Слава. Гладиатор поневоле

– Скажите, а мы можем передвигаться по территории базы в пределах действия кнопки? И еще – допускается секс между бойцами или надо спрашивать вашего разрешения? Можем ли мы посещать своих товарищей?

– Что я тебе говорила?! – Сильмара с неудовольствием обернулась к напарнику: – Видишь, она все свое время готова посвятить кувырканию в постели! Шлюха она и есть шлюха… Хотя… боец хороший. Девушка имеет стержень, дух! Если бы еще не теряла разума и не становилась в бою кархузом… впрочем… а может, в этом ее сила? Ладно, отвлеклась. Итак: вы имеете право посещать своих товарищей, это не запрещается правилами. Однако должны понимать, что вас могут выпустить на арену против любовника или любовницы. Приятно ли вам будет убивать свою подругу? Или друга? Поверьте мне, это очень, очень тяжело! – Глаза женщины затуманились, она как-то сразу постарела, стало видно, что ей уже не менее сорока лет. – Впрочем, я могу понять тех, из кого, кроме бойцов, сделали еще и сексуальные игрушки. Если они не будут время от времени сбрасывать напряжение, сойдут с ума. Но в любом случае, полноценных бойцов из них точно не получится – как можно полноценно тренироваться, если все время думаешь о том, что кто-то должен тебя как следует отходить? Тьфу!

– Ты опять за свое! – предупредительно и хмуро посмотрел на тренершу Халкор. – Это не наше дело. Пусть они сами думают, как поступать. Наше дело – приложить все усилия для их тренировки. Кстати, хочу посмотреть, как работает вот этот дылда – я видел его на записи, он чудовищно силен, как он метал трупы и раненых во врага! Это песня! Эпос! Если бы не он, команду точно покрошили бы. По нему не видно, что парень претерпел какие-то изменения. Меня это беспокоит. Неужели у него такой иммунитет, что он просто уничтожил вирусы? Таких случаев еще не было. Я оставил его напоследок. На десерт, так сказать. Еще что-то добавишь к своим словам? – спохватился Халкор.

– Да почти ничего. В общем, так, бойцы – делайте, что хотите – хоть мужики с мужиками, хоть бабы с бабами, но запомните: во-первых, вы бесплодны. Вы никогда не сможете иметь детей. Это прискорбно, но факт. Во-вторых, если вы не будете показывать результатов в борьбе, станете лениться, вам запретят свободные передвижения и вашу любовь. И вообще – будете каждый день биты. В-третьих, у каждого в комнате есть специальные нейростимуляторы, которые имитируют все, что надо. Любой секс, любые ощущения. Считается, что это изобретено для низших слоев населения, для черни; аристократы, да и просто обеспеченные, уважающие себя люди, занимаются этим только вживую. Но вы ниже низших, а потому – для вас сойдет. Вот теперь все. Стоп! Еще добавлю: вы можете следить за жизнью мира через голографические экраны, стоит только приказать комнате. Это если вы еще не догадались. И особенно не переживайте – жить будете недолго, но ярко, интересно. Сидели бы сейчас на своей затхлой планетке и не видели бы всех этих чудес! А теперь вы прикоснетесь к великим чудесам цивилизации! – Тренерша горько усмехнулась: так говорили всем рабам, которые только что прибыли на Алусию. Алусия – это мечта, рай, центр вселенной, сюда слетаются самые богатые существа со всей галактики! Тут рай! Для тех, у кого есть деньги… Да… А вы призваны их обслуживать.

– Наговорила ты, – усмехнулся Халкор, – ребята, над дверями комнаты, предназначенной для вас, будет висеть ваше голографическое изображение. Каждая комната подготовлена именно для этого индивидуума, с учетом нынешних ваших параметров. После окончания тренировки можете идти к себе в комнату. Или же искать тех, с кем можно заняться сексом! – откровенно рассмеялся он, рассматривая ничуть не смутившуюся обнаженную Леру, на которой так и копошились медицинские слизняки. – Да ладно, ладно, я понимаю. Вы тут ни при чем. Организм требует своего. Ну что же, давай-ка займемся с тобой, белый снежок! Или тебя только для постельных утех обработали? Я-то вижу, как ты сжираешь глазами всех баб! Сильмара, он и тебя уже пять раз долбанул – я думал, у него штаны лопнут, так он глядел на тебя! Прикинь, старушка, ты еще можешь вызывать желание у молодняка в свои девяносто лет!

