Здравствуй, брат мой Бзоу!

– Нет. Приглядись. Видно, что дышит.

– Он тут, наверное, всю ночь пролежал.

Братья сидели возле афалины. Они пока что не решались толкать его к воде. С интересом смотрели, потом позволили себе осторожные поглаживания. В движениях, однако, старались не шуметь – опасались, что зверь окажется спящим, а пробудившись, укусит.

Его кожа была сухой, упругой. Спина – серая, пузо – светлое, с розовыми пятнами. От головы к потрепанному спинному плавнику вела размытая белая полоса. Кроме того, к д|ыхалу[4 - Дыхало – дыхательное отверстие у дельфинов и китов.] от носа тянулись две тонкие линии.

– Он этим дышит? – спросил Даут.

– Наверное, – Амза пожал плечами.

Рядом с боковыми плавниками дельфина братья заметили короткие, уложенные дугой шрамы, словно кто-то нарочно выскребал их гребенкой. Почти все шрамы были палевыми, твердыми несколько – красными, податливыми на прикосновение.

– Кто это тебя так? – промолвил Амза.

– Может, ему рыбу принести?

– Не знаю… Потрогай!

Даут взял дельфина за подмышку грудного плавника, она была горячей. На коже зрели волдыри.

– Странно. Солнце не так уж печет… – заметил Амза.

– Он, наверное, болен. Сходи за рыбой!

– Да какая тут рыба! Его надо в воду столкнуть.

– А если укусит? Сам выбрался, пусть сам возвращается.

– Ну и отойди!

Амза обошел брата, стал подталкивать дельфина. Галька расступалась под ногами, было неудобно. Даут молча наблюдал. Зверь был длинным, до двух метров, а потому тяжелым. Амза тянул его за хвост, за плавники. Потом давил на спину, при этом старался не подносить руки к голове. Дельфин подобному вниманию не противился, был таким же неподвижным.

– Зря все это. Помер он, – заметил Даут, но, сняв рубашку, решил помочь.

– Ну, давай же! – приговаривал Амза, вновь и вновь толкая упругое тело.

Наконец удалось сдвинуть дельфина к морю. Едва волна коснулась его плавников, он открыл глаза. Даут, испугавшись, отскочил:

– Отходи! Укусит!

Амза ничего не ответил. Снял туфли, отбросил их, продолжил тянуть зверя. Даут, приглядевшись к небольшим красноватым глазам афалины, присоединился к брату.

В полутора метрах от берега вода сомкнулась на спине дельфина. Тот оживился, фыркнул из дыхала брызгами, качнул хвостом. Амза стоял вблизи. Смеясь, поглаживал нового друга:

– Ну? А ты говорил, что помер. Жив! Еще как жив! И будет жить. Ведь так?

– Чего же он не уплывает?

– Подожди! Пусть сил наберется. Ты пока рыбки принеси.

– Ну, буду я бегать!

Амза, нагнувшись, продолжал гладить голову дельфина. Даут постоял, затем цокнул языком, вздохнул и зашагал к дому:

– Ладно, подожди. Сейчас принесу. Только отец убьет, если узнает.

Зверь тем временем возвращался в сознание: чаще шевелил хвостом, напрягал плавники. Увлажненная, его кожа стала еще более гладкой.

– Дад, чего это ты его наглаживаешь? – крикнул стоявший у камней старик Ахра Абидж.

– Здравствуйте, – смутился Амза и шагнул к берегу.

– Ну как, упругий, да?

– Да.

– Упругий… – Ахра присел на ржавую бочку. – Я тоже в молодости трогал дельфина. Их тут много, но к человеку редко плывут. Ко мне приплыл однажды.

Старик усмехнулся, посмотрел на свои исчерченные полосами сапоги, потрогал ноговицы[5 - Ноговицы – вид плотных чулок, покрывающих голень и колени. Натягивают поверх голенища сапога.]. Амза любил его рассказы, но сейчас боялся продолжения – придется слушать Ахру, а так хочется заняться дельфином…

– Здравствуйте! – поздоровался Даут, на бегу взлязгивая ведром, в котором были две рыбины.

– О… вы его и кормить решили! Что же это, приручаете?

– Ага, – улыбнулся Амза.

Дельфин в следующие минуты окончательно ожил. Медленно плавал вдоль берега, смотрел на братьев.

– Интересно, это мальчик или девочка? – спросил Даут.

– Тебе-то что?

– Ну… интересно.

Солнце поднялось над холмами, укрепило день. Облаков не было. Ветер бережно подталкивал волны к гальке. Пахло морем. Со стороны Пицунды выплыли две лодки, за ними следовал баркас. Возле пятиэтажки взвыла бензопила, затем в многоголосых окриках умолкла. Над бухтой пролетели две чайки.

Дельфин отплыл от братьев. Амза бросил ему небольшого осетра. Афалина заинтересовался подарком, но, вместо того чтобы съесть его, начал им играть: неспешно подталкивал носом, топил, затем поднимал к поверхности. Осетр вернулся к Амзе. Юноша рассмеялся.

– Значит, не голодный, – Даут нахмурился.

Амза, стоя в воде, опять кинул рыбу – теперь подальше. Все повторилось.

Дельфин оставался безмолвным. Отплывал от берега. Возвращался. Играл осетром. Иногда оставлял на поверхности лишь загнутый серпом плавник и застывал на месте. Порой переворачивался, закручивал хвостом ворчащие буруны.

Амза был так счастлив, что постоянная улыбка утомила лицо. Найти дельфина на берегу, трогать его, затем спасать – это было необычным, радостным делом. Амза представлял, какими словами и жестами расскажет обо всем родителям.

– Не понимаю, зачем он выбрался на берег? – промолвил Даут.