Ангелы не летают

На этот вопрос снова раздался глухой стук прямо из-под земли. Вопросов не оставалось. Покойника похоронили заживо. Два дня в гробу. Значит, хватило воздуха? Смотритель не был сильно верующим, но что-то говорило о божественном чуде. Или наоборот. О проделках дьявола. Дрожащей рукой он потянулся в карман. Телефонной трубки не было. Забыл на столе в сторожке. Не стараясь не шуметь, смотритель помчался сломя голову за телефоном.

Нужно было срочно звонить в милицию. Пусть приезжают, разрывают и спасают человека. Тогда нужна и скорая помощь. Сами вызовут. Главное дозвониться. Поток мыслей захлестнул дневного смотрителя. Сколько он сможет там еще пробыть? Если он был без сознания, то организм поглощал кислород спокойно. Может быть, даже он и проснулся от того, что поступил сигнал о его недостатке. Теперь человек в панике. Кислород уходит быстрее. Учитывая, что его там и так почти нет, милиция может не успеть. Значит, придется начать копать самому. Сколько сможет, а потом подоспеет помощь. Он, несмотря на очень изученный путь два раза почти упал от того, что торопился. Не хватает сейчас еще и себя покалечить!

Его бег остановил пес. По цвету оставшейся местами шерсти, это предположительно был пес Горыныча. Но только с ним произошли изменения. Ушей не было. Остатки покрова сваливались на глазах. Голова была скальпирована до кости. Вытянутая морда провалилась и на ее месте обрадовался черный мясистый то ли рот, то ли просто отверстие. Он шевелился. Глаз не было, да и не могло быть. На лице не оставалось для них места. Только черная масса. Она издавала звуки, похожие на чавкающую грязь. Голова хаотично раскачивалась. Лапы. Смотритель увидел, что они заканчивались острыми иглами. Они тоже не имели шерстяного покрова и на вид были костяными.

– Шарик? – его голос дрогнул. Смотритель забыл, куда несся сломя голову.

Пес тронулся в его сторону. Шустро и уверенно, несмотря на отсутствие зрения. Он ясно представлял цель. Пес не целился ни в шею, ни в сердце. Он просто оттолкнулся и его острые как иглы конечности легко проткнули живот и грудь смотрителя. Черная чавкающая масса присосалась к телу ниже ребер, и смотритель почувствовал, как множество маленьких лезвий начали резать его. Боль быстро превратилась во что-то большее, и он потерял сознание. Ушел в вечность. Навсегда. Все что он почувствовал это обиду от того, что ничего не увидел дальше. Он просто заснул под негромкие звуки лезвий, добравшихся до кости.

Номер в «Кондоре»

19:30

– Могу ли теперь задать вопрос личного характера?

Голова Арины лежала на плече Германа, и она чувствовала его спокойное дыхание. Ей казалось, что он принюхивается к ее волосам. Может быть ей хотелось, чтобы это было так. Ей был нужен такой человек. С ним было спокойно. Она опасалась, что Герман еще приберег для нее сюрпризы, которые могут разрушить все ее мечты. На самом деле она даже поспорила с собой, что будет именно так. Но это будет после, сейчас все было, как должно было быть и никак иначе.

– Так могу? – она повторила вопрос.

– А ты разве еще не делала этого?

– Ты не отвечал на них.

– Но ты и не спрашивала о разрешении. Что-то поменялось?

Это немного кольнуло. Она не должна была апеллировать близостью. Это просто произошло. Но он спросил, что поменялось. Намек на отсутствие высоких чувств? Просто снятие напряжения?

– Сейчас спрашиваю.

На второй вопрос отвечать Арина не стала.

– Задавай личный вопрос.

Она почувствовала, как мужчина прижался щекой к ее виску. Хороший знак.

– Я могу считать, что мне с тобой повезло и не опасаться, что встреча с тобой будет большой ошибкой?

Герман не был уверен, что правильно понял вопрос, так как в его мужском понимании само понятие «вопроса личного характера» входили вопросы, непосредственно касающиеся его личной жизни и всего что с ней связано. Ее вопрос был или сильно завуалирован, или Арина перестаралась с формулировкой, поэтому он переспросил.

– Можешь перефразировать или напрямую обозначить список того, что ты считаешь ошибкой?

– Напрямую?

