Цитадели

Часть вещей была жизненно важна, а часть… Внутри лежало (перечисляю!): десять спичек с обрывком серной бумажки, свечка-плошка, зеркальце, леска с крючком и грузилом, лезвие для ножа, полиэтиленовый пакет. И нечто, напоминающее цепочку, но с заостренными звеньями. Вероятно – это «нечто» являлось той самой пилкой-перетяжкой, о которой я слышал, но никогда не видел.

После третьей попытки и кубометра сломанных веток, получилась пила-лучевка. Столяр бы руки оторвал… Но мне до этого было как-то … параллельно. Невзирая на «неэстетичность» инструмента, удалось спилить несколько небольших осинок. Это куда лучше сухостоя и елового лапника, сгоравших в один момент.

Когда на полянке появился мой лучший друг – костер, то вместе с теплом пришла воля к жизни и желание перекусить. Еще больше хотелось пить. Подавив желание вгрызться в снег, пошел по лагерю, разыскивая консервные банки. К счастью, я их складывал в другом месте, нежели… Если бы все лежало вместе, то и не знаю, сумел бы преодолеть брезгливость… А может быть, и сумел. Человек – такая скотина, что многое может.

Вместе с пустыми жестянками нашлись использованные чайные пакеты. Один раз заварил и выбросил… Аристократ, блин. А уж когда нашел изрядное количество «бычков», то жизнь показалась не такой уж плохой. Порадовало, что банки имели этикетки. Подмокшие, правда. Не страшно, высушу, а бумага вещь нужная!

Набив снегом сразу пять банок, поставил все это на костер. Едва-едва дождался, пока вода закипит. И хотя «чай» пованивал тушенкой, мне он показался лучшим напитком в мире. Юкагиры, вон, всю жизнь пьют чай с жиром – и ничего!

После чая создалось впечатление сытости. Вот только, надолго ли? Жаль, что парни полковника не положили в «несессер» пару галет. Места бы хватило. Говорят, без еды человек способен жить сорок дней. Вполне вероятно. Но почему-то ставить такие эксперименты на самом себе не хотелось. А вот кушать – напротив.

«Может, шишки пособирать?», – вспомнил я о подарке рыжей подружки. Сама она не появлялась. Понимала, что лучше ей пока не «светиться». Жаль, что белочка – это не большой заяц. Но на пару супов хватит… Эх, что-то я отвлекся. Рука не поднимется на эту вертихвостку. Лучше пойти и заняться делом.

Найти в лесу шишки проблемы не составляло и скоро у меня было налущено две полные банки. Поел их сырыми, а потом решил сварить. Если бы не еловый привкус, супчик был бы просто замечательным! В смысле – дрянь, несусветная, но есть можно! Ну, а если бы еще соли и хлеба. Хотя, если бы был хлеб – на хрена было бы есть супешник из шишек?

Специалисты по выживанию считают, что лучшее жилье это то, что приготовила природа: пещера, вывернутое дерево, небольшой овражек и так далее. Ничего подобного в радиусе пары километров найти не удалось. Наткнулся на одно место, подходящее – шикарный сугроб, из которого торчал корень крупной ели, но вовремя понял, что оно уже занято – из небольшого отверстия в сугробе валил легкий парок. Может, под снегом бьет родник, но скорее всего там спит медведь. Если спит – ну и пусть себе спит. Говорил же Унгерн, что подняли трех медведей. Странно, что в одном месте три берлоги. Ладно, я не охотовед, чтобы подсчитывать медвежье поголовье. К тому же, никто не говорил, что медведей поднимали только здесь.

Вернулся на старое место и уже часа через два обживал небольшой шалашик. Вигвам получился неказистым – индейцы бы за такую работу сняли с меня скальп. На соединение веток и палок ушла вся леска. Конечно, если бы рядом была речка, то придумал бы что-то другое для ее применения. А так – зачем мучиться? Еловых лап на шалаш жалеть не стал. И пусть внутрь можно войти лишь на четвереньках, ну и что? Главное – тепло.

Остаток вечера потратил на изготовление изгороди. Как-то довелось наблюдать, как старший брат впервые в жизни плел корзину. Получилась она так себе, страшненькая. А изгородь вышла еще хуже… Ну, уж какая есть. Осиновые колышки, вбитые прямо в снег, а между ними все тот же еловый лапник. Появилась иллюзия, что стало теплей и не так страшно. Поверьте – это не так уж мало…

Ночь провел прекрасно. Спал, как убитый. Костер не потух, потому что вечером догадался сделать вокруг него сруб. Позавтракав горячим «супом» из шишек, осознал, что сегодня они уже не казались такими вкусными. Надо бы придумать, чем разнообразить скудное меню, но фантазия дальше каши из березовой коры не шла. Но при зрелом размышлении решил эту идею пока оставить. Усилил костер и отправился в лес, на поиски съедобных растений.

