Ботаник. Поводырь

Пришлось брать в руки тряпку, кусок мыла, и…в общем – отмыл я ее за полчаса. Потом как мог – оттер и отмыл одежду, высушив с помощью магии. Простейшее заклинание – вода просто испаряется. Управление водой близко к управлению землей, ибо земля всегда напитана водой. Кстати, магия земли пусть и не самая боевая, проигрывает магии огня, но зато она зацепляет практически все области жизни человека. Ведь магия земли – это способность управлять элементами, из которых все и состоит. Другое дело, что настоящие маги воды и маги воздуха умеют в разы лучше управлять этими стихиями, зато они узкоспециализированы. А маги земли пусть и слабо владеют этими дисциплинами, но все-таки владеют!

Только не я. Я хреновый маг. Я ботаник, немножко лекарь, немножко артефактор. И сколько не пробовал пускать огненные шары или управлять ветрами – у меня это не получается. Фокус с водой и просушиванием – это очень просто, это делает любой, даже начинающий маг. Так что я на свой счет не обольщаюсь.

А девственность девушке я вернул. Это оказалось совсем не сложно. Такая же ткань, как и другие ткани человеческого тела. Теперь попробуй, докажи, что у нее что-то было с мужчинами – никто и никогда не докажет! Лекари, кстати, это умеют делать на-раз, но почему-то считается, что такое «лечение» неэтично. Да с инквизицией будут проблемы – эта мерзкая организация считает гименопластику запрещенным черным деянием, и за такое можно шибко пострадать.

Впрочем – мне пофиг. Всяко это менее преступно, чем убийство одного из следователей инквизиции. Да и не узнает теперь никто.

Уже когда тащил одетую спящую девушку к выходу из тоннеля, она внезапно открыла глаза, уставилась мне в лицо и сказала задумчивым, мечтательным голосом: «Хозяин Альгис! Как хорошо, что вы вернулись!» И улыбнулась, снова закрыв глаза.

Я опешил. Как она смогла разглядеть мою истинную личность сквозь наведенную маску?! И похолодел, осознав, что сейчас случилось. Маска слетела. Видимо после того, как я выпил снадобье, маска моя вдруг взяла, да и улетучилась. Почему? Да кто же ее знает! Какой-то побочный эффект, черт ее подери!

Пришлось срочно реанимировать маску, задействовав амулет, который висел у меня на шее. Тонкая цепочка, небольшой алмаз, больше похожий на кусочек кварца – маска была запитана на него. Чтобы ее содрать с меня, надо вначале уничтожить амулет, а это очень и очень трудно. Алмаз, все-таки. До того, как я расправился с управляющий в качестве накопителя магии у меня как раз и был кусочек кварца, кристалл мориона. Он был в разы слабее и приходилось ежедневно его подпитывать. Этого амулета хватало на недели, а то и месяцы.

Девушку оставил в коридоре, усадив ее спиной к стене там, где она не простудится, и на нее не нападет пакостная живность вроде крыс. Скоро проснется, решит, что устала, присела и уснула. И пойдет по своим делам. А лицо Альгиса ей приснилось, как и мерзкий кошмар с изнасилованием. Хорошо сработал, доволен собой. Только времени потратил кучу…

Кстати – надо вернуться в свою комнату в складе. Ведь по официальной версии я сейчас там заперся и почиваю. Если приду снаружи – как выбрался? Нет, пока раскрываться не стоит.

И надо еще разобраться с оставшимися в живых «делегатами» императора. Что с ними делать? Похоже что валить всех надо, как вышло со следователем. Исчезли – вот и исчезли. И так будут исчезать все, кого сюда пришлют. Шум поднимется? Да. И что? Что я теряю? Тем более что скоро нас навестят степняки…

Глава 6

– Ешь, тетушка!

Мужчина в одной набедренной повязке посмотрел на Скарлу пристальным взглядом темных глаз, и она невольно усмехнулась. В последний раз, когда Скарла его видела, он был маленьким, очень маленьким, чуть выше ее колена. И смотрел на нее с восхищением, как на какое-то божество. Но ей тогда было не до него. Она мечтала о подвигах, о войне, и что ей какой-то мелкий щенок? А сейчас…теперь он превратился в могучего, широкоплечего мужчину. И кстати, не очень-то похожего на степняка. Степняки смуглокожие, ростом ниже имперцев, хотя шириной плеч им не уступают. Этот – высокий, выше большинства имперцев, и кожа его загорелая, но не смуглая. Скарла помнила, что его бабка была из имперцев – ее некогда захватили во время набега, и потом она стала женой деда Хессара. Женщина сильная, красивая, она выжила в Степи и произвела своему мужу еще пятерых детей. На шестом она скончалась от родовой горячки.

