ветви дерева склонились над путниками, чтоб усилить над ними тень и прохладу, дать им лучше отдохнуть. Когда Богоматерь удалилась из этой гостеприимной сени, дерево продолжало сохранять свое наклонное положение, а листья его получили целебную силу. Около дерева пробился родник прекрасной, чистой воды […]

Есть предание, что при входе Святого Семейства в город Гермополис, лежащий в Верхнем Египте, одно высокое дерево, как бы не смея стоять пред Христом, нагнулось до самой земли и поклонилось Ему[…]

Сохранилось еще предание, что при входе Христа в Египет по всей стране пали и сокрушились невидимою силою идолы.

Бегство в Египет. К. Лебедев