День Гондваны. Эзотерика и Мифология

Отец, вернувшись, спросил:

– Руи, где сын?

– Ушел с друзьями, Вирн. Знаешь, Сатх видел Мирну.

– Дочь куратора Ган-Дион-Тира? – Руи кивнула. – Неудивительно. Их дом, насколько мне известно, неподалеку. – Вирн сосредоточено посмотрел в глаза жены и улыбнулся. – И что он сказал о ней?

– В том-то и дело, что ничего определенного. Он после встречи с ней сам не свой. Задумчив. Может, он влюбился?

– В таком возрасте? Нет, просто Мирна ему понравилась и все.

– Уверен? – и в голосе Руи прозвучали те ноты, которые мог понять только Вирн, ибо это касалось его прошлого. Он впервые увидел Руи в детстве. Затем были встречи и расставания, но петляющие дороги судьбы не захотели окончательно расходиться. Они настойчиво смыкались, чтобы однажды переплестись.

Не нужно было объяснений. Вирн понял без слов намек Руи. Но теперь ему показалось на мгновение, что прошлое воскресло опять. История повторяется. На этот раз с Сатхом.

На следующий день отец и сын пришли к морю. Рыбацкая лодка и сети уже ждали их, и водная стихия приветствовала. Бескрайний простор духов Лиму раскинулся перед ними. Синее море, пронизанное лучами солнца, убегало к горизонту, где сливалось с небом, и оно казалось продолжением водной глади. Не ясно было: лазурный ли купол проливался на землю, или море стремилось ввысь?

Вирн взял с собой несколько помощников – наемных рабов, и все вместе, отчалив, проплыли по знакомым местам, а, вернувшись, Сатх, увидев друзей, отпросился у отца. Отец лишь сказал: «Хорошо, иди, но не забывай, завтра идем на рынок».

– Привет, Сатх, – сказал Астар. – Мы тут одну игру придумали. «Последний бой» называется.

– Я не люблю войну, – ответил Сатх.

– Ну, это не об этом. Это я так назвал, просто. Мы решили разыграть последние дни двух царств.

И Астар рассказал о театрализованном представлении, что видел в столице. Там на арене юноши и девушки танцевали переодетые в богов и людей. Казалось, боги были незаметны. В цветном кружении жесты их и перемещения терялись средь мистического пляса жизни, но Хаос, Матерь Мира и духи с ними незримо присутствовали в театре мистерий. Они всегда рядом. Люди не слышали и не видели их, но чувствовали сердцем и разумом. Танец без слов, лишь жесты: мягкие и плавные, жесткие и резкие – все они выражали эмоции и указывали на чьей стороне персонажи. Ломаные движения рук и резкие выпады корпуса, будто тело пыталось пробиться сквозь невидимую сеть, опутавшую духов – это служители Хаоса. Свободные и непринужденные – духи Матери Мира.

Именно это и предложил Астар. Зарэт и Ригз принесли высохшее дерево.

– Это будет началом всего, – пояснил Зарэт с серьезным видом, хотя так никто до конца и не понял, что под этим подразумевал он.

Толстую узловатую ветвь поместили в центре круга. Астар начертил на песке границы арены.

– Нет, а все же, что такое начало всего? Не Хаос же? – поинтересовался Ригз.

– В школе узнаешь, – нетерпеливо ответил Зарэт.

И они начали…

«В стародавние времена велась война между властителями: Дионом и Тиром. Она шла давно. Никто не помнил, когда она началась. Еще не было на свете тех правителей, а люди враждовали. Война стихала и разгоралась вновь. Случался краткий мир, но Хаос, алчущий крови и человеческих мучений, опять нашептывал властителям планы победоносных боев. Его не волновало, за кем будет победа, важно чтобы кровь лилась постоянно. Так и длилось бы это до скончания времен, если б у Диона не было дочери Иады, а Тир однажды не пожелал воочию насладиться ее красотой. Для этого он со своим слугой Уоллой под видом странствующих мудрецов отправился в Дионию…».

