Слава. Звёздный посланник

Коля почему-то думал, что кабинет Первого будет чем-то эпохальным, громадным, как футбольное поле, и немного брутальным – угрюмым и жестким, каким бывал и сам президент. Отнюдь – кабинет оказался очень уютным, элегантным, и от какого-нибудь офиса большого бизнесмена его отличало лишь наличие двух флагов за спиной президента. А в остальном – ну да, стол красного дерева, да, кресла, то ли стилизованные под старину, то ли и правда старинные. Стол для совещаний немного поодаль. Дубовые деревянные панели, укрывающие стены… прибор для бумаг и настольная лампа, отделанные малахитом.

Ничего особенного – элегантно, красиво и уютно. Видно было, что человек, обитающий в этом кабинете, проводит тут очень большую часть своей жизни и хочет, чтобы она проходила в максимально комфортных условиях, но без плюшевой безвкусицы и нарочитого аскетизма.

На письменном столе лежал обычный ноутбук, что там было открыто – Коля увидеть не смог, хотя ему и страшно этого хотелось. Просто из любопытства. Не каждый же день тебя приглашает сам президент, да еще при том, что ты знаешь: в этой встрече ты, а не он – первая спица в колеснице! Это-то Коля точно знал. И еще знал, о чем пойдет разговор. Он был к нему готов.

Президент, крепенький человек небольшого роста, сохранивший военную выправку и спортивную стать, встал из-за стола и встретил их посередине кабинета. Отмахнувшись от строго официальных приветствий, протянул крепкую руку:

– Здравствуйте. Здравствуйте, господа! Присаживайтесь вот за этот стол – нам тут будет удобно беседовать. Сейчас подойдут министр обороны и министр Федеральной службы безопасности, им тоже следует принять участие в нашей беседе. Вы как, нормально устроились? Гостиница, питание, всем вас обеспечили? Замечательно. Я сам частенько бываю в командировках и представляю, как важно правильно питаться и хорошо отдыхать после работы. Впрочем, сейчас нам не до отдыха. Вы знаете, какое положение в стране. Впрочем, вряд ли знаете до конца. Но дождемся министров, потом и поговорим. Хотел пригласить премьера и министра внутренних дел, но они заняты, не стал их беспокоить. Достаточно будет… мм… и этих господ. Ага… вот и они. Присаживайтесь, господа. Это вот те господа, о которых вы мне докладывали, Николай Семенович.

Коля покосился на своих спутников – полковника Харламова, генерала, начальника управления ФСБ города Н. Кирюшина, и, спохватившись, снова перевел взгляд на президента, усталые глаза которого слегка улыбались.

Первый внимательно осмотрел своих гостей, видимо, делал какие-то свои выводы, потом просто предложил:

– Николай Семенович, доложите нам о последних сводках с фронта.

– Извините, господин президент, степень допуска…

– Какая степень? – досадливо сморщился Первый. – Завтра по Кремлю будут палить из бластеров, а у нас все степени допуска! Военное положение, будем проще. Тем более что это ваши коллеги, ваши подчиненные. Вы не доверяете вашим подчиненным? Тогда зачем вы занимаете ваше кресло, если набираете в подчиненные тех, кому не доверяете! Докладывайте! И покороче. Я хочу, чтобы наши офицеры с мест знали, каково положение дел. Так мне будет легче объяснить им, что предстоит.

– Ну что же, положение на фронте таково: заняты города…

Коля слушал, и волосы на его голове шевелились от ужаса. Война подползала к их городу, а он даже не знал, что она так близка и так страшна. Даже нашествие гитлеровцев не было таким страшным – те занимали территории, оставляя на них жителей. Эти – просто уничтожали всех или же вывозили в неизвестном направлении. Пустые громадные территории тут же заселялись привезенными китайцами и индийцами. Территория России стремительно желтела.

– Итак, мы терпим поражение по всем фронтам. Уничтожаются всякая техника, похожая на военную, все склады боеприпасов, все вертолеты и самолеты. Мы беспомощны перед лицом врага. Противопоставить им нечего – кроме ядерных ударов по нашей же территории. А это не даст ничего, только заражение. Впрочем, пробные пуски баллистических ракет по территории Китая ничего не дали – ракеты были сбиты прежде, чем долетели до целей.