Чувствовалось некоторое замешательство. Манеры поведения, которые девушка демонстрировала, не выдавали в ней скромного человека. Она не раз провоцировала окружающих на негативное отношение к себе, и со стороны могло показаться, что это ее нормальное состояние характера, но Герман, знавший ее несколько дней, разбирался в людях. Ее поведение было игрой. С чем или против чего он не разобрал, но ждал, когда она сама раскроет свои секреты.

– Если напрямую, то, – она подняла вверх руку и начала загибать пальцы.

– Раз. Женат ли ты? И есть ли дети?

– Два. Не являешься ли ты преступником, с которым лучше не связываться? Хотя, похоже, что я уже связалась.

– Три. Зачем, черт возьми, ты купил тогда те сигареты? Я ни разу не видела, чтобы ты курил.

Арина запрокинула голову и посмотрела Герману в глаза. Взгляд ждал ответов.

– Хххммм…

Мужчина ухмыльнулся, как мог только он.

– Вопросы животрепещущие, и актуальные в том положении, что мы оказались. Не правда ли?

Поняв, что имеет ввиду Герман, девушка села на кровати. Ее грудь бесстыдно выглянула из под одеяла, но тут же была прикрыта снова.

– Я могу задать тебе те же самые вопросы, но не буду.

Он провел ладонью по волосам, прикрывающим спину.

– У меня нет жены. Тебе не нужно переживать. И если я и преступил закон за свою жизнь, то тебя это не коснется. За мной не приедут, чтобы арестовать, не приедут, чтобы убрать. У меня нет долгов. Во всяком случае тех, о которых я знаю. Тебя устраивает такой ответ?

Она не повернулась.

– Нет. Ты не сказал про сигареты. Зачем.

Его улыбающаяся ухмылка смутила Арину.

– Зачем? – сухо отрезала командным тоном она.

– Курить бросаю. Так сложнее, когда знаю, что в машине лежит блок. В любой момент можно открыть и закурить. Поэтому стараюсь не думать об этом.

– Так ту… – она запнулась, – так просто?

– Да. Так тупо.

По лицу Арины было видно, что вопросы решены даже лучше, чем она могла ожидать.

СТО «Вторая жизнь»

23:00

Было прохладно, но не настолько, чтобы не вести беседу на крыше здания мастерской. Два сваренных из кусков профиля кресла и стол, покрытые бакелитовой фанерой, что была практически не подвластна разбуханию от осадков. Видятаев любил тут посидеть, особенно летом. Подростки из его команды сюда не допускались. Только он имел право пригласить на крышу собеседников. К слову тут никогда не был Гнилин. Слишком он был не приятен ПалПалычу, чтобы осквернять такое место его присутствием. Не частым напарником для посиделок тут был Тули. Тоже еще тот честный человек. И доверял ему ПалПалыч на все два процента, но они были повязаны и общая неприязнь к главе поселения объединяла. Сам Тули любил выпивать один. Часто дома, он мог выбраться и на природу, поэтому Видятаев приглашал того от раза к разу. Сегодня сам гаишник назначил встречу.

В СТО никого не было, кроме двоих. Новых машин никто в ремонт не пригнал, та, что висела на подъемнике на данный момент, не могла быть оплачена. Как выяснилось, хозяин оказался снаружи туманного тоннеля. Поток второго типа транспорта, что разбирался ночами, тоже прекратился. Та же причина.

С крыши открывался вид на реку и лесную чащу за ней. Сейчас в позднее время она была по большей своей части скрыта во тьме, и только местами бликовала вода, отражая от себя пробивающиеся лучи света от осветительных фонарей трассы и частично подсветки отеля. С этого места не была видна яхта и пристань. Ее заграждало здание пилорамы. Через пару небольших его окон пробивался свет. Кто-то не спал.

– Ну ладно, Борис, выкладывай, для чего хотел встретиться, – ПалПалыч опустил на стол кружку. Он сидел, откинувшись на спинку, и ждал, когда собеседник начнет. Тули неторопливо налил в стопку коричневую жидкость, предложил ПалПалычу, повернул этикеткой в его сторону, указывая, что коньяк не из дешевых. Тот отказался, мотнув головой.

– Как знаешь, – произнес гаишник, и неторопливо влил в себя. Прочувствовав послевкусие, семилетнего коньяка, он прикурил сигарету, выпустил облако дыма в прохладу ночи и заговорил.