Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Звереныш

<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 10 >>
На страницу:
3 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Щенок запомнил их лица. Что-что, а память на лица у него была великолепной, видимо, как компенсация за потерю памяти о прошлой жизни.

Добираясь до шеи ненавистного «безумца», подростки вопили что-то вроде: «Убей его! Убей безумного!» – это и привлекло внимание хозяев, прекративших безобразие. Щенок отделался несколькими ранами, синяками и едва не получил перелом носовых хрящей, когда предводитель «мстителей» ударил его головой прямо в лицо.

Дежурный надсмотрщик раздал всем «горячих», толпа разбежалась, и теперь подростки с ненавистью взирали из темноты на ускользнувшую от расправы жертву.

Зачем они напали? С какой целью? Не трогали месяц и вдруг решили напасть – почему? Щенок не задумывался над этой проблемой. Он вообще не хотел думать. Подростки, которые напали, скорее всего, тоже не смогли бы ответить на этот вопрос четко и ясно, но все и так было понятно. Как и всегда, в стае зверей выделились вожаки, которые управляли группами своих подчиненных. И как всегда, эти вожаки желали себе лучших условий – больше еды, больше свежего воздуха, а еще – хоть немного солнца, лучи которого иногда все-таки пробивались сквозь толстую деревянную решетку и освещали пространство под люком.

На этом светлом лоскуте и сидел Щенок, занимая слишком много места, так как не позволял другим приблизиться на расстояние вытянутой руки и набрасывался на того, кто осмеливался нарушить границу. Как можно было это терпеть?

Вот и попытались. Но попытка не удалась. Увы, для них.

Люк поднялся, по лестнице загромыхали ноги надсмотрщиков, одетых в кожаные жилеты и штаны, которые с трудом брал даже нож. В руках бичи, которыми оба мужчины владели в совершенстве – при желании каждый из этих мускулистых бессердечных тварей мог одним ударом убить или покалечить любого из рабов, что уж говорить об изможденных плаванием подростках. Но, даже учитывая это, надсмотрщики были настороже – они слишком хорошо знали, какие силы просыпаются в отчаявшихся, готовых на все людях, и не собирались подвергать свою жизнь малейшей опасности. Не за то им платят деньги, чтобы сложить голову где-то в вонючем трюме.

– Ты! И ты! И ты! И еще – ты! И вы! Пошли наверх! Быстро, быстро, твари!

Надсмотрщик хлопнул бичом. Звук был таким резким, громким, как если бы кто-то ударил палкой по борту рыбацкой лодки. Щенок в прошлой жизни любил так постучать, особенно когда отец не видел хулигана и тихо-мирно занимался ремонтом сланей. Он возмущался, ругался, грозил Щенку кулаком, но тот видел, что глаза отца смеялись – это была игра, и оба получали от нее удовольствие.

Выбросив из головы внезапно всплывшую картинку воспоминаний, Щенок поднялся и пошел к лестнице, оскалившись, как зверь. Те, кого назвал надсмотрщик, были из числа вчерашних агрессоров. Рабовладельцы знали, что делают. Как заставить мальчишек драться между собой? Как устроить бой – настоящий бой, не имитацию, не возню детишек? Нужно стравить между собой тех, кто ненавидит друг друга. Тех, кто готов порвать за нанесенные обиды.

Работорговцы ошибались. Щенок своих обидчиков не ненавидел. Он вообще теперь не понимал этого слова. Оно слишком человеческое, слишком сложное для понимания зверя. Щенок запомнил лица, и его мозг знал – эти люди опасны, их надо остерегаться, и если подойдут близко, нужно постараться убить.

Наоборот, те, кто на него напал, ненавидели проклятого «товарища» – мало того, что он не позволил себя убить и нанес им раны, так они еще и пострадали от бича надсмотрщика, покрывшего их тела кровоточащими полосами.

В общем-то, на то и был расчет. Если тебе предоставляют возможность наказать соперника, да еще за это дают еды и воды – почему бы не потешить толпу?