– Были запущены ядерные ракеты?! – не удержавшись, уточнил Коля.

– Были, – поморщился президент, – и с земли и с океана – все сбиты. Как утки. Запуски по нашей территории тоже не дали эффекта – сбили. Остаются только ядерные фугасы… но это уже последнее средство, средство возмездия. Возможность их применения тоже рассматривается. – Он слегка покривил душой – этот вопрос был уже рассмотрен. И ядерные фугасы заложили во всех крупных городах и важных ключевых точках. Чтобы запустить фугасы, достаточно было отправить сигналы с военных спутников, дублирующих друг друга. Но это являлось информацией не для общего сведения. – Теперь вы уяснили всю серьезность положения. И мне бы хотелось выяснить два вопроса, для чего я вас и пригласил сегодня в мой кабинет. Не буду ходить вокруг и около, нам бы хотелось знать – помогут ли стране ваша сестра и ваш зять. Судя по рассказам вашего министра, это личности неординарные и глубоко порядочные. Но, кроме того, обладающие мощью, сопоставимой с мощью пришельцев. Скажу честно – это наша последняя надежда. Иллюзорная, но… последняя. Если нам не будет оказана помощь с их стороны, наша гибель – только вопрос времени. Сколько-то мы еще будем сопротивляться. Но в конце концов – гибель или плен неминуемы. Больше вам скажу – сейчас мы с вами разговариваем тут только потому, что Китаю в качестве новой столицы понадобилась Москва, вместо Пекина, уничтоженного их же руководством.

– Сами уничтожили свою столицу? – Коля недоверчиво покачал головой. – А по всему миру раззвонили, что это Россия и Америка напали.

– Сами, сами… не сомневайтесь, – усмехнулся президент, – так вот, второй вопрос, следующий из первого: если ваши родственники могут нам помочь, вы можете с ними связаться? Если да – как быстро? Через несколько месяцев вместо меня вот на этом самом месте будет сидеть Председатель Чжан. Так что нам стоит поторопиться.

Все замолчали, глядя на Колю, а он почувствовал себя таким несчастным, таким ничтожным и убогим, что аж комок в горле встал – столько зависит от него, и он ничего, ничего не может сделать!

– Господин президент… я вынужден вас разочаровать, – сказал Коля, кашляя и теребя складку на форменных брюках, – у меня нет связи с моей сестрой и ее мужем. Мне почему-то не поверили мои коллеги, но это именно так. У меня есть номер телефона сестры, но телефон давно молчит. Я отправлял эсэмэс – как в пустоту. Их нет на планете, уверен. И я не знаю, что делать, поверьте мне. Я бы никогда не стал скрывать информацию о том, что могу с ними связаться, – и без увещеваний и рассказов о тяжелом положении страны. Я и так знаю об этом положении – пусть не в таких подробностях, но я умею анализировать то, что слышу по СМИ. Я бы руку отдал за то, чтобы с ними связаться, но ничего не могу сделать. Война подходит к моему родному городу, и я ничего, ничего не могу. Более того, я плохо себе представляю, что стану делать, когда враги захватят наш город и не будет работать сотовая связь. Или ее вообще, как поговаривают, в нашей стране отключат. Тогда связаться с сестрой вообще станет невозможно. Вот все, что я могу сказать.

– Это плохо, очень плохо… – Президент положил на стол сплетенные замком пальцы и, сгорбившись, уперся взглядом в крышку стола. – У кого есть соображения, как нам сделать так, чтобы «наши» пришельцы, как только подлетят к Земле, сразу получили сигнал связаться со своим братом?

Все молчали, потом Коля сказал:

– Разрешите? Я предлагаю сделать вот что: поставить мощные передатчики, которые будут беспрерывно излучать в космос сигнал: «Слава и Лера! Срочно свяжитесь со своим братом, случилась беда! Он вас ждет…» – и указать ребятам точку рандеву. Насколько я их знаю, они, если поймают этот сигнал, бросят все и прилетят. У нас очень доверительные, дружеские отношения, они не бросят меня в беде. И всю нашу семью.

