Возвращая Белиала

– Ну а как ты хотела, – усмехнулась демонолог. – В нашем отделе все странное, пора было бы уже привыкнуть. Ты еще не видела, как Пал Палыч однажды ведьмака от депрессии спасал. Тот сначала силу получил, по водным делам всяким, и в запой ушел, что не способен, как Геральт из компьютерной игрушки, на три метра вверх прыгать и перекатами с крыши на крышу попадать. И все бы ничего, но он сначала пропил машину, квартиру, а потом настропалил русалок ему ценности со дна Москвы-реки таскать, благо их там вполне достаточно. Представь себе наше удивление, когда Ровнин сказал, что у нас вызов поступил с поводом «Нашествие русалок». Это с местного РОВД так передали, когда у них косяком пошли вызовы, что из реки выползают женщины с хвостами и на берегу что-то складируют. Палыч тогда наш микроавтобус минут 20 завести не мог, его от хохота трясло. Потом, правда, было уже не так смешно, русалок обратно в реку загнали кое-как, а ведьмака пришлось успокаивать по-серьезному, потому что он с катушек совсем съехал. Сейчас это очень смешно звучит, а когда вживую увидели, мурашки по коже. Русалки не всегда выглядят сказочными красавицами, да и не должны, наверное, утопленницы королевами красоты быть, особенно при дневном свете и когда морок спадает.

Вообще подобных историй в отделе было превеликое множество, и Женька пока не слышала и тысячной части из них. Особенно интересно становилось, когда начинал рассказывать Тит Титыч. Он помнил времена прошлого и позапрошлого веков, хотя в его устах всегда и нечисть была побольше, да и чудо-богатыри поудалистее.

– Евгения, просыпаемся, – Валентина махала ладошкой перед лицом девушки. – Товарищ лейтенант, вы еще с нами? Мы пришли.

Они стояли на Мясницкой улице, недалеко от Главпочтамта.

– Вот эта улица, вот этот дом, – как-то неожиданно для Женьки пропела Валентина. – Нам во двор.

Бывают в Москве такие дворы, не питерские колодцы, конечно, но тоже как будто переносящие или в другой мир, или в другое время. Вот вроде только что стоял на оживленной улице – шум машин, толпа народу, запахи из разных кафе и ресторанов нос будоражат. Но стоит сделать несколько шагов внутрь арки и выныриваешь в другом пространственно-временном измерении – тишина, никаких звуков не долетает, спокойно, зелено и даже гамма запахов какая-то своя здесь.

Женька с интересом оглядывалась по сторонам, вроде в Москве уже давно живет, а дворов таких еще не видела.

– Добрый вечер! – раздался откуда-то из-за спины старческий голос. Девушки обернулись и увидели, как на пустом еще секунду назад месте появился невысокий пожилой мужчина. Одет он был в старинный сюртук, больше, правда, походивший на лохмотья из-за обилия прорех и заплаток, которые пытались их скрыть. Торчащие в разные стороны волосы и неровно растущая борода, за которой, казалось, никогда не ухаживали, дополняли портрет. – Познакомьтесь, Евгения! – немного чопорно и наигранно произнесла Валентина. – Генерал-майор Кусовников Петр Петрович.

Женька с удивлением увидела, как стоящий напротив нее призрак сгорбленного старичка вдруг старательно приосанился и даже попытался щелкнуть каблуками.

– Мое почтение, – прошелестел он. – Рад знакомству с такой приятной и молодой особой. Он с нескрываемым любопытством оглядел с ног до головы Евгению.

– Это ваша дочь? Настоящая красавица, хотя и не похожа на Вас абсолютно. Видимо, унаследовала черты папеньки, – светским тоном обратился он к Валентине. Демонолог покраснела, а Женька не удержалась и прыснула.

– Пардон, – призрак приподнял шляпу. – Был неправ. Возможно, сестра?

Женька откровенно захохотала, а Валентина покраснела еще больше, теперь уже от возмущения. – Петр Петрович, давайте не будем продолжать тему моих родственников, иначе она заведет вас не туда. Познакомьтесь, лейтенант Мезенцева Евгения Николаевна, моя коллега.

Теперь пришла очередь конфузиться призраку, который опять сгорбился и начал преувеличенно трепетно счищать иллюзорную грязь со своего сюртука.

– Покорнейше прошу извинить меня. Эта потеря, такое горе, меня просто подкосило. А моя Софочка и вовсе не смогла пережить это несчастье. Денежки мои, всё, что было скоплено за долгие годы непорочной службы на благо Отечества…

– Началось… – закатила глаза Валентина. – Петр Петрович, вы опять за свое? У нас мало времени, и вы своим поведением отрываете нас от важных дел. Что происходит?

