Охотник. Кто-то мне за все заплатит!
Зеленые и голубые молнии хлестали полицейского, как струи огненного дождя, но не могли его остановить. Он медленно, как робот, поднимал столбообразные ноги и двигался на Сергара, протягивая к нему окровавленные, тяжелые, могучие руки. На правой руке не хватало двух пальцев – указательного и среднего, не было половины ладони, и кровь брызгала из разбитой руки, заливая стол, пол, сделавшийся скользким, стены, отделанные светлыми деревянными пластинами, как часто принято в государственных учреждениях Земли.
Но участковый не обращал на ранение ни малейшего внимания. Он шел и шел, зажимая отступающего Сергара в угол, откуда тот уже не смог бы выбраться, не пройдя на опасном расстоянии от неубиваемого существа.
Сергар хотел выстрелить огневкой еще раз, но боялся, что если прекратит выпускать молнии, проклятая тварь прыгнет вперед и сумеет его схватить. Парализующие молнии тормозили монстра, замедляли его движения. Если захватит – конец неминуем. Против такой силы не попрешь – раздавит, как таракана. Хорошо хоть полицейский с самого начала недооценил противника, иначе сейчас душа Сергара уже летела бы к своему новому телу. И, скорее всего, он воплотился бы в совершеннейшего идиота – в наказание за совершенную глупость. Нельзя недооценивать противника! Расслабился, решил, что сильнее всех в этом мире – а вот тебе! Получи солдат гранату!
– Ничего, скоро у тебя эта дрянь закончится! Колдовское отродье! – прохрипел полицейский и попытался достать Сергара носком ботинка. Потом левой рукой подхватил стул и метнул его в мага, едва увернувшегося от тяжелого снаряда. После первого полетел второй стул, еще один, потом еще – скоро кабинет был усыпан обломками стульев, врезавшихся в стену со скоростью снарядов, выпущенных из катапульты.
Сергар не понимал, почему этот монстр не идет за пистолетом, потом догадался – не хочет ослаблять нажим, понимает, что если он позволит противнику сменить заклинание, ему конец.
Сергар не мог остановиться и прекратить исторгать из себя поток молний – единственное, что сдерживало противника, этот вот зелено-голубой пучок «искр», которые должны были парализовать и даже убить полицейского, но всего лишь тормозили его движения. Полицейский время от времени замирал, окаменев, дергался, как если бы прилип к полу, но снова продолжал движение, внимательно наблюдая за Сергаром. Тому даже показалось, что противник вводит в заблуждение, изображает, будто замедлился настолько, что теперь не представляет опасности, ждет, когда Сергар поверит и бросится на сближение или попытается убежать.
А еще маг понял: полицейский откуда-то знает о магической Силе и о том, что ее ресурсы в теле колдунов не безграничны. Потому он так тупо шагает за убегающим противником, не пытаясь предпринимать какие-то еще, более эффективные действия. И на самом деле – зачем ему еще что-то делать, когда скоро резервуары магии опустеют и проклятый маг свалится ему в руки тепленьким, как свежее яичко из курицы?
Вот только он не знает, что «резервуары» у Сергара бездонны. Не знает, что он из тех редких колдунов, которые непрерывно подключены к Океану Силы и она в его теле закончится только со смертью Сергара. Впрочем, даже если Сила и не кончается, может кончиться сам Сергар – сколько он может бегать вот так, по кругу, как загнанный заяц? Самое плохое, что у полицейского перестала течь кровь, а ведь расчет был на то, что монстр потеряет сознание от кровопотери! Что делать?
Целые стулья закончились. Полицейский начал хватать обломки и метать их в мага с такой точностью и силой, что Сергар едва уворачивался от летящих снарядов, и те оставляли в деревянных пластинах отделки стен глубокие царапины и выбоины. Один раз ножка стула вонзилась в стену с такой силой, что даже осталась торчать, будто дротик, запущенный пехотным метателем третьего ряда.
Сергар прыгнул – с места, как акробат, молясь о том, чтобы новое тело не подвело. Сделал сальто, перевернувшись через голову, перелетел через стол и встал на ноги. Тут же отпустил молнии, сделал пассы обеими руками – мгновенно, это заняло всего полсекунды, и выпустил из обеих ладоней огненные шары размером с куриное яйцо. И упал, сбитый тяжелым столом, перевернутым могучим монстром.