Солнце слепило глаза, ощупывало истосковавшихся по воле подростков горячими лапами, тут же высушив выступивший пот. Мальчишки жались друг к другу, испуганно глядя на вопящих, разгоряченных выпивкой и азартом мужчин. Те были везде – на палубе, на снастях мачт, на сетке, закрывающей борта корабля на высоту полутора человеческих ростов, – рабовладельцы знали, как сберечь груз и не допускали возможности того, что отчаявшийся и обезумевший раб бросится к борту и спрыгнет в воду, в призрачной надежде уйти вплавь, спастись от страшной жизни. Шансов на это не было никаких – в воде поджидали чудовища-людоеды, но даже этот исход часто казался привлекательнее, чем медленное умирание в вонючем трюме.

Мастер почесал подбородок, посмотрел на грязных, подслеповато моргающих мальчуганов и произнес короткую речь, из который следовало, что жалкие трюмные крысы, предназначенные на корм морским тварям, имеют шанс продлить свою жалкую жизнь, получив лишний кусок лепешки и не получив порции порки бичом, в том случае, если будут хорошо драться.

Язык ростов и зануссов почти не отличался друг от друга – за исключением специфических выражений, присущих той или иной местности. Некоторые ученые мужи были уверены, что Бог-Создатель сотворил всю твердь единой, и лишь потом, когда рассердился на поведение созданных им людей, разделил материки на два, ударив по тверди своим всесокрушающим кулаком. Земля раскололась, и образовались Южный и Северный материк, а также огромное множество островов разного размера, разбросанных по всему океану.

Эта гипотеза объясняла тот факт, что язык по всему миру был един, как некогда были едины все люди.

Зануссы в основной своей массе считали такое утверждение ложным – не могут «овцы» быть равными «настоящим» людям. Настоящие, само собой разумеется, зануссы. Остальные – разумные животные, потенциальные рабы.

Впрочем, зануссы в этом не отличались от своих соседей, королевства Ангир, занимавшего больше четверти Южного материка. Как для зануссов, так и для ангирцев весь мир существовал лишь для того, чтобы поставлять этим двум рабовладельческим государствам бесконечное количество рабов, на труде которых основывалось все их благосостояние. Некогда империя Занусс и королевство Ангир были единым целым, пока империю не расколола гражданская война, ввергнувшая государство в кровавый хаос. Это произошло около тысячи лет назад и вошло в историю как Темные века.

Империя давно бы уже поглотила соседа, если бы не одно обстоятельство – обе стороны обладали сильными армиями, способными эффективно противостоять любому агрессору. Вялотекущая война не прекращалась ни на день уже тысячу лет с переменным успехом, но никто так и не смог добиться ощутимого перевеса. Пограничные конфликты, вылазки отрядов мародеров – все это было, есть и будет, пока существуют два «брата», искренне и давно ненавидящие друг друга. Тысячелетняя вражда впиталась в кровь, и, чтобы удалить этот яд, пропитавший мозги людей, требовалось время и смена поколений. Множества поколений. Но для этого нужно, чтобы война наконец-то закончилась… а ей не видно конца.

Щенок стоял чуть поодаль от остальных, на расстоянии вытянутой руки от своих «товарищей». Он не верил никому. Все враги! Все! И эти маленькие твари, которые едва не добрались до его шеи, и эти грохочущие, орущие, смеющиеся негодяи, радостно улюлюкающие, показывая пальцами на несчастных, трясущихся от страха детей.

Если бы Щенок мог убивать взглядом! Если бы мог… Трупы, трупы и трупы – вот во что превратился бы этот корабль! И тогда можно умереть. Цель достигнута, а раз она достигнута – зачем жить?

– Он что, ненормальный? – Мастер показал на Щенка, и сотник улыбнулся уголками рта.

– Может быть. Ребята говорят – это настоящий звереныш. Они прозвали его Щенком. Его боятся все «овцы», и даже надсмотрщики опасаются. Говорят – от него мороз по коже. Как посмотрит… кажется, сейчас вцепится и перекусит жилу… лекарь не успеет – истечешь кровью. Вчера «овцы» хотели его задушить, так он нескольких порвал, перекусал – еле оторвали. Если не сдохнет на обучении – у него большое будущее. Он стоит хороших денег. Это будет настоящий Пес. Корпус отсыплет нам звонких монет.

– Ты думаешь? – Мастер с сомнением осмотрел заморыша, напряженно оглядывающегося по сторонам. – По его лицу не видно, чтобы парень был особо разумным. По-моему, он просто спятил. Я уже сталкивался с подобным сумасшествием – люди превращаются в диких зверей, теряют способность обучаться. Они неконтролируемы, а это не просто минус к цене, это ноль. Пустота. Смерть. Таких легче убить. Затраты на их обучение слишком велики, несравнимы со стоимостью этого жалкого тела. Я склоняюсь к тому, чтобы уничтожить этот бесполезный балласт. Не он первый, не он последний. Что ждать от овцы, которая не боится погонщика? Посмотри – он ведь не боится! Вернее – боится, но не так, понимаешь?

– Честно сказать, не понимаю, мастер. Объяснишь?

Сотник почтительно склонился к низкорослому рабовладельцу и замер в ожидании. Он очень уважал и побаивался этого смешного на первый взгляд несуразного крепыша, заросшего черной шерстью по самые брови. Казалось – что, кроме ума, может противопоставить силе этот коротышка? Но сотник знал, как нечеловечески силен мастер Джубокс. А еще мастер великолепно владел любыми видами оружия и мог победить практически любого из их экспедиционной команды, да и нескольких сразу.

Мастер никогда не жалел побежденных. Тот, кто заступал его дорогу, должен был умереть.

И мало кто осмеливался это делать.

Джубокс, прищурившись, посмотрел на Щенка, подумал, слегка покачал головой:

– Посмотри на него внимательно. То, что он спятил, – это временно. Скорее всего, временно. Внешне это обычный подросток, он боится, оглядывается, ожидая подвоха. Но при всем этом смотрит, будто запоминает. Дай ему нож, и он попытается убить того, кто приблизится к нему, зайдет за черту, которую парень себе обозначил. Сравни с теми тварями, что стоят с ним рядом, – они боятся, их бьет дрожь. Ни одной мысли о том, чтобы оказать сопротивление. Он – другой. Не нападает только потому, что считает – нападение не даст результата. Но стоит повернуться спиной в ситуации, когда тварь решит, что сможет безнаказанно убить, – и результат будет легко предсказуем. Это убийца.

– Ты, мастер, умеешь разглядеть в людях суть! – Сотник уважительно поклонился хозяину. – Мне никогда не пришло бы это в голову! Ты считаешь, что обломать его невозможно? Даже в Школе Псов?

– Думаю, невозможно. Я знаю этот взгляд. Я сам такой. – Джубокс ухмыльнулся и тут же посерьезнел. – Впрочем, ты прав. Псы ищут таких головорезов. И если они не смогут его обломать – разве это наша вина? Главное – мы дали хороший материал, а уж что они из него сделают – их забота. Ну ладно, начинай… парни уже в нетерпении. Пусть «овцы» разденутся до набедренных повязок – хотя бы посмотрим, что за товар мы нашли. Кроме того, если получат повреждения, сразу станет заметно. Лекарь наготове? Вижу… Начали!

* * *

Щенок понимал то, что ему говорят. Говорили немного странно, но вполне разборчиво. Надсмотрщик приказал снять рубаху и штаны, мальчик беспрекословно подчинился и остался стоять, одетый лишь в грязную, засаленную набедренную повязку.

