Монах. Путь к цели

– А что вы так возбудились? – усмехнулся Симон. – Если хотите их убить – ваши проблемы. Не я же их убиваю. Все стоит денег. И вот эта информация стоит пять золотых. И я вам дам адрес. И я гарантирую, что те, кого вы ищете, находятся по этому адресу. По крайней мере, последние несколько дней они были там. Без меня вы будете искать их долго. Найдете, да. Потратите время, деньги, силы и найдете. Или же пять золотых – и скоро вы обнимаете, или убиваете, тех, кто вам нужен.

– Скажите, – поинтересовался Андрей, ласково улыбаясь Симону, – почему вы до сих пор живы? Вот я сижу и думаю: а может, ему шею свернуть?

– А невыгодно. Я всем нужен. И вам нужен. Вот понадобится вам какая-то информация или же контакт с каким-нибудь высокопоставленным негодяем – куда вы пойдете? Что будете делать? Ко мне пойдете. Зачем резать курицу, несущую золотые яйца? Смысла нет. Ну да, я негодяй. И что? Это как-то повлияет на качество информации? Я всегда держу слово, если я дал информацию – она на сто процентов точна. Зачем меня убивать?

– Сука ты, – буркнул Андрей. – Один золотой, и ни серебреником больше.

– Четыре.

– Два!

– Три, и не меньше! Последнее слово. Меньше не будет, и то только потому, что ты не собираешься их убивать. А так было бы дороже.

Через десять минут Андрей шел вниз по улице и думал о том, что все-таки с такими откровенными циниками и подлецами иметь дело легче, чем с теми, кто внешне ставит себя ангелами, а в спину шипит гадости и исподтишка строит козни. Эти ясны как божий день, а вторые – опаснее всего. Тут все просто: отдал бабла – гони товар. Честная сделка.

На перекрестке стоял давешний извозчик, который обрадовался клиенту и вмиг домчал его до нужного дома. И всего за серебреник. После долгого объяснения про трудности жизни и дороговизну овса.

Простой дом – добротный, одноэтажный, с крепкими воротами. Там ли Федор? Сколько он уже его не видал? Несколько месяцев? Уже и не упомнить, сколько он не видел друга – пока был в плену у графа, потом путешествовал к Драконьей горе, потом добирался до столицы…

Андрей решительно подошел к воротам и забарабанил в калитку. Никто не ответил, и тогда он усилил напор. Опять ноль. Неужто обманул Симон? Он уже долбил ногой, когда калитка открылась и хриплый голос грозно спросил:

– Какая сука тут ломает калитку? Вот я сейчас башку-то снесу! Там же есть веревочка – дернуть что, ума не хватает?

– Не-а… глупый я совсем, – признался Андрей. – Привет, друг. Как вы тут без меня?

– Андрюха, ты?! – Федор выскочил из калитки, принял Андрея в медвежьи объятия и поднял, сдавив так, что хрустнули кости. – Наконец-то! Я знал, что этим козлам тебя не погубить! Скорее заходи! Только у нас беда… – Он вытер глаза левой рукой, в правой же Гнатьев держал неизменную саблю.

– Что такое? Что случилось? – похолодел Андрей. – Кто-то напал, обидел вас? Исчадия?

– Нет. Чума. Тсс… а то нас тут запрут в доме, а дом спалят. Скорее заходи! – Федор втащил Андрея во двор и, оглядевшись по сторонам, не видел ли кто, запер калитку. – Не знаю, где они подцепили – вначале Алена, потом Настенка. Буквально два дня как. Они на базар ходили, возможно, подцепили от кого-то из приезжих. Тут это бывает. Смертность пятьдесят процентов. Обычно, как кто заболеет, из дома не выпускают, окна-двери забивают, только через месяц заглядывают – если выжили, значит, выжили. Нет – значит, нет. А дом сжигают. Я пока не заболел, держусь. Ухаживаю за ними. Они уже нарывами покрылись – смотреть страшно.

– Ни хрена себе… Во ты меня радуешь. Веди к ним. Они в сознании?

– Уже нет – бредят в горячке. Андрюха, спаси их, а? Ты же сможешь, Андрюх? – Федор беззвучно заплакал, и по его щекам потекли крупные, прозрачные слезы.

Всегда страшно, когда близкие тяжело болеют… а уж чума…

Андрей никогда с ней не сталкивался, на Земле эта болезнь давно была уничтожена, но раньше, в Средние века, она косила людей сотнями тысяч. Миллионами. Даже выражение такое появилось «пир во время чумы», когда люди, зная, что все равно умрут и спасения нет, пускались во все тяжкие: пили, гуляли, совокуплялись с кем попало – терять-то все равно нечего! И действительно, многие умирали в считаные часы.

Кстати сказать, земная чума отличалась от здешней: та убивала людей быстро – два-три часа, и труп. А тут – два дня, и только лихорадка, выживаемость пятьдесят процентов. У земной чумы смертность более девяноста процентов, это он знал точно. Как-то попалась статья о «черной смерти», так он с удивлением узнал, что некогда от чумы полегло более пятидесяти миллионов человек, и это при том, что населения-то было не как сейчас – миллиарды, а гораздо, гораздо меньше.