Огневки пробили стол насквозь, слегка затормозив его движение, потому когда массивный «таран» сбил Сергара с ног, он ничего ему не сломал, лишь сильно зашиб и бросил на стену, одновременно прикрыв его от атакующего противника, будто щит, помешав полицейскому размозжить Сергару голову. Ручища участкового врезалась в столешницу, и та хрустнула, разлетевшись под страшным ударом.
Плохо соображая, на одном инстинкте Сергар бросился в сторону, упал на пол, уворачиваясь от ударов, тут же вскочил и снова свалился под навалившейся на него тяжелой тушей. Участковый вцепился в горло мага левой рукой, правой же попытался ударить в переносицу, но Сергар перехватил его искалеченную руку и зажал со всей своей силой, на какую был способен. И тут же мгновенно выпустил сотни тысяч щупал, пытаясь внедриться в мозг противника. Для этого ему нужен был только физический контакт, и контакт этот теперь возник.
Щупалы опутали участкового, вонзились в череп… чтобы беспомощно упереться в непроницаемую защиту мозга. Сергар видел мозг, он трогал его, ощущал, но не мог войти в сознание! Тот был закрыт магической защитой!
– Не лезь мне в голову, гнида! – проревел полицейский и, дернув руку вниз, ударил в скулу поверженному противнику, порвал кожу, рассек ее до кости. Потекла кровь. Сергар не сумел задержать монстра больше одной секунды – его физическая сила была несравнима с силой этого существа. И тот ударил его еще раз, еще! Все, что мог сделать маг, – слегка отклонять направление ударов, чтобы те шли вскользь и не ломали череп.
Паника! Вот теперь началась паника.
Рука полицейского сжимала горло, дышать становилось все труднее, другая рука опускалась и поднималась с методичностью и силой молота, забивающего сваи в твердую землю. Сергар насколько мог убирал лицо из-под ударов, дергался, выгибался, даже плевал в покрасневшую от натуги и ярости физиономию негодяя, но все безуспешно: участковый добивал его – это было ясно, как солнечный день.
Сергар пытался «схватить» этого человека за сердце, вонзиться в него щупалами, остановить движения проклятого «насоса», прекратить ток крови, но щупалы беспомощно соскальзывали с мускулистого пульсирующего мешка, будто тот был заключен в скользкую стальную броню. Как и мозг этого монстра.
Уже на границе сознания, отчаявшись, погружаясь в беспамятство от недостатка кислорода и последствий ударов, Сергар сложил все щупалы в одно копье, представил, что на конце невероятно острый, неломающийся наконечник и, влив в это «копье» всю свою силу, всю свою мощь лекаря, обрушился на защиту мозга, вонзил снаряд в «броню», отчаянно желая жить – жить во что бы то ни стало!
И потерял сознание.
* * *Первое, что увидел, – глаза. Пустые, белесые, как у покойника. Только не «как» – точно, покойника! Мертвее всех мертвых. Навалился на грудь всей своей необъятной тушей. Голова набок, лежит на щеке, а из приоткрытого рта слюна – липкая, вонючая… запах раздавленного клопа. Или ящерицы…
Затошнило. Видел зрелища и похуже – почему именно сейчас тошнит? Мысли разбегались, не позволяя ухватить себя за хвост, но одна все-таки попалась: «Спихнуть с себя эту тварь!»
Что и сделал. Туша полицейского грохнулась на пол, из широкой груди мертвого монстра вырвался тяжелый булькающий выдох: «Эхххх…»
Сергар попытался встать, его пошатывало, руки, которыми оперся о пол, подламывались, но через несколько секунд в голове прояснилось, и маг кое-как уселся, прислонившись спиной к стене. Теперь можно было подумать и оценить ситуацию.
А ситуация, честно сказать, – дрянная. То, ради чего пришел, – не сделано. Ну… почти не сделано. Да, он хотел наказать участкового, но не так! Нужно было выдоить информацию, а уж потом…
А что потом? Его так и так надо было убить. Только не в опорном пункте и не подвергая свою жизнь опасности! А если бы не сумел убить эту тварь? Если бы не хватило мощи?! А ведь ее хватило едва-едва! Еще бы чуть-чуть…
Маг потрогал лицо – оно распухло, и нечего было думать о том, чтобы выйти на улицу в таком виде. До «первого мента» – как говорила Маша. Тут же загребут. И если кто-то захочет связать смерть участкового с битой мордой человека, который таким вот вышел из опорного пункта…
Хотя с другой стороны – а что ему предъявить? Участковый напал на него, избил, а потом вдруг взял, да и помер! Сам помер. Сам по себе!