«Девяносто лет?! – в смятении подумал Слава. – Не может быть! Я бы ей больше тридцати пяти – сорока не дал!»

– Ага, я заметила. А что, хороший мальчик… я бы его взяла себе под бочок! – усмехнулась Сильмара.

– И не думай, – забеспокоился Халкор. – Тут госпожи-хозяйки на него глаз положили, ждут не дождутся, когда он их растянет на кушетке. И, кстати, эту девку хозяин вроде как желал опробовать. Вот после них – другое дело. А пока – ни-ни!

– Да поняла! – как показалось Славе, разочарованно ответила Сильмара. – Давай, пробуй этого, и закончим наш обзорный курс. К настоящим тренировкам приступим завтра – я уже что-то есть захотела… да и разговоры о сексе раззадорили. Посетишь меня сегодня или опять…

– Давай не при всех, а? – поморщился Халкор.

– А чего такого? – равнодушно пожала плечами женщина. – Они вообще еще не люди и даже не звери – никто. Ноль. Плесень на камне. Из них к концу года в живых останется хорошо если половина. Чего их стесняться-то?

– И то верно, – пожал плечами Халкор, – вечером жди, навещу.

«Гниды! – подумал Слава. – Это напоминает то, как английские завоеватели обращались с индийцами – они при них совокуплялись и справляли нужду. Мы же не стесняемся делать это при собаках или кошках? Вот и они так. И эти тоже. Твари! А Лера-то, Лера! Вот приперло ей… нимфоманка? Можно сказать и так. Твари, изуродовали девку! Ведь чистая, нежная, прямо аки тургеневская барышня была! И вот теперь… А что удивительного-то? Человек – тот же зверь, только обладающий определенной оболочкой из закачанных в него понятий о честности, нравственности, законах и устоях. А сорви с него оболочку, что будет? Вот то-то и будет! Сам-то я убивал беззащитных людей, швырял их во врага. Скольких я так добил? Даже подумать тошно…»

– Выйдешь ты или нет? – хлестнул по ушам голос тренера. – Вот урод! Ты смотри, Сильмара, из него, похоже, и правда мальчика для удовольствий сделали! Тупой, как пень! Пять раз сказал: «Выйди вперед!» – стоит, мечтает! Ну и ну! Похоже, с этими рабами мы настрадаемся! Хоть и не люблю пороть, но придется почаще их взбадривать! Ты, ты, и ты – выйти! Будете биться против белого. Ваша задача избить его так, чтобы он не мог доползти до комнаты. Заметь, подруга, как я совместил тренировку с наказанием! – Халкор усмехнулся и подмигнул Сильмаре. – Отлупят его, быстро научится слушать своего господина!

– Кстати сказать, я бы тебе посоветовала добавить еще двоих – что-то подозрителен мне этот нежный мягкотелый парнишка. Встречались мне такие… тихони. И еще – они все не научены контролировать удары. Ты не боишься, что кто-то из них умрет? Хозяин с нас шкуру спустит… с тебя. Я не участвую в этом безобразии и сразу предупреждаю – я тебе говорила, что этого делать нельзя, так как могут быть плохие последствия. Ты меня слышал. Это зафиксировано средствами коммуникации. А теперь поступай как хочешь. – Сильмара пожала плечами, демонстративно отвернулась и равнодушно уставилась в пустоту.

Халкор с досадой закусил губу. На его лице было написано сомнение, но потом он качнул головой в знак отрицания:

– Ничего не будет! Забить они его не успеют! Я-то рядом!

– Глупый, я говорила не о том, что они его забьют, а о том, как бы он их не убил! – нахмурила брови тренерша.

– Чушь! Мальчик для утех с оттопыренными штанами! Да он ходячий фаллос, а не боец! Ты и ты – выходите. Итак: вас пятеро против одного. Бить в полную силу, слушать сигнала, когда зазвучит сирена – бой окончен. Кто замешкается – угощу по спине болевиком на полном разряде. Ваша задача – измордовать противника как можно быстрее и сильнее. На все про все даю вам три сентанса. Твоя задача, жеребец тупорылый, продержаться три жалких сентанса. Бегать по залу нельзя. Иначе я сам тебя выпорю болевиком.

