Шла бы ты… Заметки о национальной идее

Античность уничтожила храм еврейского Б-га, царскую власть и государство. Большая часть народа была выселена за пределы его исторической родины, разбросана по доброй половине Ойкумены и превращена в рабов. Земля Израиля отобрана у евреев и населена иноязычными колонистами. Иерусалим разрушен, и само название его стёрто с карт.

Жестокая, но неизбежная цена за непрерывные гражданские войны, призыв на помощь против одних врагов других, ещё более опасных, и ожесточённые восстания против них, когда они утверждали свою власть. Строго говоря, на этом можно было бы покончить с кем угодно – с многими так оно и кончилось. И в римскую эпоху. И до неё. И после. Но не с евреями.

Тора заменила храм. Талмуды – Иерусалимский и Вавилонский – стали «оградой вокруг храма». Академия в Явне и её преемницы в Суре и Пумбадите – правительством. Патриарх-наси и гаоны встали на места первосвященника и царя. А дома собрания, по-гречески – синагоги, скопировали государственную инфраструктуру, которую сменила общинная, безо всякого государства. Система специфическая, но действенная. Минимум две тысячи лет продержалась. Чего же от неё хотеть ещё?

В Средневековье евреи вписались, уже имея приличный багаж времён греко-римской античности, который до самого европейского Возрождения тащили едва ли не в одиночку. Хотя победа близкородственных христианства и ислама над язычеством дала им так же мало, как и все дальнейшие пертурбации этих мировых религий, включая европейскую Реформацию и аравийский ваххабизм.

Уничтожать евреев за веру в единого Б-га христиане и мусульмане перестали. Преследовать их начали за то, что они продолжали верить в него по-своему. Тем более что еврейская вера самокритична и некомплиментарна, а традиция самоубийственно честна – по крайней мере письменная.

Что до еврейской теологии с её фамильярно-семейным отношением к Г-ду, по всем стандартам христианства и ислама она выглядела совершеннейшим кощунством. Правда, в диспуты со знатоками еврейской традиции христианские и мусульманские теологи той эпохи вступали охотно.

За евреями закрепилась слава народа-священника, так как кого из них ни возьми из числа взрослых мужчин, тот умел читать и разбирался в Священном Писании на уровне, доступном лишь учёным клирикам. В эпоху, когда грамотой владели немногие служители христианской церкви или несколько более многочисленные мусульманские учёные, это наводило на единственно возможный вывод: все евреи священники. Поголовно и без исключений. То есть все народы как народы, а евреи – народ-священник.

Новое время опрокинуло феодализм и разрушило стены гетто, которые обеспечивали евреям не только сегрегацию, но и защиту от внешнего мира. Просвещение взорвало умы и породило добровольную ассимиляцию: евреи и большой мир встретились, во всяком случае, в Европе.

Традиционная община разрушалась или видоизменялась. Евреи осваивали новые для себя направления деятельности и с изумлением обнаружили, что во многих из них преуспевают больше прочих. Что, впрочем, обнаружили без особого восторга и все окружающие.

Система талмудического обучения и связанные с ней диспуты на абстрактные темы как нельзя лучше подходили для воспитания методов мышления, идеальных для естественных наук, финансов, организации промышленности и торговли, государственного управления и свободных профессий. Тем более что запреты на владение землёй и собственностью, браки с неевреями, занятие теми или иными профессиями и проживание вне общин были сняты.

Итоги: взрыв политического антисемитизма, в том числе в европейских парламентах, нацизм и Холокост. Поскольку евреи оказались чрезвычайно удобны в качестве тех, кто в Европе ответил за всё. Жили они везде, что означало космополитизм, вне зависимости от того, какими патриотами той или иной страны они были и какую роль в защите от внешнего врага демонстрировали.

Кроме того, евреи были активны и зачастую преуспевали – у них было что отбирать. И оказались главными конкурентами элиты на рынке квалифицированного труда, что позволяло популистам из низов, прорывавшимся к власти, безнаказанно притравливать на них толпу, не опасаясь ответных действий верхов в собственный адрес.

Уничтожение шести миллионов евреев во Вторую мировую войну закрыло тему «если евреи будут как все остальные, то их перестанут преследовать и убивать». Не перестали. Евреи оказались виноваты во всём. В капитализме и социализме. В том, что пытались быть как все, и в том, что хотели сохранить своё собственное историческое наследие.