– Я? – голос Кусовникова внезапно окреп. – Отвлекаю? Да я вашей канцелярии помочь пытаюсь, как должно делать всякому истинному патриоту. У меня такая трагедия, все сбережения мои сгорели, но я все равно думаю о Родине, и ваши домыслы о моей персоне звучат прямо скажем оскорбительно.

– Тихо, тихо! – Валентина оказывается тоже умела добавлять в голос стали, причем булатного отлива. – Мы пришли сюда не о патриотизме спорить! Вы нарушаете данное ранее слово, открыто являясь людям и дестабилизируя общественный порядок.

«Ух ты, восхитилась мысленно Женька. – «Как протокол допроса диктует… Такой тон как будто следователем не один год отработала». Тем временем демонолог продолжала атаковать призрака генерала.

– Зачем вы появились в кабинете директора чайного магазина и требовали показать договор аренды? Почему требовали выплатить вам деньги по облигациям в банке? И для чего приставали к наряду патрульно-постовой службы, требуя у них подписать петицию в Сенат о возврате вам денежных средств? Вы что, не знаете, какой сейчас год на дворе?

– Знаю, я вполне образованный человек, что кстати не отменяет того факта, что деньги мне не вернули до сих пор. А у меня полная опись есть, все номера облигаций! Вот, извольте, – и изумленная Женька увидела, как перед ней появляются какие-то смятые комки бумаг, с печатями и без. Кусовников тряс пачкой бумаг, пытался что-то найти в них, часть прятал обратно за пазуху.

– Так! Стоп! – вскипела окончательно Валентина. – Петр Петрович, давайте разговаривать конструктивно! Либо вместо меня будете опять общаться с Викторией!

– Все, понял, извините! – Женьке показалось, что призрак вытянулся по стойке смирно. – Не надо Виктории Владимировны. Я все осознал и немедленно все объясню. Не будем тревожить вашу коллегу. Я просто пытался сделать так, чтобы вызвали вас или кого-то из ваших коллег. Мне было очень надо с вами пообщаться.

– Рассказывайте, – кивнула демонолог. – Я вся внимание.

– Это я весь во внимании, – опять начал переходить на фальцет Петр Петрович. – В Москве творят запретные ритуалы, а вы и ваши коллеги никак не препятствуете этому. Кто-то собирает энергию и, судя по всему, для какого-то страшного опасного колдовства. Я чувствую это.

– В смысле собирает энергию? Куда собирает? – не поняла Женька.

– Сегодня ночью у Императорского вокзала случилось что-то страшное, я чувствую это. Кто-то открыл врата злу, я почувствовал это и мне стало очень плохо и очень страшно! Представляете, любезная Евгения, – призрак вдруг попытался схватить ее за рукав куртки, – я даже не могу прогуляться вдоль Чистых прудов. Знаете ли, девушка, я человек пожилой и мне уже поздно менять привычки. Так вот, я всегда гуляю ночами по Чистым прудам, вдруг встретится добрая душа, что согласится помочь мне вернуть мои утраченные денежки…

– Петр Петрович, – укоризненно помахала пальчиком Валентина.

– Все-все, понимаю, – засуетился генерал. – Я же просто объяснил, как там оказался. Так вот сегодня ночью, когда я только начал моцион, вдруг почувствовал всплеск чего-то темного и плохого, мне стало страшно. Очень страшно. Я никогда ничего так не боялся. И это все шло оттуда, со стороны Императорского вокзала. – В Москве есть такой вокзал? – тихо спросила Женька у коллеги.

– Есть, на Каланчевской, потом расскажу, – ответила та Евгении и спросила уже у призрака. – И что еще вы почувствовали, уважаемый Петр Петрович?

– Да, собственно, все! – развел тот руками. – Я рассказал все что знаю, и теперь прошу вас помочь мне. Мне очень страшно, я боюсь гулять… Господи, я даже на улице появляться боюсь. Меня лишили прогулок, надвигается что-то ужасное и денежки мои, никто так и не хочет вернуть мне денежки…

Женьке показалось, что призрак пытается выдавить из себя слезы, и ей стало безумно интересно чисто с теоретической точки зрения, а могут ли призраки плакать и если могут, то что у них вместо слез.

– Хорошо, Петр Петрович! – прервала его тщетные попытки Валентина. Призрак упрямо пытался сморкаться в рукав сюртука и что-то неразборчиво бормотал себе под нос. – Мы обязательно во всем разберемся и узнаем, что именно мешает вашим прогулкам. Но, надеюсь, и вы теперь будете вести себя тихо и прекратите свои недостойные выходки, иначе мы будем вынуждены разговаривать с вами по-другому. Вам понятно?