Уолла зашел в комнату и разочаровано осмотрел обстановку. Его взгляд остановился на ложе. Он снял верхнюю одежду и лег. Покои на самом деле ему понравились. Все его разочарование относилось лишь к упущенной возможности. Ведь Дион сам вывел беседу на разговор о дочери, а Уолла не смог направить речь в нужное русло. Мысли беспомощно заворочались. Он не сумел придумать, как добраться до покоев Иады, да и как узнать где они? Он прикрыл веки, пытаясь успокоиться, но вдруг услышал резкий звук «пхе!», похожий то ли на чихание, то ли на кашель, но это был короткий ехидный смешок, донесшийся со стороны окна. Уолла открыл глаза и посмотрел в ту сторону. На окне сидело странное существо. Не животное, конечно, а миниатюрная копия человека. Незнакомец оказался ростом в локоть.

Он вновь усмехнулся:

– Пхе! Уолла, ну, я долго ждать буду? Чего смотришь? Уз не видел?

– Ты…

– Да-да, это я. Дух, который сближает человеческие сердца. Уз, очень приятно.

– Я сплю?

– Естественно! Если бы я разговаривал с тобой наяву так громко, дворцовая стража бы насторожилась. Соображай!

Уз опять хихикнул. Черты его лица оживились.

– Зачем ты пришел? – спросил Уолла.

– Догадайся! О чем ты думал, перед тем как уснуть? – И дух подмигнул.

– О том, как найти покои Иады, проникнуть в них незамеченным.

– Вот именно. Чтобы передать ей письмо от Тира, твоего властителя, верно? Я пришел помочь в этом деле.

– Ты заинтересован в соединении сердец моего господина и дочери Диона?

– Ах, зачем так официально и сухо?! Как будто мы с тобой не о любви говорим, а о покупке земель. А вообще, да, заинтересован. Но не только я. Бери выше. – Уз опять подмигнул.

– Матерь Мира?

– В точку! Короче, просыпайся и следуй за моей бабочкой. На стражников я наведу морок.

И после этих слов Уолла очнулся, как от резкого толчка. Он заметил на противоположной стене белое пятно. Оно то сползало, то поднималось, петляя. Подойдя ближе, он увидел бабочку молочного цвета. Откинув ткань, закрывающую вход в комнату, Уолла стал ждать. Насекомое вспорхнуло и вылетело из покоев. Легкий шлейф из сверкающей пыльцы остался за бабочкой. Уолла последовал за ней. И вот через пару минут он стоял перед глухой деревянной дверью. Насекомое замерло на стене рядом и исчезло. Слуга осторожно, все ж опасаясь привлечь внимание, вкрадчиво постучался. Дверь приотворилась.

– Здравствуйте, госпожа.

– Это вы? – удивилась Иада.

– Откуда вы меня знаете?

– Я видела вас в саду, странник. Зачем пожаловали?

– Передать письмо. Только ничего не спрашивайте. Я лишь исполнитель чужой воли, – произнес Уолла и, протянув девушке свиток, не дожидаясь слов ее, отправился в свои покои.

Иада, закрыв дверь, прочитала следующее:

«Божественная Иада все знают о вашей красоте, но к чему молва? Она не стоит внимания. Что толку слышать о вас? Лучше один раз увидеть, чем мучить себя незнанием всю жизнь. Посему я возжелал лицезреть Вас. Но Вас, наверно, поражает та дерзость, с которой я высказываю свою просьбу. И это потому, что у меня мало времени. Не нужно ничего говорить человеку, передавшему письмо. Достаточно ваших действий. Приходите сегодня к северной стороне дворца. Если вы не придете, то я все пойму, не нужно объяснений. Не имеет значения, какой вы сделаете выбор, правота будет на вашей стороне».

«Значит, – удивилась девушка, – Уз не обманывал, говоря о таинственном незнакомце и его верном посланнике?»

Что ожидает девушка, когда ее ум занят письмом и подкрался вечер, навевающий сладкие мечты? Она ожидает будущую встречу. Уже нет сил, чтобы побороть любопытство.

Иада под защитой полумрака незаметной тенью проскользнула в северное крыло дворца и покинула его. Осмотрелась. Природа хранила молчание, но сейчас оно воспринималось иначе. Она почувствовала в нем тайные знаки. Но где же этот незнакомец? А, может, это все обман, пустышка или чья-то злая шутка? Девушка решительно повернула назад, но задержалась, услышав шелест листвы. Это был не ветер.

– Иада? – следом за шелестом прозвучал тихий мужской голос, такой бархатный и нежный, как сам южный вечер, что терпким настоем обволок мир.

Она обернулась, увидела силуэт и выдохнула: