Маг

– Влад, а ты никогда не думал, чтобы стать графом Саваловым? Ты у нас мужчина видный, притом барон – твой баронский патент ведь на днях получили уже с гонцом – так что ты запросто можешь участвовать в турнире. Получишь графство, мы будем тогда вообще на коне, разве плохо?

– Если бы к этому графству не прилагалась еще какая-то телка… Мне хватает женщин и без нее. Стоит ли лезть туда? Как представлю себя под венцом с какой-то неизвестной бабой… Может, она страшна как грех? Или же совершеннейшая дура… И чего мне с ней делать?

Марьяна и девушки засмеялись.

– А мы тебе расскажем, что с ней делать, если не знаешь! А можем и показать, на примере! И тебе, и ей!

– Вы уж покажете… потом ноги таскать не будешь, – расхохотался Влад и отхлебнул из чашки. – Только вот если серьезно… ну на кой черт мне такой довесок? Мне что, убивать ее после женитьбы? На кой она мне сдалась?

– Нет, ну вы, мужики, такие непрактичные – это что-то! Ну наложи на нее заклятие от беременности, и пусть живет где-то вдалеке от тебя, а ты живи как хочешь. Мало ли дворян так живут. Ты думаешь, все женятся по любви? Да один из ста браков заключается по любви. Остальное – фактически продажа своих дочерей с целью укрепления престижа, создания каких-то союзов, получения земель. Кстати, задумайся, ты ведь можешь облегчить жизнь многим людям. Крестьянам, например. Ты все поговаривал, что тебе не нравится, как с ними обращаются хозяева, вот у тебя и появится возможность поправить это дело. И для этого всего лишь надо побить толпу тупых рыцарей и разок переспать со своей женой. Неужели не сможешь?

– Марьянка, ну ты и демоница… надо же, как завернула! И пряник кинула – в виде героя-освободителя, и на «слабо» надавила, бестия… Так вот послушаешь, послушаешь и подумаешь: правда, а почему бы и нет? – Влад рассмеялся, потом замер, обдумывая.

– Ну а что такого – съездишь, развеешься, клиника без тебя не помрет, мы и сами справимся. Я же вижу, ты все больше впадаешь в уныние, скучаешь, тоскуешь, ты же еще тот живчик, сидеть на одном месте не можешь. Вот тебе и повод развеяться, да и кусок такой лакомый отхватить. Да я про графство, а не про телку, – хихикнула она, заметив перекосившуюся физиономию Влада. – Давай пригласим Семена и Борислава, обсудим это все?

– Да ну давай, – не очень весело позволил Влад.

Съездить, развеяться ему, конечно, хотелось, он уже затосковал тут, в глухом углу, без потока информации, без смены событий, но вот связывать себя браком… Он до сих пор испытывал какой-то «священный» ужас перед этой формальностью. Женитьба не входила в его планы на ближайшие триста лет. Но и цель была заманчива…

Марьяна покричала охраннику в будке, тот передал кому-то дальше, и через двадцать минут Семен и Борислав уже подходили к дому, чавкая по весенней грязи. Фекла встретила их в штыки, заставив сперва обмыть сапоги водой из кадушки у лестницы, что они, с ругательствами и проклятиями на голову злостной бабы, и сделали.

Надо сказать, что Фекла, с тех пор как с ней поработали Марьяна и Марина, преобразилась. Молодость ей, конечно, они вернуть не смогли, но зато теперь она сверкала белыми зубами, ее фигура была статной и крепкой, – она просто дышала здоровьем и силой. После своего обновления она вообще взяла под личный контроль прислугу в доме: гоняла нанятых поваров, слуг, дворовых мальчиков и прачек, однако, что касается прислуживания за столом Владу и его приближенным, делала она сама, считая почетной обязанностью. Ее острого словца и крепкой руки побаивался весь персонал клиники, даже охранники предпочитали с ней не связываться – ну кому охота получить в ухо от злостной бабы или слушать, как она зычным голосом на всю округу расписывает его жалкие интимные способности и микроскопические части тела.

Семен и Борислав уселись за стол, им тут же налили по чашке чая и придвинули блины. Минут пять они сосредоточенно поедали масляные кругляши, намазывая их тягучим желтым медом, наконец, когда приличия были соблюдены, Марьяна начала:

– Тут мы предложили господину Владу стать графом Саваловым. Что вы думаете по этому поводу?

Семен, ничуть не удивившись, переглянулся с Бориславом:

– Интересно, мы только что, полчаса назад, обсуждали это дело… А почему и нет? У господина Влада титул барона, заверенный императором, он вполне может подать заявку на турнир и выиграть его.

– Только вот господин Влад тут сопротивляется, говорит, что приложение в виде молодой жены ему не нужно! – Марьяна хмыкнула и кивнула в сторону кислого Влада.

– Ну а чего такого – баба пусть сидит себе в замке и вышивает, зато все графство в собственности, – удивленно пожал плечами Борислав. – Там все, конечно, не так просто, судьи будут на стороне тех, на кого им укажут, придираться начнут к любой мелочи – графство не такая вещь, чтобы кто-то легко от него отказался. Но тут штука такая – если победить противника реально, на глазах у тысяч зрителей, кто сможет это оспорить? На турнире запрещены все амулеты, все магические действия в сторону противника, за этим следят специальные магики от гильдии. Вполне вероятно, что там будет присутствовать и император. Господин Влад не думает, что ему, как дворянину, иногда стоит бывать при дворе? Опять же с гильдией магиков пообщаться нелишне… а там будет архимаг. Я бы рекомендовал подать заявку на участие в турнире.

– Да я копье в руках не умею держать! Какой из меня рыцарь! И на коне езжу средненько… только если надо свой зад перетащить из города в город. А тут придется с копьем скакать, да еще сбить с коня человека, который всю жизнь занимается этим чертовым делом!

– Ну, начнем с того, что копье и кони – это не главное в турнире. Даже если вас собьют с коня, бой продолжается до тех пор, пока противник не сможет подняться с земли, а также пока он не признает поражение. Ну и еще: а кто сказал, что вас собьют? Я уверен, что за несколько дней мы подготовим вас так, что вы сможете хотя бы половину рыцарей сбить с коня, а уж удержаться в седле – точно. При вашей памяти и умении запоминать уроки с первого раза, это будет совершенно несложно. Время еще есть. Мы сегодня отправим гонца с заявкой об участии в турнире в замок графа Савалова, а как только подсохнет у нас на плацу почва, потренируемся в работе с копьем, конем, ну и я расскажу всяческие рыцарские тонкости. – Борислав посмотрел на Влада и добавил: – Уверен, вы выиграете турнир. Чего терять такой куш? Я бы и сам раньше попытался бы выиграть, хотя, скорее всего, не дошел бы до финала – там есть очень серьезные бойцы. Но такому человеку, как мы с вами, с усиленным и быстрым телом, это будет несложно. Только не надо особо показывать свои умения, и оружие применять специальное – ну, чтобы не придрались, а так… ни один маг не скажет, что вы используете магию в своих целях на турнире.

– Да я не против. Тогда надо подготовить снаряжение – латы, щит, намалевать на нем герб Унгерна… ну и потренироваться, конечно, чтобы я не выглядел так позорно с копьем.

Через неделю Влад сидел на коне, нагруженный всяческим железом, и держал в руках здоровенную орясину, именуемую копьем. Ему было душно, бок чесался, обзор дурацкого шлема был никаким, но делать нечего – искусство требует жертв. Почва на тренировочном плацу уже подсохла, и конь легко нес его к мишени – фигуре рыцаря со щитом на груди. Разогнав коня как следует, Влад уже в сотый раз с гулом бахнул копьем в этот щит, тренируя точность попадания. Его просто тошнило от этой хрени – он лучше бы подбежал к противнику, пнул ему в промежность, врезал кулаком по морде.

Когда он это как-то между делом заявил Бориславу, тот недоуменно прокомментировал:

– Вы теперь барон, дворянин, а не просто лекарь и наемник, и то, что хорошо в битве, не приветствуется на турнире и дуэли. На вас будет смотреть множество людей, и, как вы будете биться, они запомнят на десятки лет вперед. Давайте сделаем так, чтобы они запомнили не уличного бойца, а благородного рыцаря, достойного руки графини.

Влад даже устыдился после такой отповеди и стал рьяно овладевать рыцарскими премудростями. Борислав в последнее время был совершенно незаменим – он знал множество тонкостей светской жизни империи, знал множество историй из жизни знати и разбирался в политических течениях. Если Семен был простым воином, всю жизнь проводившим в боях, в обеспечении охраны объектов – караванов и домов богатых людей, то Борислав уже давно командовал сильным отрядом наемников, являлся не только военачальником выше среднего уровня, но и тонким и весьма компетентным интриганом. Достаточно вспомнить то, как он ловко натравил графа Савалова на Влада.

Это действительно было его рук дело. Приехав в замок Савалова, он возбудил злобу графа рассказами о том, что некие лекари, обманув его отца, не вносили должную плату за работу на их землях, а кроме того, прилюдно отзывались очень плохо о новоиспеченном графе. Всего этого хватило Савалову, чтобы отправиться карать нарушителей, осмеливающихся вести себя непотребно. То, что на самом деле главный лекарь был бароном Унгерном, графу докладывали, но Борислав убедил его, будто бы это все ерунда, что перед ними самозванец, который недостоин дуэли. Реально же Борислав опасался, что Влад просто убьет этого напыщенного дурака, считающего себя великим бойцом, а тогда весь смысл задуманного исчезал. А смысл состоял в том, что в разгар этой войны Борислав появится перед изнемогающими от борьбы лекарями, предложит им свои услуги по посредничеству между Саваловым и ними, погреет на этом руки, а потом, как и было изначально задумано, станет их «крышей» за большую часть дохода.

Он видел, каков был поток больных, и представлял, сколько могли зарабатывать лекари. Зачем участвовать в войнах между капризными помещиками, подставлять свою шкуру, когда можно просто сидеть на месте и сосать деньги из клиники? Вот только он не ожидал такого мощного и умелого отпора от защитников крепости. Это явилось для него полной неожиданностью – Борислав потерял своих людей, брошенных на штурм по требованию Савалова. После того как большая часть его отряда полегла под стенами крепости, Борислав дезертировал и осел в деревеньке, где его и взял в оборот Влад. Теперь он волей-неволей был полностью на стороне Влада и являлся одним из самых ценных его соратников, – а куда он мог деться с заклятием верности?.. Теперь он был как страшный цербер, по гроб жизни преданный своему хозяину и готовый порвать за него любого, что, впрочем, не глушило в нем интеллекта и свободы воли. Разумеется, если это не противоречило интересам Влада.

Бойцы Борислава влились в охрану клиники под командованием Семена и получали там приличную плату. Сам Борислав получил должность начальника телохранителей Влада и постоянно следил, чтобы с ним находился кто-то из его подчиненных. Иногда это страшно напрягало Влада – он ведь и сам по себе был страшным оружием, его было очень, очень трудно убить, – но Борислав объяснял ему, что по статусу ему положено иметь телохранителей, раз он важная персона, да и, как говорится, береженого бог бережет. В этом были и свои хорошие стороны: Влад не задумывался о кольчуге или боевом снаряжении, ходил в нормальной удобной одежде и даже постепенно свыкся, что за ним всегда тащились два закованных в железо мужика, вооруженные с ног до головы, вроде как тени.

Коллектив клиники уже как-то сложился – девушки-санитарки, с позволения Влада, нашли себе женихов среди охранников и с ними сожительствовали. Впрочем, время от времени женихи менялись, как он заметил. Хотя ему на это было плевать. Лишь бы они выполняли обязанности, помогали лекарям в работе и не беременели, впрочем, это им не грозило – на них наложили заклятие от зачатия. Влад был даже доволен, что они от него отстали, – ему хватало своих женщин, да еще Марина время от времени строила ему глазки, мечтая залучить в свою постель. Ну как же, красавец, брутальный мужик, барон, победитель графов – разве это не лакомая цель для женщины?

Они с Марьяной время от времени шептались, поглядывая на Влада, и он, заинтересовавшись их интригами, как-то раз прощупал их эмпатически… и чуть не захлебнулся в потоке обожания, похоти, желаний. Он быстренько отключился, поняв, что эти сильно сдружившиеся красотки уже делят его несчастное брутальное тело, планируя кавалерийскую атаку. В общем-то он был и не против Марины в качестве сексуального объекта – все какое-то новое развлечение на фоне скучищи глухомани, но его задевало отношение к нему как к племенному самцу… Впрочем, подсознательно и радовало. Ну кто из мужчин не видит себя альфа-самцом в окружении красивых продолжательниц рода! Ну, только разве что гомосексуалисты…

Единственно, что он пресекал сразу, это разборки между девушками: из-за мужчин, за лучшее место, по поводу того, что одной досталась лучшая юбка или кофточка, а другой нет. Девушки, недавно бывшие хромыми и косыми рабынями в занюханной деревеньке, вдруг стали красивыми и желанными самками, предметом обожания множества мужчин, и тогда понеслось… Дошло до того, что Влад посадил под замок в погреб двух девушек, которые принародно орали и драли друг друга за волосы из-за какого-то смазливого охранника, которого одна посмела увести у другой. Влад лично врезал по клубку из двух баб плеткой и приказал держать их под замком неделю, пока не придут в себя. После этой показательной порки и заключения в зиндан страсти в бабском коллективе если и не утихли, то перешли в подполье, внешне не вырываясь наружу.

Среди мужчин таких дрязг не было. Впрочем, как всегда, кто-то доказывал свою «могутность», так что без выяснения отношений тоже не обходилось. Но Семен все разборки сразу переносил на тренировочный плац, где соперники выясняли отношения с тупым оружием в руках – и делу хорошо, и зрителям интересно. Однако попытки новичков, бывших бориславовцев, наехать на личных телохранителей Влада закончились сломанными руками, ногами и ребрами, после чего никто не решался зацепить этих монстров. Пострадавшие были вылечены и наказаны дополнительными дежурствами.

В конце концов из разношерстной команды совместными усилиями был сколочен крепкий коллектив, вполне довольный условиями жизни. Вот только Владу было душно в этом тесном мирке – человек технологичного общества, привыкший к бешеному темпу жизни, он изнемогал в этом тихом болоте. Вот казалось бы: а что ему надо? Денег – полно. Все, что ему нужно для жизни, еда, кров, женщины, – все есть. Ну чего ему не хватает? Зуд реформатора? Жажда власти? Что его толкает вперед, что движет им? Скука? Любознательность? В минуты депрессии он думал об этом.

Власти ему хватает – он никогда не был особо амбициозным и властолюбивым. Ну, приятно, когда ты начальник, когда ты управляешь людьми, но это не трогает душу и не портит нормального человека, которым оставался Влад. Зуд реформатора? Ну да – он, когда видел неправильное, отмечал это для себя и по возможности исправлял, – но не такой уж это был зуд, чтобы менять все и вся. Не тот возраст, чтобы организовывать восстания рабов, добиваясь их свободы. Да и как-то уже сгладилось это возмущение – вот, типа рабство, оно отвратительно и так далее, – а когда пожил в этом мире – вроде даже и привык. Очерствение души? Или мимикрия под местную действительность? Скорее всего, он, как обычный мужик, старался обеспечить достаток и безопасность своего дома, как делали до него поколения его предков, донских казаков, и теперь он просто плыл по течению, решая проблемы по мере их поступления. Чужие люди были для него ничто, свои – все. Где он остановится? Кем он станет в конце своего пути? Влад не знал, да и знать не хотел. Ему было скучно.

Через неделю скачек с копьем его учителя признали, что он, возможно, попадет этой орясиной в какого-нибудь не слишком мелкого рыцаря, и даже, вполне вероятно, поцарапает его щит, не свалившись с коня. На том и порешили и стали ожидать подсыхания дорог.

Наконец время отправления на турнир было определено, и через два дня Влад уже ехал в сопровождении небольшого отряда (его телохранители во главе с Бориславом и десять человек обычных охранников) с флагами барона Унгерна – вертикальный меч на пурпурном фоне. Его латы были начищены до блеска и тащились за ними в повозке. В той же повозке, управляемой одним из бойцов, лежал запас продуктов, шатры для рыцаря и свиты, запас оружия – на всякий случай: стрелы, луки, арбалеты, запасные мечи, боевые топоры, алебарды. Сам Влад был одет довольно скромно: обычный камзол по нынешней моде, бархатный берет, плащ. Соратники наседали на него с целью нарядить его как попугая, но он выдержал осаду и оделся скромнее.

Последний вечер перед отъездом у него прошел очень бурно. Без бани тут было, конечно, не обойтись – вряд ли в замке ему предоставят сразу ванну и горячую воду, потому помыться нужно было на месте, – ну и какая баня без банщиц?

В этот раз банщицей выступила Марина, явно по договоренности с Марьяной. Только стоило Владу забраться на полок, она прокралась из предбанника и занялась тем, о чем мечтала многие недели, а может, и месяцы. Влад даже удивился, насколько она была горяча и любвеобильна – ее буквально трясло от желания, а сладострастным вздохам и крикам, исторгаемым ею во время секса, внимали, наверное, все окрестные деревни. Она пыталась вцепиться ногтями в спину Влада, что он пресек с решительностью и отсутствием сомнений – еще этого не хватало, герой-рыцарь с располосованной любовницей спиною! Она не успокоилась, пока не перепробовала все позы, что могли прийти в голову похотливой, истосковавшейся по мужской ласке женщине, пока не выжала Влада досуха, и лишь после этого с удовлетворенной улыбкой вымыла его как следует и отправила к «законной» любовнице. Впрочем, та тоже не особенно дала ему отдохнуть, выкачав из него то немногое, что оставила ее рыжая подруга. Со словами:

– Хватит этой рыхлой телке Саваловой тебя, не сотрешься! – она приступила к делу.

В общем, он ехал на своем коне усталый, вялый и сонный – и от последствий бурной ночи, и от сексуальных излишеств, – думая о том, что хорошо еще Аринка с Машкой до него не добрались, а то бы его пришлось везти вместе с эстоком и боевым топором на телеге под брезентом.

Кстати сказать, о рыхлой телке. Поговорив с Бориславом, он узнал, что эта самая «рыхлая телка» была не такая уж рыхлая и не такая уж телка – вполне симпатичная молодая девица, и даже, в противоположность своему мерзкому злобному братцу, довольно приличная: с чувством юмора и не лишенная сострадания. К примеру, она помогала крестьянам – лечила их, защищала от беспредела брата, жаловалась на него отцу, когда он был еще жив. Увы, помогало это слабо – ее брат так и продолжал хулиганить и развлекаться. Звали ее Лесана, и от роду ей было семнадцать лет. Есть ли у нее жених или нет – Борислав ничего не знал. Может, и был кто-то из местных, но она не имела возможности просто так взять и выйти за него замуж. Увы, женщина этого мира не могла распоряжаться собой, а уж тем более своим имуществом – владеть землей и всем, что было на ней, – только ее муж.

Дорога уже подсохла, притоптанная множеством копыт, ног, тележных колес. Вокруг тянулась до горизонта высыхающая на солнце земля, покрытая ровным слоем прибитой снегом высохшей травы, которая лежала толстой подушкой и, казалось, так и напрашивалась на то, чтобы ее подожгли. Эти веселые палы, выжигавшие леса и деревни, были на Земле источником множества бед. Мысли Влада тянулись и тянулись, неспешные, как и эта бесконечная дорога из непонятно откуда в неизвестно куда.

Путь им предстоял не такой дальний – восемьдесят верст по тракту на север, а потом по проселочной дороге десять верст в сторону от тракта, к замку Саваловых. Земли Саваловых выходили острым клином к клинике. Если лететь напрямую, расстояние было и не таким большим, но напрямую никто и нигде не ходит, а через леса, поля и болота особенно не побегаешь. По дороге выходило гораздо дальше.

Для ночлега они выбрали постоялый двор на тракте, в шестидесяти верстах от клиники. Он оказался довольно большим, и свободные места имелись – сезон караванов еще не вошел в полную силу, так что с размещением проблем не возникло. Правда, охранникам пришлось спать вповалку в дешевых номерах, а Бориславу и Степану, личным телохранителям Влада, поставили топчаны в номере самого барона. Влад вертелся на своей кровати, видимо считающейся по здешним меркам роскошной, сон все не шел, несмотря на долгую дорогу в седле, – он плюнул и пошел вниз, попить пива и послушать разговоры купцов. Охранники потащились за ним. Влад хотел их оставить на месте, пусть отдыхают, но они всем видом показывали решительное желание находиться рядом с бароном, и он сдался. Усевшись за столик в углу, Влад заказал всем троим по кувшину пива и стал тихо потягивать пенный напиток, разглядывая окружающих и думая о своем.

В зале было шумно, возле окна сидела группа вооруженных людей, явно благородного происхождения – судя по бесцеремонным манерам и громогласному поведению. Влад, задумавшись, внимательно посмотрел на одного особо крикливого молодого человека – тот громко превозносил достоинства графини Саваловой, говорил, что порубит каждого, кто усомнится в ее красоте. И что он, конечно, лучшая партия для нее. Как понял Влад, это был один из претендентов на руку и другие части тела графини Саваловой. Он еще раз, с интересом, посмотрел на предполагаемого противника – на его взгляд, особой опасности тот не представлял даже для обычного тренированного воина, не то что для модифицированного «человека Х».

Бахвал, заметив взгляд Влада, поднялся и пьяной походкой направился к нему. Охранники приподнялись с мест, чтобы блокировать подходившего, но барон остановил их движением руки и продолжил пить пиво, как бы не замечая подошедшего.

– Что уставился на меня, бродяга?! Как ты смел поднять глаза на графа Красуна, безродный! Отвечай, поганец!

Влад поднял глаза на подошедшего хама, потом, быстро ухватив его за лицо пятерней, толкнул от себя, отправив под стол к его спутникам, вскочившим с мест и обнажившим мечи. Охранники Влада тоже выхватили мечи, да и он сам приготовился к драке, но тут положение спас Борислав – он выступил вперед и спокойно обратился к противникам:

– Господа! Перед вами барон Унгерн. Мы отправляемся на турнир в замок Саваловых. Ваш хозяин оскорбил нашего барона непристойными речами. Я предлагаю урегулировать спор: приведите вашего хозяина в чувство, чтобы он мог что-то понимать, и через полчаса мы ждем вашего представителя у себя в номере, обсудим условия дуэли. Сейчас мы удаляемся – он все равно испортил нам удовольствие от вкушения пищи и пития напитков, ждем вас позже.

Влад согласно кивнул, и они покинули зал под гробовое молчание, воцарившееся после конфликта и последующего выступления Борислава.