Слава. Наследник

– Бррр… – поежилась Лера, – не хочу быть замурованной на всю жизнь. И умирать тоже не хочется. Шарги, через сколько времени мы окажемся на планете?

– Если скорость не уменьшится, часа через два. Нас ведут в определенную точку. Я уже рассмотрел: это какое-то плато в горах, километров сорок в поперечнике. Гладкая поверхность, как будто искусственная. Похоже, что это что-то вроде космодрома, но я могу ошибаться. И сдается, что эта планета – база для космических кораблей или нечто подобное. Как я, например. Только я – база летающая, а это – стационарная. Может, она построена моими создателями? У меня шевелятся какие-то смутные воспоминания на этот счет. И еще – над планетой летают платформы, по виду напоминающие… Ну, смотрите сами, видите? Что они вам напоминают?

– Алусийские города-платформы! – возбужденно крикнула Лера, вглядываясь в очертания проплывающих внизу, над планетой, серебристых пластин. – На таких у них стоят дома!

– Тут не дома стоят, – задумчиво сказал Слава, вглядываясь в спутниковые платформы. – Шарги, ты можешь увеличить изображение?

– Почему – нет? Могу! – Изображение, зависшее на дисплее, стало расширяться, как будто зрители стремительно приближались в объекту наблюдения, и скоро заняло весь десятиметровый обзорный экран рубки.

– Точно! – утверждая свои предположения, кивнул Слава. – Лер, видишь вон те порты у башенок? Это орудийные порты. Там бластеры стоят. Кстати, заметьте: они, эти летающие штуки, сильно потрепаны. То ли метеоритные атаки, то ли что-то иное. В общем, старые это штуки, очень старые. А может, снести их к чертовой матери?

Лера пожала плечами:

– А вдруг там нужная информация? Снести-то недолго. А смысл какой? И кроме того – может, нас как раз и ведут к хозяевам этих спутников, зачем сразу начинать войну? Кто любит, когда гость, войдя в его дом, начинает бить посуду? Нет уж, не надо. Разбивать нас они вряд ли собираются, вначале нужно узнать, что хотят. Впрочем… не слишком ли мы спокойны? Шарги не так уж и неуязвим! А если нас сейчас грохнут о поверхность планеты? Шарги, какую ты сейчас выдаешь мощность планетарных двигателей?

– Никакую. Чего я буду мучить планетарники, когда нас и так волокут? Когда начали тащить, я попробовал сопротивляться – ощущение было такое, как если бы я полностью потерял способность двигаться. Их тяга гораздо сильнее, чем могут выдать мои двигатели. Если я увижу, что они хотят разбить нас о планету – тогда стартуем в подпространство, и будь что будет. Я вам должен сообщить одну интересную информацию: этот космодром уставлен множеством кораблей.

– Каких кораблей?! Что за корабли? Шарги, ты можешь рассмотреть и определить их конструкции?! – заволновался Слава. У него даже слегка перехватило дыхание: неужели? Неужели они все-таки найдут путь к Земле?

– Каких только нет. И ничего похожего на то, что мы прежде видели, – башни, иглы, кубы, прямоугольники, какие-то витые конструкции… Я не могу определить их принадлежность. Кос сообщил, что видит несколько кораблей из их звездной системы – транспорты и крейсера. Многие разбиты, расстреляны. От некоторых остались одни остовы. Вокруг разбросаны подбитые флаеры и их части. В общем – мусорка. Опять нас вызывают! Язык пока не поддается расшифровке – запросил Коса.