Слава смотрел на своего тренера и понимал: его хотят покалечить. Просто потому, что хотят. А может, хотят убить. Его жизнь тут ничего не стоит и зависит от таких вот самодуров, как это существо. Впрочем… а разве на Земле было не так? Разве всегда не находился кто-то, управлявший его судьбой и судьбой других людей, как ему заблагорассудится? Не считаясь ни с их желаниями, ни с их возможностями. Ну что же… по крайней мере без боя он не сдастся. А люди – вон с какой готовностью выстроились они его убивать! Правильно, своя рубашка ближе к телу. Может, они эти качества в бойцах воспитывают? Каждый сам за себя! Каждый сам за себя! Надо твердить это каждый день и как можно чаще. Тогда, наверное, появится возможность выжить.

«Итак, против меня: Габор (непонятно, кто он и что – вампир? Кровь кинется сосать? Волкообразный, полумедведь… Ну этот – как человек… только вот когти ой-ей. И пятый – мой дружбан, бандюк?! Ну-ну… не упустил возможности отомстить, ага!» – Все это промелькнуло в голове Славы как молния. Он расслабился. Его словно накрыло красным туманом, сквозь который он услышал команду тренера:

– Начали!

Эти мутанты почему-то двигались медленно-медленно, как в замедленной съемке. Он видел, куда будет направлен удар, куда пойдут рука, нога – убрать тело из-под удара было бы просто, если бы тело не было столь неуверенным. Оно как будто вспоминало, что надо делать, с какой-то задержкой, с промедлением, отчего он с большим трудом уклонялся от ударов.

Спасало только то, что удар, который должен был прийтись в голову, живот или спину, он видел как-то странно – вначале чудилась некая тень конечности, несущейся к нему, этакий образ, мираж, а уж потом через некоторое время действие разыгрывалось в реальности. Фактически получалось, что он видел удар раньше, чем тот был обрушен в его сторону. И еще – противники нападали со всех сторон, но если удар шел со спины, Слава все равно его видел, как будто удар фиксировался в телекамере, направленной назад. Это было немного смешно. Вячеслав стал глупо улыбаться, хихикать громче и громче – похоже, что накатила самая настоящая истерика, порожденная последними событиями. Много всего накопилось у него в душе за эти дни. Со стороны, наверное, выглядело странно и страшно – человек вертится в вихре ударов, уклоняется от жутких монстров, которые и в дурном сне испугают, а он смеется в голос и чудом остается невредимым – ни единой царапины.

Тренеры застыли и смотрели на него выпученными глазами. У Халкора отвисла челюсть. Похоже, они с Сильмарой, потрясенные результатом схватки, впали в ступор. А может, время остановилось для него? Скорее всего так: с начала схватки прошло не более трех секунд, или как их тут называли – ансов. Впереди еще три минуты – три сентанса: раунд, который предоставили его «друзьям» для того, чтобы выбить из него «дурь». Неожиданно на Славу напала боевая ярость, похожая на ту, которую он испытал во время изменения тела. Душить! Бить! Рвать! Уничтожить напавших! Это было заложено в самом геноме, измененном по прихоти жестокосердых инопланетян. И землянин поддался.

Первым пал Габор, мелькавший перед Вячеславом, как тень, – удар широченной, как лопата, ладони сломал ему носовую перегородку и вбил в мозг кусочки кости. Габор умер мгновенно, даже не успев понять, что с ним случилось. Вторым пал неизвестный, похожий и на человека, и на волка одновременно. Шея человековолка упокоилась на плече, повернувшись на девяносто градусов относительно первоначального положения. Третьему противнику повезло – он отделался разбитой печенью, такие умирают долго, потому их можно спасти – если вовремя прилепить медицинского робота. Бандюк заверещал и попытался сбежать, повернувшись к Славе спиной – удар сзади сломал ему позвоночник и уже на отходе локоть превратил в кашу челюсть пятого, медведеобразного. Тот еще не успел упасть, захлебнулся кровью, а Слава отошел на два шага и, став в боевую стойку, нацелился на тренера: все-таки что-то из матрицы уже укоренилось в его голове.

В два прыжка он настиг ошеломленного происшедшим Халкора. Неизвестно, что бы было, если бы голову не пронзила страшная, ужасная боль, отключившая его от белого света. Слава упал, зажал голову рукой и отключился.

…Шум в ушах, голоса, звон… Медленно-медленно пришло осознание: «На полу. Жестко. Голова болит – но не так сильно. Оглушили ударом через кнопку. Что тут было? Что произошло?»