Три недели назад

– Итак, Олег Васильевич, – зашелестел мой инструктор листочками конспекта. – Тест растений по методу американского спецназа.

– Тест? – не понял я.

– Тест на съедобность, – пояснил он. – Записывайте. Разделить растение на составляющие – корень там, ствол, листья, ветки, цветы. Что там еще?

– Пестики с тычинками? – предположил я.

– Нет, – веско высказался Валерий Николаевич. – Ягоды!

– А-а…

– Перед тестом нельзя есть восемь часов. Потом – обнюхать каждую часть растения. Если есть кислый или резкий запах, лучше отказаться сразу. Тестировать каждую часть отдельно, потому что корень может быть съедобным, а ягоды – ядовитыми.

– Как у картошки, – проявил я эрудированность.

– Типа того, – согласился Валерий Николаевич. – Слушайте дальше. Положите кусочек на сгиб локтя и подержите пятнадцать минут. Если нет жжения или раздражения – продолжаем. Подержите три минуты на губе. Опять же, прислушайтесь к себе – есть жжения или неприятные ощущения. Если все нормально, то возьмите растение в рот и подержите его там 15 минут. Глотать нельзя!

– А дальше? – откровенно заскучал я.

– Теперь разжевать и минут пятнадцать ждать. Если нет отрицательного результата – можно глотать. Но! Ждем еще восемь часов. Если стало плохо – два пальца в рот и вызвать рвоту. Пить только воду! Опять-таки – это еще не все. Если не отравился – можно съесть половину растения и выждать восемь часов. Это и будет окончанием теста.

Закончив с алгоритмом тестирования, инструктор облегченно вздохнул. Чувствовалось, что ему самому подобная «наукообразность» казалась глупой.

– Валерий Николаевич, – задумчиво спросил я. – А как на самом деле происходит? Ну, неужели голодный спецназовец будет проверять растение сутки?

– В Штатах – все по науке. Ну, а у нас… – многозначительно прищурился «зубр».

– Назначают «добровольца», который лопает все подряд – и пестики, и цветочки и прочее. А потом смотрят – умрет или нет. Так?

– Именно, – засмеялся инструктор. – Хотя, вообще-то, ждут только рвоты. Потом все дружно ставят клизму… Но вы-то там будете один… Вывод?

– Руководствоваться тем же принципом, что и с грибами – если что-то смущает – лучше не жрать! Клизму мне ставить некому.

– Умница, хоть и кандидат наук! – порадовался инструктор. – Значит, есть и среди вашего брата дельные люди.

– Польщен, – скромно поддакнул я, радуясь комплименту матерого зубра.

– Ну, а если совсем приспичит, то клизму можно и самому себе поставить, – оптимистически обнадежил меня Валерий Николаевич. – Главное, ведь что? А главное – задницу на нужную ширину раздвинуть.

Я так и не понял, что он имел в виду…

Здесь и сейчас

Обнаружил недалеко от бивака заросли крапивы. Крапива – растение, которое с другими не перепутаешь. А уж проводить какие-то дурацкие тесты… Конечно, травка была изрядно почерневшей – успела уже не один раз оттаять и замерзнуть. Но все-таки, некоторые листья смотрелись прилично. Набил ими полиэтиленовый пакет из той же волшебной коробочки, сварил суп. Сказать, что получилась гадость – это вообще ничего не сказать. Но съел! Правда, суп этот впрок не пошел… Сразу же прихватило живот. От серьезного конфуза меня спасла черемуха. Памятуя, как в детстве меня лечили от расстройства желудка, надрал (ну, нарезал) немного коры и зашпарил ее кипятком. Горькая, но помогает здорово! (Забегая вперед, скажу, что в первый раз крапива была плохо проварена.) Это свежую майскую травку можно особо не мучить. Она – мягкая, нежная. И варить долго не надо – минуты три-пять. Впрочем, когда наловчился, то и прошлогодняя получилась вполне терпимая. Главное, что листья нужно истереть как можно мельче и варить не меньше часа. Есть сразу, «с пылу-с жару». С вареной крапивой хорошо сочетается сердцевина репейника – мельчишь и – в суп! Она разбухает и по вкусу напоминает макароны не очень высокого качества. Но в условиях, когда любые макароны – райское блюдо, сойдет и не такое. Корень репейника (или лопуха) легко вытаскивается из земли. Его нужно лишь слегка почистить и помыть. Варить вместе с крапивой. Когда размягчится, вытащить и остудить. Можно есть вприкуску. А если уж вы совсем замучились без соли, то присыпьте вареный корень золой из костра.

Следующей находкой была рябина. Правда, большая часть оказалась подгнившей и полусъеденной. Ничего удивительного – на дворе март. Но даже из того, что удалось выбрать, получился такой славный компот! Скажу прямо – скулы сводило, но было безумно вкусно. А уж витаминов столько, что прямо кишат!