– Шарги, дай изображение на экран. Я имею в виду – космодрома, – попросила Лера. Ее глаза горели, она раскраснелась, и Слава невольно залюбовался женой – все-таки она красавица, его Лера. За то время, что они были вместе, девушка прошла буквально через ад: из простой студентки превратилась вначале в мутантку, изготовленную для гладиаторских боев, потом в псионика, прошла через свою смерть, обитая в одном теле с подругой Хагрой, убившей ее по приказу Мудрых, а затем стала метаморфом, способным изменять свое тело так, как она пожелает. После того как она освоила способности метаморфа, Лера снова обрела свой обычный облик, тот, к которому привык Слава: короткие светлые, практически белые, волосы, смуглая кожа, полные яркие губы и синие глаза. Казалось, что они светились, как два маленьких фонарика, – такими были яркими. Увы, сменив тело, Лера утратила часть своих способностей – например, невероятную силу и скорость, полученные в результате мутации, сделавшей ее подобной царице леса – пантере. Зато приобрела способности к телекинезу.

Впрочем, что касается физических способностей, ее легко трансформируемое тело теперь могло увеличить физическую силу в несколько раз, пусть даже оно и недотягивало до прежнего уровня. Но зачем ей теперь они, такие способности? Это на планете амазонок основным условием выживания женщин были сила, скорость и умение биться на мечах. Вряд для где еще они пригодятся. А ведь Лера не только умела драться на мечах – она владела любым известным в мире оружием и любого противника могла убить голыми руками. У них со Славой были хорошие, очень хорошие учителя. Жаль, что одного из них пришлось убить. Впрочем, нет, не жаль. Он был откровенным подонком. Но как специалист великолепен. Так все же, нужны ли ей прежние способности пантеры-убийцы? Возможность придать своему телу любую форму – это ли не лучший способ защиты и нападения? А кроме того, псионические способности. Пусть они и слабее, чем у Славы, но… удержать в воздухе груз весом в тонну, выбросить гравитационный «плевок», способный размазать противника, – это для нее запросто. И еще множество очень, очень интересных фишек. По человеческим меркам, Лера была могущественной волшебницей. Послабее Славы, но очень сильной колдуньей. Почему колдуньей? Ну, а как на Земле называли людей, обладающих псионическими способностями, умеющих творить чудеса? Колдуны и колдуньи, именно так.

Что у Славы и Леры осталось человеческого? Внешняя оболочка? А что такое человек? Кто может сказать, что такое человек и чем он отличается от зверя? Люди не раз доказывали, что они хуже зверей. Так стоит ли гордиться человеческой оболочкой, если внутри, в мозгу, сидит зверь, ищущий выхода и вырывающийся наружу тогда, когда человек считает, что его телу угрожает опасность.

У Славы и Леры внутри изменяющейся, многократно мутировавшей оболочки находились настоящие человеческие души. Ни рабство, ни жесточайшая ломка их характеров не смогли изменить их. По сути, они были веселыми, добродушными людьми, и только тогда, когда видели несправедливость и зло, в них просыпался зверь, тот зверь, которого воспитывали в них непрошеные учителя. И тогда не было пощады врагу. Но ведь добро должно быть с кулаками, не правда ли? По крайней мере, Слава и Лера так считали.

Шаргион приблизил изображение космодрома, медленно плывущего навстречу кораблю, и люди впились глазами в унылую картину космических кораблей, беспорядочно разместившихся на площадке. Да, некоторые из них были очень, очень стары. Их полуразрушенные остовы напоминали левиафанов, выброшенных на берег ураганом. Обломки валялись рядом, как будто кто-то пытался их утащить, но не смог и бросил металл на площадке. Некоторые из кораблей выглядели так, как будто только что сошли со стапелей – блестящие, полированные; один из них сильно напоминал «Соргам», и у Славы защемило сердце – как они там? Как там Наташка, как Сильмара, что с Петром и Семеном, бывшими инвалидами, а потом мозгами – пилотами звездных крейсеров? Смогли ли они защитить Землю от пиратов-рабовладельцев, выжили ли в звездных войнах или погибли, прикрыв собой планету? Увидят ли они их когда-нибудь?..

– Вижу каких-то существ, – сказал Шаргион, и его видеодатчики вцепились в мелкие копошащиеся фигурки возле одного из «левиафанов».