Виновны в возникновении христианства и ислама. И в том, что иудаизм после этого не исчез. В переводе Библии на все языки мира. И в том, что средневековый Талмуд так и остался непереведённым. В обобществлении собственности революционерами и в свободе предпринимательства. В революциях и в контрреволюциях. Точно по Губерману. «За всё на евреев найдётся судья»…

Шесть миллионов. Из них миллион детей. Эвианская конференция, которая отказалась заниматься еврейскими беженцами из Европы, хотя и соглашаясь поговорить о них в принципе. Чисто теоретически. Великие державы, сократившие имевшиеся у них квоты приёма беженцев, лишь бы не пополнить население евреями.

Франклин Делано Рузвельт – демократ и символ западной демократии, большой друг его еврейских спонсоров, отказался принять в Америке еврейских детей под предлогом того, что они когда-нибудь вырастут. И составят конкуренцию коренным американцам на рынке труда. Понятно, кризис. Депрессия. Нужно понять президента! И не лезть к нему в трудные для него дни со своим Гитлером. Тем более, может, ещё и обойдётся…

Не обошлось. Ни одной американской и британской бомбы не упало на подъездные пути, которые вели в лагеря смерти. Их разрушение не спасло бы тех, кто уже погиб, но сотни тысяч и миллионы, убитые в последние месяцы и годы войны, остались бы живы. Этих евреев легко можно было бы спасти, не пожертвовав ничем.

Но по большому счёту они не интересовали ни Запад, ни советское командование. Те, кто был в действующей армии, открывая ворота концлагерей, расстреливали эсэсовцев с ходу. Кого-то из высших чинов Рейха казнили потом, в Нюрнберге, после показательных процессов. Но абсолютное большинство убийц закончили дни в тепле и уюте, окружённые заботой близких.

Откуда вывод: справедливость, демократия, права человека – пустые слова. У человека нет никаких прав, если нет крепких кулаков, оружия, умения его применить и готовности сделать это в любой необходимый момент. Не обращая внимания на тех, кто отправит его и его детей в газовую камеру, если только им дадут такую возможность. Европейских евреев убивали не только и не столько немцы. В охоте на них приняла участие вся Европа.

Точнее, почти вся. Союзные немцам финны – нет. Даже на оккупированной ими советской территории. А близкородственные им эстонцы уничтожили всех своих евреев поголовно. Хотя евреи от советской оккупации Прибалтики пострадали куда больше, чем эстонцы, латыши и литовцы, – вопреки послевоенным легендам о том, что их убивали в качестве наказания за помощь Москве.

Итальянцы – нет. И при Муссолини. И после. Зато родственные им по языку румыны – с превеликим удовольствием. Как бы то ни было, послевоенная Европа свалила Холокост именно на немцев. И только на немцев. Даже Австрия, родина Гитлера и Скорцени. Что говорить о других?

Еврейский Б-г не помог своему избранному народу. Да и христианский не помог. Тех, кто крестился, уничтожали точно так же, как всех прочих. Расовая теория потому и есть расовая, что для неё всё равно, верующий еврей или атеист, ортодокс или агностик. Хоть буддист. Хороший еврей – мёртвый еврей. И безразличный к этому «цивилизованный» мир вокруг.

Хотя, впрочем, не стоит забывать о традиции. Уничтожение нацистами цыган вместе с евреями или турецкий геноцид армян, случившийся за несколько десятилетий до Третьего рейха, взволновали его ничуть не больше. И, откровенно говоря, не очень-то волнуют до сих пор. Конечно, если не считать необходимости поставить Германию или Турцию на место. В рамках экономических баталий и политических интриг.

Откуда вывод: если евреев не защитили и не защитят ни Б-г, ни «мировое сообщество», ни соседи, ни их собственные правительства в странах диаспоры, им нужно защищаться самим. В результате чего народ-священник после войны стал народом-десантником. А также лётчиком, танкистом, подводником и артиллеристом.

Как выяснилось довольно быстро после возникновения Израиля, подвиги евреев в армиях антигитлеровской коалиции и партизанских отрядах, где они составляли весьма повышенный по сравнению со средней долей в населении процент, оказались только началом. Что называется, воевать так воевать.

