Побег

– Какой? Виноватый. У наших здесь всегда взгляд виноватый.

– Да? И почему же?

– А хрен его знает. Такое впечатление, что русские здесь оказались не по делу. Потому и боятся, что их в любой момент вытурят. Вот и виноватятся. Ты сам-то небось по гостевой визе въехал – да и связался с какой-нибудь брайтонской американской евреечкой с «зеленой картой». Пообвыкся, расписался с ней, а потом, когда все устаканилось, смылся сюда. Вот отчего у тебя взгляд виноватый. Ну что, угадал?

Сержант хмыкнул.

– Почти. Только я связался с хохлушкой. – Таксист захохотал.

– В мой огород камушек, земляк! А я тебе так скажу: мы, хохлы, тут лучше приживаемся, чем русские. Почти у каждого, кто сюда рвет с Украины, родственники найдутся в Канаде. Так они помогают. А русские тут чужие. То есть настоящие русские – а не представители многонационального советского народа, которых в Америке называют «русскими». Русским тут делать нечего. И бульбашам тут не жизнь. Разве что за самую грязную работу браться. Вот армяне да грузины – те себя находят!

– А у тебя что ж, работа чистая? – разозлился Сержант. – Ты что, працюешь за баранкой с большой радости?

Таксист снова весело рассмеялся.

– А что. Я в Харькове пять лет в такси, и тут сразу получил работу по специальности. – Таксист обернулся. – А сам-то работу имеешь? В России чем занимался? Давно тут?

Сержант ответил не сразу. Его снова одолели мрачные мысли. Скажи он этому говоруну, что в эмигрантах ходит уже лет двадцать – тот не поверит. Да и с чего ему верить? Сержанту уже доводилось слышать, что хоть он в Америке давно «свой», все равно что-то неуловимо российское, если не сказать советское, в нем все равно угадывалось. Не вышиблось. Закостенело.

– Так, случайными деньгами перебиваюсь… Мелкий ремонт помещений. Года три уж.

Машина резко затормозила, взвизгнули шины.

– Приехали! – Эндрю Шевченко высунул голову из окна и пробежал взглядом по фасаду дома. – Я только не пойму, неужели на мелком ремонте помещений можно себе дом купить в таком шикарном квартале?

Сержант молча протянул таксисту две двадцатки.

– А если еще малярить да слесарить, можно и в Голливуде хату отстроить. Учись, студент!

Он махнул отъехавшему Эндрю Шевченко. Ишь ты, сучонок, по взгляду меня вычислил. Что же во взгляде появилось такое виноватое? Он зашагал к своему дому, до которого предусмотрительно не доехал на такси метров восемьсот: мало ли что…

ГЛАВА 8

Интересно, Лидка дома или опять шляется где-то? – подумал Сержант, нажимая на звонок входной двери. Через пару минут далеко за дверью послышалось шарканье. Дома красотка, удовлетворенно подумал Сержант.

Лидка открыла дверь и пропустила своего не вполне законного мужа внутрь дома.

– Ну что, Леша, все хорошо? – пропела она. Лидка знала его как Алексея Пирогова.

– Я же дома, значит, все отлично, детка, – бросил Сержант. Он быстро прошел по коридору к себе в комнату, открыл стенной шкаф и поставил чемодан в дальний угол. Лидка зашла за ним следом.

– Хочешь принять душ?

– Хорошо бы.

– Сейчас приготовлю выпить. Тебе как всегда?

– Как всегда. И побольше льда.

Сержант стал раздеваться. Он стянул джинсы, скинул рубаху. Портупею с подмышечной кобурой тихо убрал в нижний ящик комода и запер ящик на ключик. Оставшись в одних трусах, подошел к зеркалу. Ну и видок. Животик уже наметился, складки по бокам. В это мгновение он ненавидел свое тело. Во что я превратился, кем я стал? Мне сорок шесть лет. А чего я добился? Ну, деньги, ну, дом в престижном квартале. Ну, баба есть. А дальше что? Зачем все это? Зачем я здесь – в этой чужой, непонятной, мерзкой стране? Прав был Эндрю Шевченко, сука! Глаза виноватые – потому что живу хрен знает как, точно уркаган в бегах… Тут он снова вспомнил Варяга. Владислав даже если сидит сейчас – то хоть знает, за что. А я что тут делаю?