Изображение придвинулось, и стали видны животные, запряженные в телеги, люди, машущие какими-то инструментами («Кувалды?! Какого черта?! – изумился Слава. – Что тут происходит?!»)

– Слав, ты видишь? Они вроде как на лошадях! И это рядом со звездолетами?! Как такое может быть?

– Спроси, чего попроще. Сам не понимаю. А то, что они делают, добыча металлолома, похоже на то.

– Чудны твои дела, Господи… Ничего, скоро узнаем, что тут творится.

– Скоро… – эхом откликнулся Слава, а сам призадумался: куда опять привела их судьба? Мало им испытаний – еще подвалило. И откуда тут столько кораблей…

– Шарги, пусть Кос посчитает, сколько кораблей находится в пределах видимости – и целых, и разбитых.

– Тридцать девять, не считая мелких флаеров.

– Не так уж и много, – пробормотал Слава и снова уставился в экран, наблюдая за растаскиванием громадного транспортника, напоминающего тот, с которого началась цивилизация на планете амазонок.

– Шарги, сколько осталось до посадки?

– Полчаса. Если будем идти с такой же скоростью.

– Вокруг ничего не видно – есть ли флаеры или другие аппараты? Может, засечешь какую-нибудь боевую активность – пушки, ракеты, бластеры?

– Ничего. Пространство пустое, кроме птиц и каких-то летающих тварей, ничего нет.

– А что за летающие твари? – поинтересовалась Лера.

– Не знаю. Аналогов в моей памяти нет. У Коса – тоже. То ли птицы, то ли… в общем, не знаю. Сядем – разберемся. Нас ведут на свободное место в северной части космодрома.

– Все. Мы на месте, – объявил Шаргион. – Сканирую окрестности. Чисто. Кроме тех существ, что разбирали звездолет. Они движутся к нам со скоростью десять километров в час. Будут здесь часа через два или чуть раньше.

– Я все не могу понять – что за сила у этой штуки, что она смогла посадить Шарги! Да его мощь превосходит силу многих планет! КАК это возможно?! – не могла успокоиться Лера, обращаясь к мужу.

– Не заморачивайся. Узнаем. Готовься к выходу: полная экипировка – броня, лучеметы. Возьмем пару киборгов – мало ли кто нас встретит. И вот еще что… вначале я выйду один, потом уже ты. Шарги, нас больше не вызывают? Кстати, а почему ты изображения не дал того, кто вызывает?

– А не было изображения. Помехи, и все. Голос дребезжит, язык какой-то странный, такого в базе данных нет. Как птичий – щелкает чего-то, модулирует. Дать звук?

– Не надо. Смысла никакого. Гравиплатформу давай. Флаеры пока трогать не будем – не нравятся мне обломки флаеров вокруг. Что-то нечисто. Может, сбивают?

– Слава, может, я все-таки с тобой пойду, а? Ну чего ты один? Я хоть прикрою, если что…

– Отсюда прикроешь. Встанешь у выходной диафрагмы с бластером наготове. Но без команды не стреляй, слышишь?

– Слышу, – обиженно кивнула Лера и пошла из рубки, всем своим видом выражая неодобрение действиям мужа. Слава автоматически проводил взглядом ее стройную фигурку, едва прикрытую узкими шортами, и усмехнулся: война войной, а… В общем, и на войне есть место любви.

Шаргион плавно опустился на плато, даже не дрогнувшее под его весом, – пятикилометровая лепешка должна иметь огромную, просто невероятную массу. Он возвышался над космодромом как гора, и все корабли, что стояли на плато, в сравнении с ним были карликами. Почти все. Некоторые экземпляры достигали в длину до километра, и Слава гадал, что это были за сооружения.