Создание Государства Израиль было естественным и неизбежным следствием того, что произошло в Европе к моменту разгрома на её территории фашизма. Б-г помогает только тем, кто сам себе помогает. Евреи об этом знали и раньше. Точнее, всегда знали. Но, увлёкшись строительством нового мира в СССР, демократии в Америке и европейских странах, где они предполагали быть «местными жителями Моисеева закона», подзабыли. За что заплатили более чем дорого.

Хотя в конце концов вернулись к старой национальной идее возрождения еврейского государства. Оно же Государство Израиль – Мединат Исраэль. Расположенного на Земле Израиля – Эрец-Исраэль. Вне зависимости от того, что и кто по этому поводу думает. И в ООН. И в Вашингтоне. И в Лондоне, Париже, Брюсселе или Москве.

По крайней мере, по этому поводу у большинства евреев есть чётко выраженное мнение. Хотя евреи, которые пытаются решить свои проблемы за счёт демонстративного антисионизма, как в прошлые времена решали их за счёт других евреев, на этом свете есть. И даже в большом количестве.

Однако, по мнению автора, не тем, кто критикует Израиль и израильтян и всё то, что им приходится делать во имя выживания в жёстко враждебном окружении, открывать по этому поводу рот. У каждого свои «скелеты в шкафу». И у современного Израиля их не больше, чем у других. Скорее, меньше. Хотя вопреки всему тому, что предполагали его «отцы-основатели», еврейская диаспора с возникновением еврейского государства никуда не делась.

Диаспора и государство

Еврей – не рубль и не доллар, и любить его никто, кроме собственной мамы, не обязан. Точно так же никто не обязан любить Израиль просто за то, что он есть. В том числе евреи. Автор хорошо помнит маленькую восточную страну, не очень чисто выметенную, а кое-где и вовсе грязноватую, в которую попал осенью 1990 года. Арабы. Ортодоксы – и это тоже ашкеназы?! Разноязыкая и разноцветная, в смысле цвета кожи, толпа евреев. Все орут. Все жестикулируют.

Тель-Авив – круглосуточная душная, влажная жара, даже ночью. Иерусалим – не так душно, но горы: половину года свинцовые тучи над головой, и сердце вдруг без видимой причины начинает колотиться как бешеное. Спадающие крутым серпантином к пыльному морскому порту улицы Хайфы. Забитый туристами узкий сектор Эйлата, сжатого между Египтом и Иорданией. Раскалённое, как печка, побережье Мёртвого моря – соль на соли и солью погоняет.

Колючки, скорпионы, шакалы, змеи, дикобразы. Мангусты, похожие на удлинённых остромордых крыс с толстыми хвостами. Дикие коты в зарослях маккии. Просто бродячие коты на городских помойках. Изредка, по особому блату, гиены в пустыне – небольшая радость для местного населения. Но множество птиц, цветы и деревья со всего света, яркие маки на скалах и разноцветные тюльпаны, сплошь покрывающие пустыню после весенних дождей в компенсацию за все остальные времена года.

По утрам будит крик муэдзина – у автора он ассоциируется именно с Израилем. Попы и священники всех возможных видов. Монахи обоих полов. Паломники и туристы. Гиды. Водители туристических автобусов. Продавцы всего того, что может всем им срочно понадобиться. В основном воды, закусок и сувенирного хлама, к которому никто никогда после того, как его положат дома на полку, не прикоснётся до конца времён.

Глаз отдыхал только на молодняке в военной форме, напоминающем стройотряд с автоматами. Мальчики форсят перед девочками. Девочки перед мальчиками. У девочек магазины с заправленными патронами прикручены к автоматам кокетливыми пушистыми цветными резиночками с пластиковыми бабочками и цветастыми зверушками. При этом вся страна или была на фронте, или в любой момент готова идти на фронт. Куда деваться с такими-то соседями? Но это никого не напрягает. Скорее, наоборот.

Поскольку чувствуешь, что эти отобьются от кого угодно. Не потому, что это Святая Земля. Как раз те, для кого она Святая, в израильский ЦАХАЛ не идут – молятся. Евреи за своё. Христиане за своё. Мусульмане тем более за своё, преимущественно за то, чтобы евреи пропали пропадом. Хотя по сравнению с соседними исламскими странами живут как в раю.