Скарла жевала баранину, приправленную острым перцем и пряными травами, и думала о том, как повернется ее судьба. Как ни странно – Хессар ее сразу узнал. И даже пригласил на обед, как одну из близких родственниц. Там она и рассказала Собирателю историю ее бегства из Империи. Почти настоящую историю. Почему «почти»? Потому что не надо ему знать всех подробностей. Ну а так – очень близко к правде. Барбара и Скарла были рабами молодого господина из Клана Конто, тот попал в немилость к Императору, и его попытались казнить, как и братьев. Господин бежал, и отпустил Скарлу на волю вместе с впавшей в кому Барбарой. Почему отпустил? Потому что они могли его выдать – одному легче скрываться от соглядатаев Империи. Что случилось с Барбарой, и кто она вообще такая? Наложница молодого господина, а еще – его телохранитель. Когда они со Скарлой убегали из Империи, Барбара убила много врагов, а потом впала в кому от переутомления и ран. Где следы ран? Не осталось. Господин помазал ее какой-то мазью, после чего девушка и «заснула». Шрамы исчезли, а вот сознание не вернулось. Вот, в общем-то, и все.

– Девушка-имперка убила кучу людей?! – Хессар недоверчиво помотал головой, потом хлопнул в ладоши – Принесите попутчицу Скарлы!

Двое воинов, стоявшие возле входа в юрту молча исчезли за опущенной занавесью, и скоро вернулись со свертком, в котором находилась Барбара.

– Разверните ее! – скомандовал Хессар слегка хриплым голосом, и легко вскочив с места, подошел к больной, которая лежала с закрытыми глазами. Воины вроде бы неспешно, но очень ловко развернули куколь, и по жесту предводителя подняли занавесь входа – для того, чтобы в юрту вошло больше света.

Хессар жадно впился взглядом в обнаженную девушку, исхудавшую так, что обозначились ребра, и груди, и так совсем небольшие, практически стали невидны – торчали только соски. Но лицо…лицо было невероятно красивым, даже…для степняков, привыкших к другим канонам красоты. А может как раз для степняков она казалась еще более красивой, чем для имперцев. Ведь в Степи у людей нет такой белой кожи и таких голубых глаз. А того, чего мало в природе, хочется больше, чем того, чего много. Потому алмазы и ценятся, что их мало. А валялись бы они в каждой куче камней – кто бы ценил их выше обычного кварца? Впрочем у алмаза есть свойства и получше красоты. Как например у той же Барбары – ее боевые качества гораздо более ценны, чем красота. Красивых девушек много, но способных перебить двести человек…наверное – больше таких нет.

– Красивая! – хриплым низким голосом выдохнул Хессар, щуря глаза, непохожие на глаза степняка – Хороша! Только тощая очень. Ты ее не кормишь, что ли?

– Ну почему не кормлю?! – Скарла даже слегка обиделась – Бульон даю! Жую ей лепешки, мясо! Она глотает. Сама-то есть не может, а сунешь в рот – тогда проглатывает.

– Шаманку сюда! Лекарку! Эльгу позовите! – внезапно скомандовал Хессар – быстрее!

Скарла на мгновение замерла, обдумывая, чем ей грозит вызов шаманки, а потом успокоилась – пусть поработает лекарка, авось и правда подымет девчонку. Скарла уже устала ее тащить, и бросить тоже не может – Альгис не поймет. Можно было бы конечно сказать, что Барбара умерла в дороге, что как-то утром Скарла обнаружила ее мертвой, но…он поймет, что это вранье. А Скарле почему-то не хотелось терять его доверие. Он для нее был как внук, любимый внук. Своих-то у нее нет, так вот Альгис ей все и заменил. Вся ее жизнь была в Альгисе, ради него она жила. Ведь ради чего-то надо жить? Нельзя же просто так коптить небо!

Эльга оказалась довольно-таки молодой женщиной, самое большее лет тридцати от роду, потому Скарла ее не знала. Впрочем – как и Эльга Скарлу. Потому посмотрела на старуху с удивлением – какая-то безродная бабка пирует рядом с Предводителем! С Собирателем родов!