– Конечно же, прекрасная Валентина! Спасибо вам! Все будет тихо и спокойно, я исчезаю, буду ждать новостей от вас, – и призрак начал мелко кланяться, постепенно задом отодвигаясь от девушек, пока также спиной не растворился в стене дома. Женька даже глазами захлопала от удивления, в какой момент генерал истаял в воздухе, она так и не поняла. Вроде вот только что тут стоял, и вдруг они опять вдвоем остались посреди двора.

– Наконец-то, – выдохнула Валентина. – Все-таки трудно с пожилыми людьми, как начнет про свои деньги, так и не остановишь. Но смотри ты, не зря прогулялись. Бдит старая гвардия, хотя и не специально ради нас старается.

– Мы сейчас туда, к вокзалу? Пойдем проверять, что случилось? Кстати, а что это за вокзал такой? – Женька уже меленько перебирала ногами в полной готовности сорваться с места навстречу приключениям.

– Куда пойдем, ты даже не поняла, о чем речь идет, – тормознула ее Валентина. – Там от вокзала одно название. Сначала надо начальству доложиться о таких новостях, а уж Олег Георгиевич скажет, что нам делать нужно.

Она достала из кармана мобильник и набрала Ровнину, коротко пересказала ему содержание беседы и, выслушав что-то в ответ, сказала в трубку:

– Поняла, скоро будем, – и, переведя взгляд на Женьку, добавила, – пойдем, Ровнин уже ждет нас.

– Ага, пойдем, – Женя запихивала в карман свой смартфон. Пока Валентина звонила, она успела поискать в Интернете неведомый вокзал и поняла с удивлением, что бывала рядом с ним если не тысячу раз, то несколько сотен точно. Но никогда не знала, что это маленькое, пускай довольно симпатичное здание, строилось специально для обслуживания членов императорской фамилии, хотя почти и не использовалось по назначению.

– Валентина, а расскажите еще, пожалуйста, почему этот Кусовников так Вику испугался? – Женьке было очень любопытно, почему призрак взбалмошного старика стал паинькой при первом же упоминании имени магички.

– Ой, это давно было, – заулыбалась Валентина. – Виктория к нему ровно два раза ходила – первый и последний. Она что-то узнать должна была, мы тогда упыря на Яузе ловили… Но наша Вика в тот день совсем не в настроении была, а Петр Петрович, наоборот, веселился и чудил безбожно. А в довершение всех своих концертов решил, что над нашей красавицей и поиздеваться можно. Высыпал на нее банку чая черного, который банально спер в магазине. Вика взбесилась страшно и вызвала какого-то духа домашнего, безобидного в целом, но вредного ужасно, а затем наказала ему гонять Кусовникова, как Сидорову козу. И ушла.

Через два дня вернулась, но уже с Ровниным. Генерал наш к этому времени заикаться начал. Оказывается, это Викино заклятье вызывало какого-то духа-прилипалу. Вот он и летал рядом с Кусовниковым, повторяя ему на ухо: «Денежки, где мои денежки?». Тут и здоровый-то человек с ума сойти может, а представь, что испытал бедный разоренный скряга. Ох, и влетело тогда Виктории за ее художества! Ровнин ее знатно пропесочил и запретил ей с тех пор любыми способностями без приказа пользоваться, даже мелкими.

– А Вика колдовать умеет? – расширились глаза Жени.

– Ну, колдовать не колдовать, но может вообще очень многое.

Ровнин ждал девушек на крыльце дома, в модном светло-коричневом пальто, попыхивая неизменной трубкой. Женька как-то подумала, что абсолютно не представляет своего начальника с сигаретой в руке, она как-то совсем не сочеталась с его обликом. А вот трубка выглядела гармонично, придавая ему шарм и вызывая у окружающих безграничное доверие.

– Как здоровье Петра Петровича? – спросил он у девушек, подходивших к зданию. – Осеннее обострение или что-то серьезное?

– Я бы сказала, что-то непонятное, – в тон ему ответила Валентина. – Наш генерал, как истинный патриот Отечества, таким вот образом хотел нас проинформировать, что, по его мнению, случилось что-то страшное. И мы должны немедленно отреагировать. Только вот, что именно, – она развела руками, – он не представляет. Дал только примерное направление – Императорский вокзал.

– Вот даже как, – задумался Ровнин. – Это скверно, что никакой конкретики. Каланчевка, площадь трех вокзалов. Там много всего находится, не самый приятный район для нашей работы.

Ровнин затянулся трубкой, глядя в сторону отсутствующим взглядом, как будто что-то вспоминая или прикидывая. Потом, видимо, все-таки приняв какое-то решение, махнул рукой.