Поскольку в Израиле у них имеется свобода вероисповедания. Свобода перемещения по миру. Высокий уровень образования. Нормальные по западным меркам зарплаты. Очень высокий уровень медицинского обслуживания. Неплохие пособия по бедности и на детей. Страхование от всего на свете. Да и вообще израильская социальная сфера – воплощение социалистической мечты.

Чего им всем не хватает? Вспоминается старый анекдот о забастовке девушек лёгкого поведения в Лондоне. «Чего ж они бастуют? – Бл-ди, сэр!» Хотя в реальности всё проще. Есть те, кто поставил на евреев и договорился с ними. Они служат в армии, лояльны к государству – и у них нет проблем.

Ну, они меньшинство в еврейской стране, и что? Полмира именно в таком качестве живёт. Они и в Америке были бы меньшинством. И в Европе. И, как очень и очень скоро выяснилось после образования Израиля, где угодно в арабском мире. С куда худшими условиями жизни и неизмеримо большими проблемами, чем в еврейском Израиле.

Однако есть и те, кто понял, что среди евреев можно быть гражданином их страны, пользоваться всеми предоставляемыми ею льготами и даже быть депутатом её парламента, открыто делая всё возможное для уничтожения этой страны. Такая вот еврейская демократия, переходящая в анархию.

Чем все они и пользуются вовсю. Тем более что гражданства их не лишат и из страны не вышлют. При большом сочувствии к их антигосударственной деятельности еврейских леваков. И из Израиля, и со всего мира. Поскольку, повторим ещё раз, диаспору никто не отменял.

Вообще-то говоря, для тех, кто, живя в СССР и мечтая об эмиграции, полагал, что еврейское государство – это смесь Японии с островом Манхэттен, знакомство с реальным Израилем в начале 90-х оказалось шоком. Хотя уже в начале 2010-х он выглядел куда более по-европейски.

Кстати, для тех, кто был знаком с Японией и Манхэттеном до и после кризиса 2008-го и аварии на Фукусиме, Израиль представлял куда более интересную альтернативу. Всего-то двадцать лет и миллион русскоязычных интеллигентов – откуда что взялось! Просто совершенно другая страна.

При этом острота противопоставления еврейского государства и еврейской диаспоры потеряла актуальность. Страна была поднята на уровень соответствия ожиданиям даже самых придирчивых еврейских снобов по уровню комфорта и безопасности. Не без проблем, но ничуть не больших, чем в Западной Европе, захлёстываемой нелегалами из Африки и с того же Ближнего Востока.

Да и физическое выживание Израиля перестало быть вопросом ежедневной оценки соседей и собственного руководства. Страна как страна. Не хуже других и лучше многих. В условиях падения правительств и гражданских войн у соседей в рамках «Арабской весны» стабильная на удивление.

Что вовсе не означает необходимости для всех евреев мира немедленно переместиться под её защиту и там жить. Однако не перестав в случае необходимости эту защиту обеспечивать, что доказали все израильские войны, еврейское государство превратилось из осаждённого военного лагеря в то, что оно собой сегодня представляет.

Убедительное доказательство того, что еврейская национальная идея реализована куда лучше, чем предсказывали оптимисты в начале процесса государственного строительства. О пессимистах и не говорим. Им, впрочем, кол на голове теши – никак не скажется на их прогнозах. Особенно еврейским пессимистам.

Однако же еврейское государство не нравится огромному количеству евреев диаспоры и самого Израиля. Для одних оно слишком религиозное. Для других недостаточно. Одни на дух не переносят левых. Другие правых. Третьи мизантропы. И потому не любят никого. Даже самих себя. Что очень по-еврейски.

Ортодоксов вообще никто не любит. Они же, в свою очередь, скорее договорятся о сотрудничестве с палестинскими террористами, чем со светскими евреями. И тем более с теми, кого полагают опасными для себя конкурентами: представителями консервативного и реформистского иудаизма.

И кстати, были прецеденты – рабби Гирш из иерусалимского квартала Меа-Шеарим именно с Арафатом и договорился. Впрочем, с Арафатом левые во главе с нынешним президентом Израиля Шимоном Пересом договорились в начале 90-х ничуть не хуже ортодоксов. Хотя и с куда более грустными последствиями для страны.