Сергар ухмыльнулся и слегка удивленно поднял левую бровь. А вот тебе и выход! Вот тебе решение! Если вот так тихонько останавливать сердце негодяев – кто сможет предъявить Сергару обвинение в убийстве? И тут же сам себя поправил: если после каждой такой смерти вспомнят, что рядом с покойным видели некоего типа, молодого парня с голубыми глазами и светлыми волосами, то захочется спросить этого самого парня, а какого черта он ошивался рядом с покойным? Какое отношение имеет к его гибели?
Если бы можно было проникать в тело на расстоянии! Как бы все упростилось! Увы… чтобы убить так, как убил участкового, нужно обязательно коснуться жертвы. А Сергар подозревал, что жертва будет очень недовольна тем, что ее лапают грязными руками. Чистыми – тоже.
Посидел еще минут пять, чувствуя, как тело восстанавливает подвижность, как спадает опухоль на лице. Организм восстанавливался буквально за секунды, и это радовало больше всего на свете.
Мелькнула мысль: а может, он вообще бессмертен? А что? Почему бы и нет! Если тело так себя восстанавливает, то, может быть, оно не будет умирать?
И тут же ругнул себя – читал же! Невозможно! Тело все равно умрет, прожив отпущенный срок! И засомневался – а как же рассказы бабки Нади? О бессмертии? Врала?
Снаружи в дверь кто-то забарабанил. Сергар встрепенулся, вскочил с пола, прислушался.
Мужской голос:
– Викторыч, ты там? Открывай! Ключи искать неохота! Юрий Викторыч! Ау!
Человек затих, потом в двери послышался скрежет ключа. Сергар замер, бросил взгляд на труп участкового. Если возьмут рядом с покойником, точно закроют в тюрьму! Запертая дверь, разбитые стулья, окровавленный парень и мертвый участковый! Пока разберутся, пока сделают экспертизу – отсидит не одну неделю, а то и месяцы. Что делать?
Шагнул к мертвецу, опустился на пол, лег и взял того за руку. Мгновение, другое… дурнота… готово!
Тяжелое тело зашевелилось, медленно приподнялось на руках. «Участковый» встал на колени, поднялся на ноги и замер у стены, ожидая, когда войдет тот, кто гремел ключом в замочной скважине. Сергару не хотелось убивать этого человека. Он не знал, причастен ли тот к преступлениям капитана, замешан в чем-то или нет. Убивать следует только тогда, когда нужно защитить свою жизнь. Он ведь не во вражеской стране, не на вылазке лазутчиков, когда убивают каждого, кто заметил продвижение группы шпионов, будь то случайный прохожий, женщина или ребенок!
Да, Сергар слышал рассказы о подобных постыдных деяниях, совершаемых профессиональными лазутчиками. Логикой понимал, что если случайный наблюдатель заметит передвижение разведчиков и доложит вражескому командованию, погибнет множество людей, и не только сами лазутчики. Понимал, но принимать не хотел. Невинные – есть невинные. Они не заслужили смерти, даже ради интересов дела. Что бы кто ни говорил.
– О! Викторыч, я гляжу – ты тут крепко развлекся! – Худощавый парень в полицейской форме весело подмигнул капитану и, перешагивая через обломки стульев, вошел в коридор. – Опять стулья покупать! Ну что у тебя за привычка, долбить злодеев стульями?! Вась, видал, что Викторыч тут наделал?
– Видал. – Крепкий, грузноватый мужчина лет тридцати пяти, тоже в полицейской форме, прошел к столу и недовольно поморщился. – Он вообще там живой? Что тут было? Юрий Викторыч, как бы проблем не было. Сам знаешь, комиссия работает! А тут такое! Он что, напал на тебя?
«Викторыч» промолчал и шагнул к худому. Его движения походили на то, как ходят зомби из фильмов ужасов, и грузный нахмурился:
– Викторыч, с тобой все в порядке? Ты не заболел?
«Викторыч» махнул массивной рукой, и не ожидавший нападения первый полицейский получил сокрушительный удар в висок, после чего рыбкой полетел в угол, с громким стуком врезавшись в деревянную панель.
Второй полицейский шагнул назад, собрался что-то сказать, но удар кулаком по черепу, прямо в макушку, заставил его закатить глаза и мешком свалиться на пол.