Так прошло две недели. С голоду не умер. Но все же. Подножный корм в снежном лесу – не лучшая еда. Как ни набивай брюхо, через два-три часа опять хочется есть. Может быть, то, что я ел, было очень питательным и полезным. Тяжело было чисто психологически. Помнится, когда я служил в армии, у нас смыло мост и на три дня наша часть осталась без хлеба. И, как не извращались повара и отцы-командиры, разрешившие кормить личный состав «от пуза», еда в рот не шла…

Еда в лесу была. Бегала, прыгала, летала и скакала. Нахальные зайцы пробегали мимо по несколько раз в день, а то, что они еда, игнорировали. Один наглец покусился на мою крапиву. Заметьте – самому сходить и пощипать, ему было «в лом». Непременно нужно сунуть свой клюв в пакетик с листьями! Едва отогнал гада. Обидно – до чего же дожил, если и зайцы ни в грош не ставят?! На мышей я тоже был согласен, но они не ловились: либо совсем не показывались, либо, при моем появлении прыгали обратно в норку. А сверху постоянно что-то трещало, каркало и чирикало. Попытался изготовить лук со стрелами. Через два дня непрерывной стрельбы научился попадать в воробья. Но то ли стрелы без наконечников оказались слабыми, то ли выстрелы, но кроме возмущенного чириканья других результатов не было…

От недоедания впал в отупение. Нет, ноги волочились нормально, в обморок не падал. Было другое. Все, что меня волновало, – это костер и еда. Костер и еда. Стал забывать о доме. Даже о том, что я, в конце-то концов, кандидат наук, автор полусотни статей и трех монографий. И что в лес явился не ради экстремальных ощущений, а ради конкретного дела. Однажды, лежа в шалаше, поймал себя на мысли, что нужно заснуть, а просыпаться – так и вовсе необязательно. А еще… Может быть, взять остатки лески и… Пенсия семье уже обеспечена. Чего, спрашивается, дурью маяться? Устал. Опять стали проходить на память обрывки разговора с полковником. Что там, насчет пенсии-то он говорил?

Две недели назад

– Виктор Витальевич, – нерешительно начал я. – Нужно решить еще ряд вопросов.

Умница Унгерн «врубился» сразу:

– Материальных? Это – само собой. Мне выделена определенная сумма. Немалая. Вы получаете на подготовку своей э…, скажем так – экспедиции. Заметьте – без всяких авансовых отчетов. Ну, конечно расписку-то написать придется, а иначе – как я докажу, что истратил деньги на агента, а не прогулял их в кабаке? У нас с этим строго. Естественно, что будет полностью компенсирована ваша временная безработица. Семья в накладе не будет – это я гарантирую. Тем более, что часть продуктов, что вам подвезут – сахар, крупы там всякие, кое что из консервов, шоколад, они длительного хранения. А того количества вам в лесу не понадобиться. Я с таким расчетом и заказывал. Конечно, не або что, но хоть какое-то подспорье семье. Да и деньги, наверное, сумеете рассчитать так, чтобы что-то осталось для дома. Это уж сами решайте.

– А в случае самого плохого? – настаивал я. – Я могу пропасть без вести. Можно ли рассчитывать, что семья получит пенсию? – А вот тут сложнее, – не стал кривить полковник. – Кое-что можно сделать. Вас оформят как… Вернее, вы уже оформлены. Ну, вы поняли… Как внештатный сотрудника. Увы, другой возможности нет. Это – примерно половина лейтенантского оклада. Немного. Вам же не будут доплачивать за «звездочки». Но есть кое-какие надбавки – пайковые там, премиальные. Их я выпишу побольше.

– То есть, в случае моей гибели, семья получает пенсию в размере четверти оклада? – загрустил было я. Но потом, когда прикинув, что четверть «ихнего» оклада – это больше, нежели половина моего учительского, положенного за потерю кормильца, повеселел. От мудрого начальника перемена в настроении не укрылась.

– Вообще-то, перед заданием не принято настраиваться на грустный лад, – строго посмотрел на меня Унгерн. – И размышлять о пенсии. Хотите, еще немного утешу?

– Хочу. И даже очень.

– Ваша семья получит единовременное пособие в размере 100 окладов. Как семья погибшего при исполнении. Да и от основного места работы будет начисляться государственная пенсия. Наша же будет идти неофициально, из специальных фондов. Правда, выплачивать ее будут только до достижения вашей дочерью совершеннолетия или, если она поступит в вуз, то до окончания учебы. И, вот еще. Скажу лично от себя – мы (подчеркнул он) – семьи сотрудников в беде не бросаем. Дочка и школу закончит, и с вузом поможем. Но, сами понимаете, всю жизнь ей никто помогать не будет.

Здесь и сейчас