Вся соль была в том, что не менее половины этих дредноутов вообще не могли садиться на планеты! Они разрушились под своим весом – как вот этот шар, сильно напоминающий один из линкоров Алусии, настолько сильно, что у Славы даже заныло сердце: ему вспомнилось, как они пробивались через строй таких плюющихся огнем монстров и каждая клеточка Шаргиона рвалась от боли, получая все новые и новые удары. Это трудно забыть. Просто невозможно. Шаргион будет помнить это вечно, пока жив, и Слава вместе с ним.

Ведь Слава и Шаргион фактически единое целое: корабль суть орган тела Славы, а Слава – орган Шаргиона. Разделить их – и результат непредсказуем. Возможно даже, что они или погибнут, или сойдут с ума.

Слава иногда думал над этим, и каждый раз его пробирал мороз: обезумевший корабль с мегабластерами на борту, сметающий все на своем пути, – это ли не жуть! Шарги успокаивал его, слегка посмеиваясь, – корабли не сходят с ума, как люди. Но богатая фантазия Славы все равно возвращалась к этому, достойному пера фантаста варианту развития событий. Он уже давно убедился – во Вселенной может быть ВСЕ. Все, что только может придумать мозг человека. И что не может придумать – тоже.

Через час они уже стояли у мембраны наружного выхода. И Слава, и Лера были одеты в угольно-черную броню средней защиты, несколько комплектов у них еще оставалось. Эту броню не брали ни допотопное оружие, стрелковое и холодное, ни легкие игольчатые лазеры, пристегнутые сейчас у них на предплечье. Их можно было пробить лишь тяжелым стрелковым оружием, либо армейскими лучеметами. Само собой, про полевые армейские бластеры и иже с ними речь и не идет. Как и о мегабластерах, способных испепелить целую планету.

Лера осталась стоять наверху, Слава же погрузился в гравиплатформу и начал спуск на планету. Высота Шаргиона была так велика, что спуск даже на большой скорости занял около минуты.

Опустившись на плато, Слава огляделся: ровная поверхность, сработанная из оплавленного природного камня. Ни одной трещины, ни одного разлома – было похоже, что каким-то апокалиптическим сварочным аппаратом камень сварили в единую плиту.

Землянин нажал кнопку под левой подмышкой – шлем раскрылся, как цветок, и спрятался на спине, образовав небольшое утолщение. В случае чего его всегда можно вернуть на место. В скафандр хлынул свежий воздух, обжегший легкие, привыкшие к кондиционированному воздуху корабля. Горячий ветер ударил в глаза, запорошив их пылью и пахучей пыльцой неизвестных трав. Он пах чем-то неуловимым, странным и… приятным. Так надоело сидеть в однообразных помещениях, так хорошо на воле! Пусть даже эти помещения и были комфортабельными, как гостиница высшего разряда, но воля есть воля.

– Слава, караван приближается. Они от тебя в ста метрах. Сейчас выйдут из-за «иглы» справа от тебя. Будь настороже – я вижу у них оружие.

– Я всегда настороже, – залихватски ответил Слава и тут же понял, что сказал правду. Он всегда настороже. Где бы ни был и чем бы ни занимался. Даже в постели. Научили быть настороже…

Первое, что он ощутил, – резкий запах мускуса. И пота. Потом из-за высокой иглы корабля выскочили семь животных, похожих на лошадей, но у них были рога, а еще шесть ног. Да и морда мало напоминала лошадиную: небольшие клыки торчали в уголках пасти. На «лошадях» сидели в приспособлениях типа седла существа разных рас – одни были похожи на людей, другие… ни на кого не похожи. Впрочем, память бывшего гладиатора услужливо выдала информацию: «Зелоры. Планета Уук. Племя кочевников. Учетверенная сила тяжести придала им огромную силу и мощный костяк. Оружие – луки и тонкие длинные сабли. Стрелы отравленные. Никогда не сдаются и бьются до конца. Женщины не менее опасны, чем мужчины. Используются как солдаты. Каннибалы. Опасны».