Разлетелись по полу бумаги – вывалившаяся из рук толстенная папка исторгла из своей утробы кучу макулатуры. Впечатление было таким, будто папку вытошнило содержимым – настолько оно ей было отвратительно. Заявления, жалобы, отписки полицейских и административные протоколы – все то, что составляет работу и жизнь любого участкового.
Сергар отпустил капитана, тело постояло на ногах долю секунды и грохнулось на пол, накрыв собой одного из оглушенных соратников. Подождав секунд пять, маг пошел на звук – где-то журчала вода, и по всем логическим выкладкам следовало, что где-то тут, в помещении опорного, есть туалет, а если он есть – значит, есть и кран с водой, и можно будет умыться. Смыть с себя кровь и хоть как-то привести себя в порядок.
Туалет нашелся у выхода (дверь направо), там же был и кран, корявый, с прокручивающейся вертушкой, но вода в нем была. Над краном – мутное, засиженное мухами зеркало, частично осыпавшееся с обратной стороны.
На умывание ушло секунд двадцать, не больше. Неизвестно когда очнутся поверженные соратники монстра, но Сергар усмехнулся. Очень хотел бы видеть их физиономии, когда те будут решать, что же это такое было. И что тут случилось.
А еще, его очень порадовало, что среди тех, кого он оглушил, управляя телом полицейского, не было подобных капитану монстров, иначе худо бы пришлось незадачливому магу.
Перед уходом осмотрел безмолвных коллег убитого участкового, проверил пульс. Оба живы, и это радовало – зачем лишние проблемы? И лишние уколы совести… Хотя… какая совесть? Он защищался, а если в бою случайно отправил на тот свет – как можно себя винить? Война есть война.
На улице было жарко, солнце тут же ухватилось за голову Сергара горячими ладонями лучей, будто пытаясь выжечь мозги чужаку из иного мира, но после промозглого сырого холода опорного пункта было даже приятно. Сухой ветер высушил испарину, слегка зудевшая кожа лица благодарно впитала солнечный свет. Пощурившись на голубое небо, Сергар пошел туда, где его ждала Таня.
Он взял ее с собой неспроста. Уже перед выходом в город сообразил: ведь он на самом деле ничего не знает о том, как себя вести в городе! Как передвигаться, как вызвать такси, как найти нужный адрес! Он видел фильмы о жизни в этом мире, читал книги, газеты, но… Одно дело – об этом читать, а другое дело – использовать на практике. Пока что без помощи ему еще очень трудно. То, что он некоторое время самостоятельно передвигался по районному городку, – не в счет. Что такое захолустный городок в сравнении с областным городом – шумным, пыльным, забитым людьми и автомобилями?
Город ошеломлял, заставлял почувствовать свою ничтожность, низводил до уровня муравья, ползающего в громадном рукотворном лабиринте, одного из миллионов маленьких муравьишек, наполняющих жизнью этот гигантский каменный муравейник.
Таня ориентировалась в городе на уровне инстинкта, так, как некогда Сергар в мертвых городах, наполненных нежитью и монстрами, созданными боевыми артефактами. Она шла не задумываясь, воспринимая поездку как веселое приключение. Магу же было не по себе в этой толпе, в этом каменном «лесу», и он с трудом заставил себя успокоиться – ему все время казалось, что за ними следят. Неспроста его мучили предчувствия беды! И вот чем все закончилось в пикете. Предвидение? У него вдруг проснулся очередной магический, очень редкий дар? Почему бы и нет? Если уж он стал лекарем, так почему и не провидцем?
Уже зайдя за угол дома, Сергар неприятно удивился, когда вспомнил, что Таня не предупредила о полицейских. Почему не позвонила? Не успела?
И тут же мысли развеялись. Он услышал крики, девчачий визг, в дверном проеме большого черного автомобиля мелькнула знакомая коротко постриженная светлая голова. Визг захлебнулся, будто кто-то зажал рот ладонью, автомобиль утробно рыкнул и рванул с места.
Сергар не раздумывал ни секунды: боевая позиция, пасс «собирание», пасс «выброс» – и вслед стартовавшему джипу вылетела огневка размером с яблоко.
Такой знакомый по прежней жизни скворчащий звук – будто на большом огне жарили кусок сала.
Дымная полоса, легкий сизый дымок, как если бы кто-то швырнул зажженную сигарету.
Вспышка!