– Пошли-пошли, ничего страшного, сейчас все решим! – Андрей подтолкнул друга в сторону дома.

В комнатах пахло тленом, смертью и затхлостью, как и всегда рядом с тяжелобольным человеком.

Андрей посмотрел на Шанти и спросил:

– Может, погуляешь на улице? Во дворе? Чего ты со мной будешь болтаться – иди подыши воздухом.

– Я не против, – кротко ответила драконица, – тем более что мне надо сходить по нужде. Только дверь не закрывай, чтобы я могла войти.

– Не закрою. Федь, она просит не закрывать двери, чтобы могла потом сама войти. Оставь открытой, заодно пусть тут немного проветрится, а то запах ужасный.

– Ты разговариваешь с кошкой? И она отвечает? – вяло удивился Федор. – Впрочем, рядом с тобой ко всему можно привыкнуть. Нам в эту комнату, тут они.

Алена и Настя лежали, накрытые теплыми одеялами, и тряслись в лихорадке. Их лица были красными, а когда Андрей откинул одеяла, то увидел несколько черных, с фиолетовым оттенком нарывов – в подмышечных впадинах и на груди, животе, шее. Зрелище было отвратительным, чума – это не то зрелище, которое радует глаз. А тем более нос.

Обостренным обонянием Андрей ощутил такую вонь, что у него чуть не помутилось в голове. Андрей пошатнулся, и Федор с испугом поддержал его под руку:

– Что с тобой? С тобой все в порядке?

– Норма. Понимаешь, у меня нос стал как у собаки… я запахи чую, как охотничий пес… вот и получил заряд запахов по носу. Ничего страшного, привыкну. Дай мне стул и молчи, не мешай.

Андрей осмотрел пациенток – над ними клубились сполохи черного и красного, охватывая их буквально со всех сторон.

Начать он решил с Насти, как с более слабой. Протянув руки вперед, Андрей коснулся ауры девочки, и его пронзил удар такой боли, что он не смог удержаться и скривился. Справившись с собой, он стал всасывать черную энергию болезни. Аура светлела, красного становилась все меньше, черное серело… и через пять минут на постели лежала розовая, вполне на вид здоровая девочка. Нарывы исчезли, рассосавшись, и не оставили на ее теле даже следа. Настя спала, дыша ровно и глубоко.

Теперь настал черед Алены – тут болезнь зашла глубже, и монаху пришлось потрудиться больше. Он всосал в себя ее болезнь минут за пятнадцать, не оставив в организме женщины ни следа от страшной «черной смерти».

Федор молча стоял рядом, вцепившись в спинку стула, а когда все было закончено, обнял Андрея и уткнулся ему головой в грудь. Плечи его тряслись, и Андрей смущенно приговаривал:

– Ну чего ты, все кончилось, все хорошо, перестань! Буди их – пусть прибираются, всю эту дрянь надо сжечь в печи, а комнату залить спиртом, вымыть всю – пол, стены, потолок. И дай-ка я на тебя погляжу – с тобой-то все в порядке? Нормально. Здоров как бык. Видать, так проспиртовался, что болезнь тебя напугалась. Помоги мне, я что-то приустал…

Андрей тяжело встал и вдруг ощутил боль в животе. Он побледнел и побежал к выходу – только успел перешагнуть порог, как его вырвало пирогами, которые он недавно ел. Федор, побледнев, с ужасом смотрел на него.

– Так начинается чума! Неужто и ты заразился?! Тебя-то чем теперь лечить? Ты сам никак не можешь себя вылечить?

– Сейчас все устроим, – усмехнулся Андрей и, отойдя от опоганенного места, стал снимать с себя одежду и обувь. Потом подал импульс и быстро, в считаные секунды, перекинулся в Зверя.

Сделав несколько прыжков, он обернулся к ошеломленному Федору, никогда не видевшему его в этой ипостаси, и помахал ему лапой, отчего тот еще больше обалдел.

Неожиданно в дверях показалась Настена. Она спросонок терла кулачками глаза и, увидев Зверя, радостно пропищала:

– Собачка! Пап, какая собачка хорошая! Ты купил собачку?!

– Доча, иди в дом, иди! – Прогнав Настю, Федор махнул Андрею рукой.

Тот снова перекинулся в человека и быстро оделся. Чувствовал он себя отлично, его не тошнило, а тело было так наполнено энергией, что хотелось бегать, скакать, кричать.

Андрей подавил порыв и тут же сильно захотел есть – трансформация есть трансформация, так просто не дается. Он немного посидел на скамейке во дворе и пошел в дом, где уже полным ходом шла уборка. Алена, увидев Андрея, подбежала к нему и, обхватив за шею, поцеловала.

– Наконец-то! Как ты вовремя! Почему-то ты всегда так вовремя, если бы не ты… Не ревнуй, Федя, он мне дорог, как брат!

– Я знаю, – усмехнулся Федор. – Эй, Настенка, глянь, кто пришел!

– А-а-а! Дядя Андрей! Ура-а-а! А где собачка? Это твоя там собачка была? Куда собачку дели? Пап, собачку!

– Нет собачки. Зато есть кошечка – глянь, какая славная! – Федор кивнул на входящую в дом Шанти, и Настенка с визгом бросилась к драконице.