А еще ее удивила лежащая на покрывале обнаженная белокожая девушка, худая, как после голода, с полупрозрачной кожей, через которую просвечивали синие жилочки, гладкая, полностью лишенная волос на теле. И прическа – очень короткая прическа! У степняков принято носить косы – даже у рабов имеются косы. Женщины с короткими волосами вызывают недоуменные взгляды, такие прически не приняты в Степи. На косах сидят Охранители, духи Степи, которые оберегают человека от нечистой силы, а если нет кос? Где сидеть Охранителям?

А волосы?! Золотые, как браслет на руке Эльгы! И синие глаза. Странные, безжизненные синие глаза. Девушка открыла глаза через пару мгновений после того, как шаманка перешагнула порог юрты, и колдунья вытаращила глаза от удивления, не сумев удержать возглас: «Ай-ях!»

– Ты меня звал, Предводитель! – шаманка взяла себя в руки и приняла величественный вид. Ее амулеты, сделанные из костяшек человеческих пальцев и гирляндами свисающие с шеи тихо пощелкивали друг о друга, будто жалуясь своей судьбе – и после смерти нет покоя.

Скарла недолюбливала шаманов. С ее точки зрения им слишком много давали воли, они осмеливались противоречить вождям родов, родовитым воинам, попугивая всех рассказами о том, что если шаманы исчезнут, степными людям точно придет конец. На самом деле они были примерно такими же магами, как те, что жили в Империи. Только здесь не существовало запретов на черное колдовство. Впрочем, и особых успехов в черном колдовстве шаманы так и не достигли. Если в Империи черное колдовство было под запретом, так откуда шаманы могут перенять запретные заклинания? Если у степняков нет никакой письменности, а значит и нет возможности сохранять свои знания для потомков. Знания – они или есть у всех, или нет ни у кого. За исключением маленьких глубоко скрытых групп, которые (по слухам) продолжают хранить тайные знания. Но Скарла всегда считала эти россказни детскими сказками. Инквизиция работает эффективно, и всех отступников давным-давно повыбили.

– Сделай что-нибудь с этой девчонкой! Хочу, чтобы она стала нормальной, ходила и разговаривала. Сумеешь?

Эльга подошла к девушке, поводила над ней руками, будто пыталась что-то пощупать. Скарла видела такое, и знала, что она делает. Аура. Она щупает ауру. Маги-лекари так воздействуют на больных, через ауру убирая болезнь.

Это продолжалось совсем недолго – Скарла успела только лишь допить кумыс из глиняной кружки – и вот шаманка встала и посмотрев на хозяина юрты, сказала:

– Она здорова. Это у нее в голове что-то случилось. Она не хочет просыпаться.

– Как это – не хочет просыпаться?! – удивился Хессар – Объясни!

– С ней случилось что-то такое плохое, что она отказывается выйти из сна – шаманка пожала плечами и посмотрела на Скарлу – Я не знаю, что это такое было, но эта девочка не хочет просыпаться. У нее очень сильная воля, и она держит себя во сне. И будет так спать до самой смерти.

– И что же такое с ней случилось, что она не хочет просыпаться? – задумчиво спросил Предводитель, и тут же, без перехода, приказал – Ты должна ее разбудить!

– Господин! – шаманка ошеломленно вытаращила глаза – Я не могу!

– Не можешь, или не хочешь? – жестко спросил Хессар, пристально глядя в глаза шаманке.

– Не могу – понурила голову женщина – Это все равно как самоубийство. Если спуститься в ее мозг, оттуда можно и не выбраться. А я бы не хотела остаться в чужом теле навсегда, застрять в нем!

Хессар снова тяжело осмотрел шаманку с ног до головы, и за ним Скарла внимательно осмотрела колдунью. Ну что сказать…ничем не выделяющаяся женщина. Точно не красотка – черты лица слишком грубые. Но фигура вполне неплохая, лишнего жира нет. Хотя в Степи насчет лишнего жира – это немного смешно. Тут почти нет толстых людей, на солнцепеке, да впроголодь, когда твое стадо баранов погибло от болезней – особенно не растолстеешь.

– Взять ее! – скомандовал Предводитель, и бойцы стражи тут же подскочили к шаманке и взяли ее за локти – крепко, но не так, чтобы сделать больно. Шамана лучше не гневить – потом сто раз ты будешь ругать себя за то, что был груб с шаманкой, только вот уже не знаешь, как выпросить у нее прощение.

