– Восемнадцатого июля 1999 года умрет наш Зорин? – Юрий Петрович машинально посмотрел на часы.
– Что ты мелешь? Какой Зорин? – осадила его Юлия Сергеевна. – Так, стоп! Мне на сегодня хватит. Ты обещал через полчаса вытряхнуться? Давай, одевайся и отчаливай. Синица пусть пока остается – от нее нет столько шума и всяких неприятностей как от тебя!
– Это значит, – не обратил на Юлия Сергеевну внимания Лукьянов, – что завтра! В воскресенье? Неужели красный паук? – встал с кресла Юрий Петрович. – Юлька! Ты помнишь – красный паук? Андрей раздавил тогда в сквере красного паука?!
Юлия Сергеевна решила не отвечать и просто покрутила пальцем у виска.
– Правильно, надо действовать, а не впадать в панику, – Лукьянов решительно перевернул полоску бумаги.
Вдоль телеграммы простым карандашом было аккуратно выведено: «18 апреля сорок четвертого года». И далее синими чернилами: «Подлинник. И чья-то подпись. И номер: 267–987/44».
– Опять же вопрос, откуда мой дядька все это мог узнать? – Юрий Петрович осторожно убрал в сторону серый кусок холста, укрывающий содержимое, – посмотрим, что там дальше.
В чемодане лежали старинные электрические приборы: устройство в металлическом корпусе, напоминающее первобытный радиоприемник, с множеством ручек и переключателей, катушки, реостат и множество проводов с зажимами.
– Что это? – потянул за провод Лукьянов, – тяжелый какой. Так, а эта штуковина с шишечкой похожа на передающий ключ для Морзе от рации. Понятно, значит, этот агрегат и есть сама рация.