Одна ночь

Ольга Петровна. Так, значит, не у тебя я вермишель брала? Откуда же твое лицо мне знакомо? В девятом номере жиличка пропала. Четвертый день нет ее. Сейчас она мне в очереди заявляла. Старуха из девятого. Сообщаю, мол, вам, как ответственной дежурной.

Иваненков. Ольга Петровна, или туда или сюда! Сквозит!

Ольга Петровна. Сейчас я приду. Только домой отнесу хлеб и ножки. Мамочки! Я вспомнила, вам была телефонограмма, товарищ Иваненков. Срочная.

Иваненков. Спасибо! Ответственная дежурная группы ПВО в гастроном отправляется, а…

Ольга Петровна. Не в гастроном я. Только в булочную. В гастроном-то я так, мимоходом, забежала. Меня Захар Иванович заменял.

Лагутин. Вы мне про телефонограмму ничего не заявляли.

Ольга Петровна. Разве? Вон она там, товарищ Иваненков, под книжкой. Строгий выговор вам, если вы в девять часов не придете в райсовет. Вы успеете. Еще без четверти девять. Далеко ли тут?

Иваненков(читает телефонограмму). Не в девять, а в девятнадцать часов мне было приказано явиться!

Ольга Петровна. Разве?

Иваненков. Ответственная дежурная! Вы мне ответите! К семи часам вызывали человека, а она по магазинам гуляет! Что мне делать теперь, а?

Лагутин. Я забыл, Паша. Они звонили еще раз. Я сказал, что ты на кладбище, дворника хоронишь. А они приказали: когда бы ни вернулся, чтобы все равно срочно шел в райсовет. Немедленно.

Иваненков. И тебе спасибо, старый черт! (Шурику.) Пошел вон отсюда!

Шурик. Дядя Паша, ведь я ее не принимал.

Иваненков. Кого её?

Шурик. Телефонограмму.

Нюся и Оля хохочут.

Иваненков. Вон отсюда. Контора домохозяйства не для шуток! Мне ваше хихиканье вымотало всю душу. Вон! Дежурная, займите своё место.

Ольга Петровна. Подожди! Дай отнести…

Иваненков. Не буду ждать! Вернусь – составлю акт на вас всех! Демоны! Вон отсюда!

Шурик, Оля, Нюся с хохотом убегают.

Займите ваше место, Ольга Петровна! Я приказываю!

Лагутин. Давай я отнесу покупки.

Иваненков. Тут тревога с минуты на минуту начнется, а они телефонограммы забывают! Разве я успею теперь в райсовет до тревоги? (Бежит к двери.)

Марфа. Стой! В список, в список взгляни! Убежал, сатана!

Лагутин. А вы попросите, гражданка, у ответственной дежурной, чтобы она взглянула. Ольга Петровна, займитесь ими.

Ольга Петровна. Вот сейчас раскутаюсь… Захар Иванович, вы там возле печки положите их… На гвоздик авосечку повесьте… Спасибо, Захар Иванович.

Лагутин уходит.

Сейчас крючочек расстегну… Вот. А теперь платочек развяжу. Так. А теперь сниму его. Готово. А теперь бумажечки разложу. Так. Сейчас креслице подвинем. Вот и подвинула. А теперь сядем. Села. Ну, гражданочка, чего вы хотели?

Марфа. Мне нужен список жильцов, переехавших к вам из разрушенного дома.

Ольга Петровна. Ох, видела я этот дом, милая, видела. Сейчас ключики от стола найдем… В самую середину дома угодило… Вот он, ключики, на месте. А где от чердачков ключи? Вот они… Пост номер один. Пост номер два, пост номер три. А вот ключик от поста наблюдения. Всё. Если вам список новых жильцов нужен, то вы бы, гражданочка, к управхозу обратились.

Марфа. Хоть ты меня не мучай. Пойми, я спешу, спешу! Вон в радио часы стучат. Меня каждый стук как иголкой ударяет. Может быть, этот самый миг отсчитан, на который я опоздала… Взгляни в список жильцов, помоги.

Ольга Петровна. А что у тебя случилось?

Марфа. Сын сбежал.

Ольга Петровна. Сын?

Марфа. Да. Взгляни в список, нет ли у вас тут Дарьи Васильевой.

Ольга Петровна. К ней сбежал?

Марфа. Даша – это дочь моя. А сын Сережа. С нею, с Дашей, с сестрой, он дружен был. Она старше его на семь лет, и как родился Сережа, она, Даша, с ним как с куклой возилась. Вырастила со мной вместе. Он так к ней привязался, что просто удивительно. Мальчишка грубый, неласковый, ум у него мальчишеский. Еще нет семнадцати лет ему. С Дашей он разговаривал, а со мной, родной матерью, у него один разговор был: «Отстань», да «Брось», да «Ну вас» – и сбежал.

Ольга Петровна. Куда?

Марфа. На фронт. Я думала, он со школою на трудовых работах, а он воевать ушел.

Ольга Петровна. Воевать?

Марфа. В ополчение его не брали по возрасту. Тогда что он сделал! Взял документы!

Ольга Петровна. У кого?

Марфа. У учителя Соколовского. Молодой был у них учитель истории, двадцати трех лет. А Сережа мой рослый. Можно дать ему столько. Взял он учителя документы, они вместе на трудовых работах, в одном бараке жили. И ушел. Там пока разобрались, куда он ушел, да зачем – его и след простыл. Только две недели назад узнала я чудом, что под фамилией Соколовский поступил он в школу минометчиков.

Ольга Петровна. Вы подумайте.

Марфа. Я привычная. Я всегда к беде готова. Но она, окаянная, так пути подберет, каждый раз с такой особенной стороны подойдет, с какой и не ждешь её.

Ольга Петровна. Это надо же!

Марфа. У меня муж на фронте. Ушел тоже в ополчение, а теперь в летучей ремонтной бригаде танки чинит. Миша и Ваня, старшие сыновья, один в артиллерии лейтенант, другой в инженерных войсках. Дочка в вашем городе на военном заводе. Сережа из всех моих детей самый неладный, самый трудный.

Ольга Петровна. Смотрите, пожалуйста!

Марфа. Не могу я его отдать. (Стучит кулаком по столу.) Не желаю! Был у меня полный дом! Хороший дом, веселый, терпеливый. Первого – впятером провожали, а последнего – вдвоем. Я говорю: «Ну, Сергей, только ты теперь со мной остался». Молчит. И на трудработы молча уехал.

Ольга Петровна. Это надо же!