– Вывести и казнить! – спокойно, без эмоций сказал Хессар, и Скарла вдруг даже удивилась это обыденности в произношении страшного слова «казнить». Вообще-то у степняков это называлось «отправить по светлой дороге», но удобнее называть так, как называют это событие англичане.

– Стой! Стой, господин! Я согласна! – Завопила шаманка, и Хессар усмехнувшись подал знак охранникам:

– Отпустите. Ну что, Эльга…разбудишь мне эту спящую пери?

– Да! – тяжело дыша ответила женщина – мне нужно только лишь сходить за снадобьями и приготовить…средство.

– Ага…хочешь удрать? – широко улыбнулся – Эй, Сеге, проводи шаманку до юрты. Проследи, чтобы никуда не исчезла…а то потом гоняйся за ней, ищи…

Эльга беспомощно оглянулась по сторонам, вздохнула и поплелась к выходу. На самом деле – первой ее мыслью было: «Бежать! Бежать отсюда! А потом можно и вернуться – когда Предводитель забудет о своей прихоти». Но она прекрасно понимала – он не забудет. Она знала его, недаром прожила рядом с ним все свои сорок лет. Да, сорок – ей уже было сорок лет. Ни семьи, ни детей…с шаманкой боятся связывать судьбу. Да она и сама не хотела. Тем более что красотой не отличалась – ноги тяжеловаты, широкий зад при практически полном отсутствии груди. Узкие плечи и длинные, костистые руки – кому она такая «красавица» нужна? В Степи ценят длинноногих, широкоплечих женщин, сильных, похожих на мужчин.

Нет, ну так-то мужчины у нее были…впрочем – разве рабы мужчины? Это так…инструмент для получения удовольствия. Она их постоянно меняла, когда надоедали, старалась покупать мальчиков лет четырнадцати-пятнадцати, они отличаются энтузиазмом, и могут продержаться много часов. Особенно если подкреплять их нужным снадобьем. А что еще остается? Она ведь тоже женщина… Когда мальчики вырастали и становились взрослыми парнями, она их обычно продавала. Чтобы не привыкать. Да и хочется новизны…

Надо было уехать из стойбища еще давно, до того, как Собиратель начал подминать под себя Роды. Но она все медлила – жадность! Здесь больше всего работы – много больных, раненых, много требуется снадобий и колдовства. И вот…дождалась. Пока Собиратель не подмял всех шаманов под себя. Раньше они были сами по себе, уважаемыми членами общества – теперь просто воинство Собирателя. И не дай Создатель сказать что-то против – тут же башка прочь. И не скроешься! Отступников преследуют, как худших врагов, и заканчивают свою жизнь они в страшных мучениях. Одного шамана, что посмел противиться воле Собирателя – с помощью других шаманов (проклятые задолизы!) лишили способности колдовать, заставив выпить специальное снадобье, а потом поджарили в масле. Живьем. В огромном медном котле. На медленном огне. Он сидел в этом котле со связанными руками и ногами, и голова его выглядывала из котла. Эльга до сих пор помнит его глаза и его крики. А прожил он довольно-таки долго, пока кровь не спеклась в его нижней половине тела.

Эльга передернулась, и зашагала быстрее – лучше сдохнуть во время колдовства, чем так, в котле. Или на колу, чувствуя, как тупой конец шеста, намазанный жиром, раздвигает твои внутренности. Собиратель любит такое развлечение – вон, на краю стойбища полсотни колов с разлагающимися на них трупами, исклеванными голодными стервятниками. Хотя нет, не все трупы – один вчера еще был жив. Глава Рода, который сказал, что не желает присоединиться к Орде. Удивительно, но он прожил пять дней. Впрочем – чего удивительного, если этот проклятый шаман Орис поддерживает его колдовством, чтобы мучился подольше и не умирал.

Нет, Эльга лучше бы жила в Империи, чем в Степи. Там маги уважаемые люди, даже аристократы, а тут, с тех пор как появился Собиратель – они для него ничем не отличаются от остальных соплеменников. И даже хуже их – потому что опасны. А все опасное надо или уничтожить, или сделать так, чтобы оно перестало быть опасным.

Нужные травы нашла быстро – да чего их искать, вон они, все развешаны, как положено. Она даже на запах их в полной темноте найдет. Тут же истолкла, положив в ступку, залила водой, и стала напитывать магией. Жидкость в стеклянной банке забурлила, запарила, исторгнув резкий, неприятный запах, и ее сторож, который все это время находился за спиной, опасливо отошел на пару шагов.