Шина с грохотом лопнула, изувеченный диск заскрежетал по мостовой, автомобиль вильнул и, едва не врезавшись в припаркованный у обочины маленький серебристый автомобильчик, остановился, будто его дернули за хвост.
Еще одна огневка, пущенная вслед джипу, не попала в машину, ударилась в асфальт и выжгла в нем небольшую ямку. Это было похоже на то, как если бы кто-то ткнул раскаленным гвоздем в застывшее масло. Ямка чадила, исторгая из себя черный дым и неприятный запах, горела разодранная автомобильная покрышка, затягивая поле боя темной пеленой, и в первую секунду никто из прохожих не понял, что происходит. Только когда к машине подбежал худощавый высокий парень, первые зрители начали понимать, что случилось нечто непонятное, странное, а раз оно случилось – стоит поснимать это самое «странное нечто» на камеру сотового телефона. А они есть у каждого.
Двери джипа распахнулись, оттуда вывалились четверо смуглых, здоровенных парней. На их небритых горбоносых лицах маска безмерного удивления, но надо отдать должное – когда светловолосый парень подбежал к автомобилю, двое парней встретили его плечом к плечу, массивные, как бронзовые статуи, и такие же спокойные.
Парень не остановился. Он мгновенно коснулся живой преграды выставленными вперед ладонями, и оба здоровилы рухнули на мостовую, закатив глаза.
Двое оставшихся на ногах сунули руки за пазуху, но ничего сделать не успели. Один свалился от жестокого удара в переносицу, заливаясь кровью, хлещущей из расплющенного носа, второй рухнул так же, как двое первых, – молча, не ойкнув, словно подрубленное дерево.
Парень шире распахнул дверь джипа и буквально выдернул оттуда девушку – стройную, очень красивую, постриженную так, как стригутся девушки, желая подчеркнуть свою самобытность, – короткая прическа, платиновые волосы. Девушка была без сознания, а на подбородке алела кровь.
Неизвестный обхватил голову девушки ладонями, заглянул ей в глаза. Девчонка вздрогнула, веки затрепетали, и через несколько секунд она уже пыталась встать, опираясь на руку своего спутника. Тот уцепил ее за ладонь, потянул вперед, к тротуару, шагнул… и тут из джипа грохнули три выстрела – один за другим, быстро, будто из автомата.
В толпе зрителей кто-то закричал, на тротуаре на руки спутнику упала подстреленная шальной пулей женщина.
Едва не упал и светловолосый. Его будто ударило в спину здоровенной дубиной. Удержав равновесие, парень оглянулся, сделал такое движение, как если бы что-то кидал в автомобиль. Через секунду грохнул взрыв, и на месте блестящего черного джипа, стоившего несколько миллионов рублей, пылал костер, в котором кто-то страшно верещал, затем крик прекратился.
Странная парочка побежала по тротуару, направляясь куда-то во дворы, к пятиэтажкам, построенным еще в семидесятые годы прошлого века, и затерялась среди детских площадок и гаражей, чудом сохранившихся в этом районе города. Эти гаражи давно собирались сносить, освобождая место для новостроек, но жители бунтовали, протестуя против сноса, и администрация района пока что притормозила это грязное дело. Вряд ли надолго, потому что власть всегда настоит на своем и желания каких-то там простолюдинов не имеют никакого значения, когда дело касается больших денег.
Те, кто потом вспоминал увиденное на дороге, говорили, что чудом уцелели после взрыва гранаты – а что же это еще было, как не граната?! – что осколки свистели возле виска. И только потому они не сумели разглядеть лица парня.
Впрочем, многие успели разглядеть длинные ноги девицы, которую он вытащил из джипа, ее красивую грудь (левая грудка выскочила из порванной блузки и выглядела очень соблазнительно); ее прическу – половина девушек и женщин, наблюдавших за побоищем, тут же решили, что прическа очень хороша и стоит соорудить себе точно такую.
Лицо девицы тоже никто не смог описать. Красотка, да, ничем не отличающаяся от тысяч красоток, прелести которых можно каждый день видеть на экране телевизора или в сети Интернет. Там и покруче есть. Вот если бы у нее был большой нос, либо на лбу росло что-нибудь несуразное, прикольное – тогда да, можно запомнить. А так – кто ж ее упомнит? Особенно если рядом полыхает машина и на мостовой валяются здоровенные, славно отмудоханные кавказцы.
У многих зрителей остались видеозаписи, но на них лишь дым, мелькание частей тел, вопли и две убегающие фигуры – в основном нижняя их половина, и по большей части – девицы. В высшей степени аппетитная.