Надсмотрщик подтолкнул его вперед, на середину круга, где уже ждал один из тех, кто вчера пытался его убить. Крепкий парнишка, крупнее Щенка, почти мужчина – таких обычно не брали, убивали на месте, но эта экспедиция складывалась не особенно удачно, удалось разграбить только три не очень больших селения. Остальные, предупрежденные, успели скрыться, оставив пустые дома с дымящимися очагами.

Они стояли друг против друга. Маленький, жилистый, крепкий, как просоленный морем кусок дерева, мальчишка и мускулистый юноша, плечи которого уже знали тяжелую работу с сетями и рукоять топора. Если бы драка происходила на воле, в селении, исход был бы однозначен. Вес, рост – все было за противника Щенка. Но это не воля. И это не драка. Это бой насмерть! Когда нет никаких правил, когда ты должен убить или умереть! И другого ничего не остается.

Когда парень замахнулся на Щенка, тот не раздумывал ни секунды. Молча, без крика и рычания Щенок прыгнул на противника и вцепился зубами ему в грудь. Острые белые зубы прокусили кожу, сомкнулись и рванули!

Окровавленный кусок плоти шлепнулся на палубу.

Раздался истошный визг. Страшный, режущий слух визг, пробирающий до самых печенок, до самого сердца. И тут же рык, идущий изнутри, из животного естества, от зверя, который таится в каждом из людей и лишь ждет, чтобы его выпустили наружу.

Щенок передвинулся к шее и вцепился в ключицу, глодая ее так, будто хотел вырвать кость из тела. Он не слышал, как вопили матросы, как завывали, улюлюкали воины команды захвата – все, кто видел происходящее. Отпустил врага только после того, как на него с размаху вылили три ведра воды и дважды ударили по спине бичом из буйволиной кожи.

Щенок почти потерял сознание от боли, и сквозь красный туман видел, как вокруг него ходят люди, как над поверженным, потерявшим сознание противником склонился лекарь, озабоченно качавший головой.

Щека мальчишки касалась палубы, глаза были открыты и бессмысленно моргали, глядя на то, как розовый ручеек воды, смешанной с кровью, подкрадывается к его голове.

И вдруг Щенок начал смеяться. Он не смеялся с тех пор, как убили его родителей, да что там не смеялся – он вообще забыл, как можно улыбаться, радоваться жизни. И тем страшнее казался его смех – заливистый, мальчишеский, веселый, будто Щенку только что рассказали веселую шутку.

Щенка подняли на ноги, сунули в руки одежду и кусок лепешки и отвели на место, в трюм. Спускаясь по лестнице и усаживаясь на свое место под люком, он все еще улыбался разбитыми губами.

Больше его из трюма не вытаскивали. Поединки шли без него – мальчишки месили друг друга кулаками, боролись, плакали, рыдали под ударами бичей, но Щенка никто не беспокоил. Нельзя выпускать против человека дикого зверя – если, конечно, ты не хочешь, чтобы зверь его растерзал.

Подросток, с которым дрался Щенок, не выжил. Он потерял много крови и скончался на месте. Не помогли ни мази, ни магия, которой владел лекарь.

Впрочем, это был не особенно сильный в магическом деле лекарь, его знаний хватало только на то, чтобы лечить легкие ранения. Те, кто умел лечить смертельные, – не мотались по морю на кораблях, а жили в богатых домах, принимали родовитых людей, способных как следует заплатить за услуги мага-лекаря.

Две недели, которые корабль шел до порта, пролетели без особых происшествий. Ни встреч с вражескими кораблями, ни штормов – все было на редкость спокойно, что это даже удивляло.

Мастер Джубокс не любил нарочитого покоя, он всегда подозревал, что боги готовят испытания, усыпляя внимание человека покоем и размеренностью жизни. Лучше уж серия небольших проблем, потому как после длительного спокойного периода обычно на голову человека падала куча неприятностей, накопившихся, как мусор в помойном ведре. Но нет правил без исключений, и огромный неповоротливый корабль медленно вплыл в бухту столицы Занусса, великого города Аран.

<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 10 >>
На страницу:
3 из 10