Клад

Суворов. Ладно.

Орлов. Ты о чем все думаешь?

Суворов. Жил такой богатырь Али-бек…

Орлов. Все об одном?

Суворов. Ладно, пожалуйста.

Входит Дорошенко.

Дорошенко. А-а! Это городские.

Ребята вскакивают.

Мурзиков. Откуда ты вынырнула?

Дорошенко. По тропке подошла.

Орлов. А почему же мы не слышали?

Дорошенко. А потому, что я не хотела.

Орлов. Как же так?

Дорошенко. Очень просто. С детства отец меня на охоту брал – сыновей не было, так он дочку. Приучилась ходить так, что зверь не услышит, не то что городской человек.

Орлов. А ты кто?

Дорошенко(спокойно, с достоинством протягивает руку Суворову, потом ребятам). Я? Анна Дорошенко. А вы чьи?

Суворов. Свои собственные.

Дорошенко. Фамилия вам?

Суворов. Я – Суворов. А это – Мурзиков. А это – Орлов.

Дорошенко. Прогуливаете себя? Или комиссия?

Суворов. Да скорее, гражданка Дорошенко, комиссия.

Дорошенко. Чего проверяете?

Суворов. Горы.

Дорошенко. Все ли на месте, не унес ли кто?

Суворов. Вот-вот.

Дорошенко. А теперь, товарищ Суворов, пошутили – и лясы убрали. Я бывшей станицы Верхней, теперь колхоза, – я там председатель. По делу пришли – помогу, в чем моя возможность. Так идете – идите, не вредите. Вот мои документы.

Суворов. Мы верим. Мне в городе, в исполкоме, о вас говорил Сергей Яценко.

Дорошенко. Знаю. Человек твердый.

Суворов. И он о вас так говорил. Письмо к вам имеется от него. Мурзиков, дай-ка мешок. (Роется в мешке.) Вот оно… Товарищу Дорошенко.

Дорошенко. Так, хорошо встретились. (Садится к костру. Расстегивает кобуру револьвера, который висит у нее на поясе. Достает очки.)

Орлов(тихо). Смотри – очки с револьвером носит.

Дорошенко. А я, малец, вижу не дюже хорошо. Слышу хорошо, а вижу не дюже. Как из револьвера стрелять – сейчас очки надеваю. Потому и ношу вместе, (Читает.) Так-так, понятно. Теперь понятно, кто вы. Чем могу – готова помочь.

Суворов. Чаю?

Дорошенко. Спасибо вам… Ну что, вы много нашли, насобирали?

Суворов. И нашли – и потеряли тоже.

Дорошенко. Кого?.. Чего?…

Суворов. Спутница наша в тумане отстала.

Дорошенко. Худо. Большая?

Суворов. Двенадцать лет.

Дорошенко. Городская?

Суворов. Городская.

Дорошенко. Худо. Вернусь – весь колхоз на поиски подниму. Только отсюда до колхоза восемь дней ходу. Ах, это нехорошо. Как мне ее жалко. Небрежность! Разгильдяйство это! Мужик и есть мужик. Разве с ним дите отпустить можно? Шагает, верблюд, а девчонка в тумане, как в угаре, туда-сюда тычется. Халатность это ваша… Эх!.. Искали?

Суворов. Три дня ищем.

Дорошенко. Ох, плохо. А мать, небось, дома спит и сны не видит. Верблюды.

Мурзиков. А ты, тетка, не гавкай. Мы сами себя днем и ночью, наверное, может быть, кроем. Ты совет дай, а гавкать – это легко.

Орлов(вытирает лоб платком). Мы из сил выбились… Вот что.

Дорошенко(улыбается). Что-то по тебе не видно, чтобы ты из сил выбился. Ишь какой гладкий.

Орлов. Это у меня кость такая широкая. А сам я не толстый.

Дорошенко. Так-так. Вы меня, парни, простите, я по-прямому говорю – ведь правда, худо вышло. Теперь, конечно, надо думать, как эту ошибку наоборот выправить. Ругаться поздно.

Суворов. Конечно.