Не открывая глаз, он прислушался. Голоса жужжали вокруг, потом он стал вычленять слова. Слова складывались в предложения – ага, Вячеслав стал понимать. Говорили Халкор и Сильмара. Впрочем, слышался еще чей-то голос. Хозяин? Агарлок?

– Дебилы! Уроды! Скоты! Я для чего вас держу?! Чтобы вы тренировали моих бойцов! А вы? Ты, скот, объясни, для чего ты это устроил? Двое мертвы, трое в тяжелом состоянии, один валяется – дохлый?! Это что было-то? Кто мне скажет? А? Халкор? Если сейчас твои объяснения меня не удовлетворят, я тебя самого продам вместо испорченного товара! Скоты! Ничего доверить нельзя!

– Хозяин, я хотел… – Голос Халкора смолк, перекрытый голосом Агарлока:

– Ты хотел, тварь?! Ты хотел? Я здесь имею право хотеть! А ты, тварь, должен выполнять мои распоряжения! Мои приказы!

Послышался голос Сильмары:

– Хозяин, мы проверяли способности бойцов. Я спешу поздравить вас!

Молчание. Вновь загудел удивленный голос явно опешившего Агарлока:

– Ты в своем уме или издеваешься? Ты что, глупая сука, издеваться надо мной вздумала? Да я вас!..

– Хозяин, не спешите. Вот запись поединка. Вы же признанный знаток боевых искусств. Смотрите на запись – замедляю. Смотрите, что делается… вот… вот… смотрите – видите?

– Хм… что ты хочешь сказать – псионик? Этот вот белый мальчик – псионик?

– Не только. Я еще не знаю, что точно кроется в его способностях, но за то, что он псионик, – я ручаюсь. Глядите – он угадывал место, куда придется удар, раньше, чем удар туда попадал! Он видел все удары – даже те, которые шли из-за спины! Поздравляю – вы вырастили отличный экземпляр с огромными потенциальными возможностями! Его стоимость в несколько раз превышает стоимость всех этих рабов! Мои поздравления!

– Льстишь, животное? – Голос хозяина подобрел, он усмехался. – Умеешь льстить. Умеешь… ничего не могу сказать. Только вот как же, придурки, получилось, что вы этот потенциально гениальный экземпляр чуть не загубили? Чего он валяется на полу?

– Ничего страшного. Ударили болевым излучением – он, после того как этих за пять секунд перебил, полез на Халкора. Тут уж деваться было некуда – парень совсем голову потерял, пришлось успокоить. Да и ему будет полезно знать, что какой бы он ни был выгодный и потенциально успешный, а все равно должен знать свое место.

– Это правильно. Ну-ка, разбудите этого спящего. Хочу на него посмотреть… А почему он почти голый? Это они его так обработали?

– Они… – фыркнула Сильмара. – Когти-то немаленькие, тело не зацепили, а одежду – как лучевиком настругали. Приятно посмотреть – задница-то у него очень даже соблазнительная!

– Эй, эй, на задницу Халкора гляди! А это наша задница, – послышался насмешливый женский голос. – Вы там не попортили ему самое главное?

– Самое главное? Язык, что ли? – невинно осведомилась Сильмара.

– Это у твоего Халкора самое главное язык – больше-то ничего не работает, – парировала Амилла. – И вообще, слишком много себе позволяешь! Язычок-то свой прикуси…

Все замолчали, потом веко Славы подняли, и в поле зрения оказалось лицо Халкора, какое-то жалкое по сравнению с тем, каким было в начале тренировки, с белесыми пятнами на щеках, что, видимо, было равносильно красным пятнам на лицах людей.

«Видно, хорошо досталось придурку! – подумал довольный Слава. – Жаль, не успел! Я бы тебе показал, почем фунт лиха!» Почему-то он не сомневался, что это ему удалось бы, несмотря на боевой опыт и умения тренера.

«Что они там говорили о псионике? Что за дела? Надо вставать – опять этот чего-то вопит…»

– Вставай, белый! Хватит разлеживаться! Ты вполне уже можешь стоять на ногах! – Тренер склонился над лежащим парнем и со всей дури двинул ему ладонью по голому заду, отчего Слава дернулся и выругался матом, что для него было несвойственно. Впрочем, как говорится: «Что говорит профессор, заведующий кафедрой русского языка и литературы, попав ногой в незакрытый канализационный колодец? То же самое, что слесарь-сантехник Василий Перебийнос».