Для следствия – бесполезный материал. Как и для семьи Джабраиловых, один из членов которой поджарился, как шашлык, в салоне новенького «Ренджровера». Семья была опечалена.
* * *Сергар забежал за металлический гараж, плюхнулся на землю, прижался спиной к прохладному ржавому металлу и сплюнул на землю кровь, собравшуюся во рту. Таня стояла рядом, прижав руки к груди, и тихонько всхлипывала, натягивая на грудь разошедшуюся драную блузку.
– Олежек, миленький, давай «Скорую», а? Куда тебе попали?!
– Легкое пробито, – с трудом прохрипел Сергар, на губах которого вскипали розовые пузыри, а в груди все клокотало, хрипело и булькало. Хотелось откашляться, выбросить из груди скопившуюся жидкость, и он не выдержал – зашелся в кашле, отчего из глотки вылилась добрая пригоршня крови.
– Ай! – вскрикнула Таня, пошатнувшись, едва не упала в обморок, белая, как полотно. – «Скорую»! Я вызову «Скорую»!
– Стоять! – прохрипел Сергар. – Звони Маше, пусть приедет, привезет нам одежду. В таком виде показываться на людях нельзя. И никаких врачей, не вздумай! Все будет в порядке!
– Как в порядке?! Какой там в порядке?! Ты на себя посмотри! – простонала Таня и тут же, набрав номер, стала что-то говорить. Сергар напряг слух и облегченно вздохнул – послушалась. Разговаривала с Машей.
– Как ты оказалась в машине? Рассказывай! Что это за люди? Ты их знаешь?
– Да откуда я их знаю?! – возмущенно фыркнула Таня. – Я сидела, тебя ждала. Тебя все нет и нет. Позвонила Маше, с ней поговорила. Потом смотрю: менты идут! Я с Машей перестала говорить, хотела тебя вызвать, и тут эти, на джипе! Видать, они подъехали, когда я с Машей говорила! Только собралась тебе звонить – один за мой телефон цапнул, говорит: поехали с нами! Я ему: сейчас мужу позвоню, он вам задаст! Они смеются! Я телефон вырвала, но позвонить не успела! Он начал меня тянуть, я дралась, врезала ему! Из джипа эти смеются, что-то по-своему гыргычат. Я поняла, что смеялись над тем, кто меня схватил. Мол, с бабой сладить не может! Он мне и врезал! А я ему! Они снова смеются! Тогда этот скрутил меня и потащил! Я кричала, а все идут мимо, будто не видят! Боятся, само собой. Парни здоровенные, крутые, видать. Тачка крутая – она кучу бабла стоит. В общем, врезали мне, я и вырубилась. Потом очнулась – а ты уже тут! Все валяются! Это так круто! Я и в кино такого не видала! Ты всех завалил! Здорово! Олежек, может, все-таки «Скорую» вызовем?
– Никакой «Скорой». Я уже в порядке!
Сергар не соврал. Его легкое, пробитое пулей, уже восстанавливалось, дышать стало легче, и хотя он все еще отхаркивал кровь, ее было все меньше и меньше. Все-таки Сила есть Сила!
Он снова задумался – есть ли что-то, что может его убить? И что бы было, если б пуля угодила в голову? Вот тут, скорее всего, – конец. Все можно восстановить, но если мозг… свой мозг… Наверное – не получится. А может, получится? Сергар был в этом не совсем уверен, но пробовать не собирался. Ну их к черту, такие эксперименты… так и сдохнуть можно!
Маша появилась через час – после нескольких звонков, уточняющих местоположение «загнанных», она все-таки их нашла и, вцепившись в Сергара, с минуту рыдала, размазывая по щекам «водостойкую» краску. Ее переживания были так очевидны и неподдельны, что Сергар слегка растрогался, и на весы в его душе легла еще одна небольшая гирька в пользу Маши.
При всей своей любви к деньгам, склочности и мелочности Маша была все-такисвоей, тем человеком, который не ударит в спину, на кого можно положиться в трудной ситуации. А большего от боевого товарища, или вернее боевой подруги, требовать не стоит.
Впрочем, вообще не нужно требовать многого от других людей. От чужих людей. Они просто люди, и ничто человеческое им не чуждо. Не нужно их демонизировать и так же не нужно делать святыми – они не святые и не демоны, – это Сергар знал точно. Нет абсолютных злодеев и нет в мире святых.