Якутское танго. (Повесть)

– Насколько я понимаю, Николай Иваныч, чтобы завершить съемку вокруг озера, нужно еще, как минимум, недели две…

– Правильно понимаешь, Миша!

– В таком случае, – заключил философски радист, – я буду подвергаться, как показывает практика, бомбардировка радиограммами Ладоги денно и нощно. Разрешите текст второй – и последней! – нашей ответной радиограммы сформулировать так: «Начальник партии по-прежнему в маршруте. Там и ночует. Связи с ним не имею».

– Согласен, – засиял Николай («Он не один! Ребята его поддерживают!») – Спасибо, Миша.

2

Четырнадцать дней пролетели в одночасье и быстро, и незаметно, хотя шума и грохота такого эти таежные дебри, наверно, не слышали никогда. Все последние дни тайга жила другой, нервной и напряженной жизнью.

Сейсморазведчики отошли от заимки километров на двести. Взбулгаченная сивером вода в озере сердито хлестала по береговым скалам. Удары кирок о горную породу, скрежет лопат, скрип воротка. Голоса: «Посвети фонарем! Тут, кажись, братцы-кролики, мерзлота сплошняком… – Давай, робяты, давай!.. – Осторожно, Коля! Не провались в термокарстовую воронку… – Зови взрывников, Денисов! Пусть закладывают в шпуры аммонит!» Возня, шорохи. Темень прочерчивают две красные ракеты. «…Всем в укрытие!.. Палю двадцать второй! Палю двадцать третий и двадцать четвертый! Береги-сь!» Гремят один за другим взрывы. Потом мало-помалу шум затихает. Кипит ночной лес под дыханием ветра, где-то тревожно ухает полярная сова… Постепенно темнота отступает. Вычерчиваются исподволь стволы деревьев, приземистые заросли ерника.

И вот Николай снова один в заимке.

Он сидел на широкой скамейке у окошка, пристально рассматривал образец горной породы. Колупал его ногтем, царапал перочинным ножом, нюхал. Ничегошеньки! Что такое «не везет» и как с ним бороться…

«Неудачные образцы Ферсман называл «собакитами». Сколько же их еще будет? В актив, разве что, можно теперь записать одно: полная ясность в отношении профилей у озера. Алмазов там нет. Что ж, надо топать дальше – в долину реки. Опять сотни километров. Опять надежды, неизвестность…»