– Ничего другого нам не остается, – вздохнул и пожал плечами президент, – так и сделаем. И вот еще что – эвакуируйте ваших родителей в Москву, квартира вам будет предоставлена. Как и охрана. Война и правда слишком близко подошла к вашему городу. Боюсь, ваша сестра и вы не простите нам, если мы не предоставим родителям возможности спастись.

Президент встал, показывая, что аудиенция окончена, все вскочили вслед за ним.

Он подошел к Коле, протянул руку и молча посмотрел в глаза долгим взглядом, не говоря ничего. Впрочем, о чем говорить, когда все и так ясно.

– Давно мы тут не были, – усмехнулась Лера, – эта суета, это бурливое горнило… после Нитуль с ее бескрайним океаном как в какую-то стиральную машину попали. Все мелькает, все кружится… какие планы на сейчас? Что будем делать?

– Летим к керкарам. Загружаться редкоземельными. Они за месяц несколько сотен тонн заготовили. И когда успели-то…

– А чего им – копай да копай. Копать-то они умеют. Кстати сказать, ты в курсе, на них радиация не действует. Как на тараканов!

– Да ладно! – не поверил Слава.

– Точно! Я полазила по сети, узнала – эти изуверы зеленые на них опыты проводили. Так вот, для керкаров радиация, как для нас солнечные лучи – только темнеют. Становятся смуглыми, как мы после Нитуль. Натаха вон как поджарилась – даже облезла!

– Ну… не так уж и облезла! Так, плечи немножко поджарились, – фыркнула Наташа, – на красоту не влияет! Лерк, ну чего ты перед мужиком меня позоришь! Конечно, вам-то хорошо при вашей регенерации: раз – и сразу смуглые. Вам самим-то радиация нипочем, а я девушка простая, нежная, гламурная, мне тяжело приходится!

– Ты-то гламурная? – не выдержал Слава. – Видала бы ты гламурных телок, тогда бы не говорила! Гламурная она!

– Видала, – невозмутимо сказала Наташа, – у мамаши была гламурная телка – Зорька звали. Красивая такая. В пятнышках. Как поднимет хвост, так лопатой кидать замучаешься! Весь коровник загадит! Тьфу! Ты считаешь как – все гламурные телки такие?

– Э-э-э-э… э-э-э-э… вот она, наша гламурная Наташа! – сплюнул Слава. – Что ни слово – все гламурное! Молчала бы лучше! Будешь выглядеть гламурной!

– А я и так выгляжу! – не согласилась Наташа. – Глянь, ну чем не гламурная?

Девушка встала из-за столика и начала изображать что-то вроде стриптиза, сладострастно, по ее мнению, извиваясь, приседая, как на унитаз, а под конец она изобразила что-то вроде цыганочки и начала потрясать высокой, торчащей вперед грудью.

Выглядело это столь же соблазнительно, сколь и странно, будто девушку охватил приступ эпилепсии или пляски святого Витта.

В проходе стали скапливаться туристы. Глядя на ее ужимки и прыжки, Слава с Лерой обнялись и захихикали, спрятав лица в ладони. Достоинство в этом «танце» было одно – великолепная фигура «танцовщицы», не прикрытая ничем – на Наташе не было ни клочка ткани. Лишь краска, изображавшая что-то вроде купальника, но совсем не скрывавшая ничего, что должна была скрыть. Особенно когда Наташа вставала на мостик или наклонялась до пола, «элегантно» расставив ноги.

– Натах, прекрати, я лопну со смеху! – изнемогая от сдерживаемых рыданий, сказала Лера. – Гляди, тебя сейчас в медицинский флаер засунут и увезут в кутузку для психических! Ты народ весь собрала! Даже волколюди заинтересовались, разглядывают! Думают, спятила самка! А у них обычай такой – если кто-то из племени сходит с ума, они ему глотку перегрызают!