Из зеркала на него печально смотрели его глаза. Виноватые, во всем виноватые глаза…

Вошла Лидка с широким, толстого стекла стаканом в руке. В стакане весело бултыхался виски. На поверхности коричневой жидкости звякали кубики льда. Сержант взял стакан и жадно припал к краю губами. Высосал почти половину.

– Ты пьешь виски как водку, – насмешливо заметила Лидка. – Не отвык?

– Не привык, – поправил ее Сержант. Он отдал Лидке стакан и двинулся к ванной.

– Никто не звонил?

– Звонил дядя Арик из Нью-Йорка. У них там какой-то хипеш. На бензоколонках.

– Что, сломался их гешефт? Взял их дядя Сэм за жопу?

– Не знаю, – Лидка поджала губы. – А твой-то гешефт не сломался? Что-то, я смотрю, на тебе лица нет. Случилось чего?

Сержант резко обернулся.

– Слушай, детка, не лезь, а? Надо будет, скажу. Все у меня нормалек.

– Ну так ладно, ладно, – насмешливо протянула Лидка с нарочитым одесским акцентом. Она так делала всегда, когда хотела подколоть Лешку.

Сержант повернулся к ней спиной, снял трусы и залез в ванну. Ванна была треугольной формы с новомодными итальянскими прибамбасами – электродвижком для джакузи, направленным душем и водным массажем. И этой ванне было классно трахаться. Сержант включил душ. Когда он повернулся к Лидке лицом, она тут же перевела взгляд вниз. Улыбка тронула ее полные влажные губы.

– Все на месте, – сказала она, игриво подняв левую бровь.

Сержант впервые за вечер улыбнулся. Он заметил, что Лидка смотрит на него глазами оголодавшего ребенка. Черт, не виделись всего сутки, а она уже хочет – горит вся. Нет, точно говорят: одесские – самые е…учие телки на свете. Сколько их ни трахай, им все мало. А Лидка – телка высший класс. Тело у нее – зае…ись. Жопа, бедра, буфера… Да и личиком вышла. Кожа гладкая, а глазищи какие – угольки! Он почувствовал, как под животом у него пробежал огонек, дернулся член.

Лидка тут же отозвалась:

– Просыпается Змей Горыныч! – Она передала Сержанту стакан виски. – Глотни, сладкий мой. Раскочегарь свой локомотив!

Только торопиться не надо, подумал Сержант. Главное не торопиться, растянуть удовольствие. Он смыл с себя дневной пот и заткнул сливное отверстие. Надо наполнить ванну водой.

– Хочешь устроить групповое купание в бассейне? – догадалась Лидка.

– Какая ты у меня проницательная! – снова улыбнулся Сержант. На душе у него вдруг стало совсем легко. Он отогнал неприятные болезненные мысли и, предвкушая головокружительный секс со своей любвеобильной подругой, сел на дно ванны. Его бравый «Змей Горыныч» уже стоял торчком, гордо неся налитую красную голову.

Ванна быстро наполнилась почти до самых краев.

Сержант завернул краны и включил джакузи на малый ход. Под водой забурлили воздушные потоки. Сержант блаженно откинулся на стенку и вытянул ноги. Лидка стояла над ним и улыбалась.

– Да поставь ты этот стакан, Лидка! – приказал Сержант. – И давай ко мне!

Ее не надо было просить дважды. Она скинула халат, под которым ничего не было. Сержант как завороженный смотрел на ее тело, которое знал уже давно наизусть. Упругая белая кожа, красивые изгибы широких бедер и тонкой, в буквальном смысле осиной, талии, полушария высоких белых грудей, туго сведенных вместе, длинная шея… Он перевел взгляд ниже и впился в треугольник черных курчавых волос в паху. Там, за этим леском, таилось ее главное сокровище – манящий, горячий тайник, бездна, неиссякаемый источник сладострастия… Сержант протянул к ней руки. Лидка царственно подняла белую стройную ногу и шагнула в воду. Потом перебросила вторую ногу и села, обвив его тело руками. Он прильнул губами к ее грудям, жарко всосавшись в мягкую кожу. Потом захватил коричневый сосок и стал облизывать его кончиком языка. Он знал, что это ее сильно возбуждает. Ее руки скользнули под воду, пальцы нащупали его «Змея Горыныча» и стали проводить по его толстому стволу вверх-вниз.

– Возьми в рот! – тихо попросил Сержант.