Ветер с севера

– Наши дети больны, – продолжил трактирщик, опустив глаза, – ходят слухи, это сделал ты… наказав их за грубость. Прошу тебя, убери проклятие. Мы все просим. Мы заплатим.

– Заплатим, – сказал кузнец, и от него пошла волна такой ненависти, что Неду стало слегка не по себе. От кузнеца можно ждать какой-нибудь гадости.

– Мне не надо платы, – спокойно сказал Нед, рассматривая присутствующих, – кроме одной. Быть верными. Не строить козней против меня, против нас. Вы способны не строить козней? Чувствую – нет, не способны. Кузнец меня ненавидит так, что готов пришибить прямо сейчас.

Телохранительницы подались вперед, держа руки на длинных мечах. Нед продолжил, указав на мать Салли:

– Вот эта женщина мечтает о моей смерти и ненавидит меня больше, чем кузнец. Трактирщик… в общем, вы ненавидите меня – все. И зачем мне вам помогать? Вы что, после этого полюбите меня всей душой? Я вообще подумываю – не выслать ли вас из деревни? Вы мне не нужны.

– Это жестоко, – растерянно проговорила мать Салли. – Ты должен понять боль матери! Как ты можешь?!

– Как я могу?! – рявкнул Нед, и телохранительницы до половины вытащили мечи из ножен. – А вы как могли? Когда надо мной измывались, а вы все видели – у вас ничего в душе не колыхнулось? А когда твой муж со своими людьми пришел меня убивать – у тебя ничего в душе не екнуло? Назовите хоть одну причину, по которой я должен вам помочь! Деньги? Деньги мне не нужны! Я сам их добуду. А захочу – отберу у вас! Все отберу! И пойдете по дороге нищие, босые, как я ходил!

– Прошу тебя, – мать Салли скользнула со стула и упала на колени перед Недом, упершись лбом в пол, – прошу! Вылечи мою дочь! Я все отдам! Я буду тебе служить! Я сделаю все, что ты захочешь! И дочь моя будет служить! Мы отработаем! Вылечи!

– Встань, – сразу остыл Нед, и его душу свело от отвращения к себе.

Из каких его глубин вырвалась эта обида, эта черная злоба, заставившая сказать именно те слова, что он сказал? Прежде Нед никогда не сказал бы такого. Но прежде он был другим… добрее.

– Я вылечу ваших детей, – тихо сказал Нед, но голос его окреп и стал звенящим, как сталь. – Только вот если я узнаю, что вы пошли против меня, причинили вред мне и моим людям, я вас убью. Всех. И ваших детей тоже. Запомните это. Нет у меня жалости к вам. Вы заслужили то, что заслужили. Каждому воздается по его делам. Кто первый на лечение?

– Ко мне! Ко мне пойдем! – вскочила мать Салли. – Тут ближе всех! А потом к ним!

– Я не дальше живу, – попробовал возразить трактирщик, но мать Салли взглянула на него с такой яростью, что он отшатнулся, будто испугался, что та его покусает, как злая собака.

Просители вышли, а Нед, засунув за пояс мечи, схватил со стола и сжевал на ходу кусок пирога с мясом, запил его глотком сока, выжатого из плодов исурта, созревшего в саду Бранка, и вышел следом, сопровождаемый четверкой охранниц.

Девушки были серьезны и держали руки на мечах – вдруг это ловушка и конора заманивают?! Нед, конечно, силен, к тому же колдун, но на каждого хитрого колдуна есть хитрая засада! Вдруг там целая толпа ждет, когда их драгоценный конор расслабится и подставит свою голову под удар?! Нужно быть очень внимательными – Устра строго всех предупредила, а с ней шутки плохи!

Дом Салли и вправду был недалеко. Мать девушки вошла внутрь, сделав приглашающий жест, и тут же за ней влетели две охранницы, чтобы проверить дом на безопасность. Выскочили через минуту и, подойдя к Неду, кивнули:

– Нормально. Никого опасного нет. Кроме… воняет там ужас как! – добавила одна из девушек, скривив хорошенькое лицо. – Как в сортире воняет! Задохнуться можно!

Нед кивнул, вздохнул, набирая воздуху в грудь, и поднялся по крыльцу, сделанному по единому деревенскому образцу – высокие ступеньки, перила, окрашенные морилкой под дуб.

В доме и правда воняло. Тяжелый запах стоял во всех комнатах, через которые прошел Нед. Сразу становилось ясно, что тут лежит тяжело больной человек.

Салли лежала на кровати, и от нее шел запах грязного тела, нечистот и пота. Она смотрела в потолок неподвижными глазами и на появление гостей не обратила ровно никакого внимания. Нед прислушался к ее эмоциям и удивленно поднял брови – никаких эмоций. Совсем никаких! Как будто перед ним лежал самый мертвый из всех мертвых – труп.

Нед задумался: а если вылечить не удастся? Если демон уже настолько повредил ее мозг, что это необратимо? И тут же успокоил себя: как-то раз, вспоминая заклинание, которым наградил обидчиков, он выяснил – это демоны нулевого уровня, больше действующие на душу, чем на тело. Возможно, часть ее памяти будет утеряна, но мозг должен остаться цел.

– Всем молчать! – приказал он, оглянувшись на людей в комнате. Здесь были мать Салли, двое служанок, прибиравших в комнате, и телохранительницы, стоявшие у Неда за спиной.

Выпустить заклятие легко – три слова, движение рукой… и пошла Салли домой на остатках разума, забывая, что с ней случилось. А вот снять… снять уже сложнее.

Заклинание из тридцати слов, сложные пассы руками – все это для того, чтобы извлечь бестелесного паразита, не повредив плоти.

Падают слова, тяжелые, как гири. Двигаются руки, сплетая сложную вязь движений. Открыв рот, смотрят на все это женщины в комнате – одни с восхищением, другие с испугом.

Руки Неда начинают светиться, и за ними остается след, какой бывает от раскаленной головешки, если темным вечером быстро махать ею в воздухе. Возникают запахи… Одни еще более отвратительные, чем те, которыми наполнена комната, другие прекрасные, как аромат цветущих деревьев, третьи жесткие, будто пахнет раскаленное железо, опущенное в водяную бочку.

Наконец заклинание заканчивается, в воздухе что-то зазвенело, будто лопнувшая тетива мощного армейского лука.