– Чё, правда, что ли? – настороженно оглянулась через плечо Наташа. – Я сама им глотку на хрен перегрызу! Я хуже волчицы! Пусть только попробуют! Как-то в клубе сняла я одного мальчишку. Хорошенький такой… только с ним, как оказалось, еще три телки было. Пошла в сортир – покурить там, хлебнуть (у меня в сумочке было!), они, твари, администрация, такие цены лупят в клубе – мама не горюй! Выпить захочешь – разоришься. А там эти три телки. Как они меня при-и-иняли-и-и-и… Потом фингал был у меня под глазом – неделю проходила, как бомжиха. Но я одной ухо оторвала зубами, другой нос сломала, а третьей башку каблуком пробила! Эпическая битва была, наподобие того, как База билась с линкором! Нет, еще круче! Я одну из них воду из унитаза заставила хлебать – туда башкой засунула. Парнишечка сразу сбежал, конечно, да и мне пришлось быстренько свалить, так быстро бежала, что и охрана не догнала. Я там зеркало покоцала, когда одну фефелу шибанула. Зеркало – вдребезги! Нос – вдребезги! Там очередь в сортир из баб была – все разбежались! Так-то, а тут какие-то волколюди! А вообще, ниче вы не понимаете в искусстве! Профаны! Вам еще расти и расти до моего танца! Тьфу на вас!

– Куда уж нам, – серьезно согласился Слава, – ботаны бестолковые. Нам до тебя еще расти и расти.

– А то! – покосилась на него Наташа. – Пошли лучше потанцуем с тобой. Вон музычку медляковую врубили.

– Не пойду я с тобой, – отмахнулся Слава, – ты опять доставать меня будешь, руку в шорты засунешь и скажешь, что карточку туда уронила. Лер! Знал бы я, что она такая маньячка, так и оставил бы в виде корабельного мозга! Это нимфоманка какая-то! Ты хоть о чем-то, кроме секса, еще думаешь? Наташ?

– Думаю, – пожала плечами Наташа, от чего ее груди приподнялись и вздрогнули. – Пойду-ка поищу, где пристроиться… тут вообще-то туалеты есть?

– Пойдем, покажу, – улыбнулась Лера, и две девушки, похожие, как сестры, отправились в дальний угол большого зала, в котором выпивали, танцевали, играли в рулетку сотни и тысячи существ различных рас и расцветок.

В углу сидело несколько модификаторов с Нитуль – полуосьминоги-полулюди, размахивающие руками-щупальцами при разговоре. Рядом с ними устроились волколюди, порыкивающие и повизгивающие от смеха. Чуть дальше расположилась компания разумных: если бы не удлиненные уши и не насечки на щеках и голой груди, даже у женщин, вполне можно было бы принять их за землян. Насечки выглядели очень странно на строгих европейского типа лицах, как будто европейцы вдруг переняли традиции африканцев.

Дальше сидела компания «коал», еще дальше – зеленые вперемешку с белыми, за ними топотали ногами пять кентавров, а один, невзирая на окружающих, взгромоздился на свою собеседницу и вошел в нее, оглашая окрестности бодрым ржанием.

Впрочем, гуманоиды вокруг тоже не теряли времени: Слава заметил еще как минимум четыре парочки, которые занимались любовью.

На Алусии все делали, что хотели, лишь бы это не мешало кому-то другому, и еще важно было, чтобы этот другой не вмешался и не остановил не понравившиеся ему действия. Больше всего Славу напрягало одно обстоятельство: среди туристов было достаточно много детей: гуманоидов, человекощенков, детенышей кентавров и разумных осьминогов, в общем, детенышей всех рас, и их родителей не смущало все, что творилось вокруг. Почему так происходит, думал он, но так и не смог найти ответ. Человеческая мораль была совсем другой, совершенно другой. По крайней мере, земная.

Слава повернул голову и увидел, что девушки уже возвращаются, веселые, что-то живо обсуждающие и красивые, как с картинки. Они действительно оказались похожи, как сестры, только у одной были платиновые короткие волосы, почти белые, бросающиеся в глаза на фоне смуглого лица, а вторая была жгучей брюнеткой. Обе загорелые, обе обнаженные, как в момент рождения.