Джоконда улыбается ворам

– Хорошо, я подумаю над вашими словами, – несколько растерянно произнес Пьеро, дав себе слово, что определит его в школу юристов. – Как раз завтра я собирался ехать по нотариальным делам во Флоренцию и рассчитываю там пробыть некоторое время. Так что у меня будет время, чтобы поговорить с нужными людьми о его будущем.

Школу Пьеро покидал в крайней задумчивости, едва не столкнувшись с Франческо – веселым беззаботным крестьянином, искусным птицеловом и рыболовом, который за умеренную плату доставлял к его столу дичь и форель.

– Кажется, я тебя чуть не сшиб, Франческо, – извинился мессер.

– Ничего страшного, господин нотариус… А я как раз вас разыскиваю. Мне сказали, что вы направились к господину Бернабо…

– Что-нибудь случилось? – обеспокоенно спросил Пьеро.

– Ничего особенного, – успокоил Франческо, – просто я слышал, что вы в ближайшее время отправляетесь во Флоренцию?

– Да, Франческо, – охотно откликнулся Пьеро, – у меня там проживает один из кузенов, а потом надо заверить документы на землю господина магистра. Так что у тебя, говори?

– Я завершаю строительство дома, и мне бы хотелось его украсить как-то по-особенному. Я вырезал из бука вот такую вещь, – приподнял он выдолбленный из куска дерева щит, напоминающий тот, которым когда-то легионеры пользовались в Древнем Риме.

– Неплохо получилось, – согласился Пьеро.

– Да, я старался. Вот только хотелось бы его как-то по-особенному разукрасить. Вы не могли бы отдать этот щит какому-нибудь художнику? У вас ведь наверняка во Флоренции много знакомых.

Спрятав за скупой улыбкой неудовольствие, Пьеро взял щит. Огорчать Франческо отказом не хотелось, он всегда приносил к его столу самых жирных куропаток и самую большую форель. А потом, он был прекрасный резчик и вырубил скульптуру Девы Марии, которую установили в прошлом месяце перед воротами храма, обещал резными скульптурами украсить фасад его крыльца.

С собой во Флоренцию нотариус собирался везти всевозможный скарб, так что оси кареты выдержат еще одну вещь. Не обломятся! Вот, правда, по городу придется изрядно побегать, чтобы отыскать художника, что возьмется расписать щит.

А потом, такая работа весьма недешевая!

– Договорились, Франческо, я подберу хорошего художника.

* * *

В дорогу мессер Пьеро, пренебрегая расторопностью слуг, предпочитал собираться самостоятельно, аккуратно складывая в карету необходимые вещи. Готовился всегда загодя, на рассвете, пока весь дом еще почивал. Когда карета была нагружена, а застоявшиеся кони нетерпеливо перебирали копытами в предвкушении дальней дороги, он вдруг вспомнил о том, что забыл в прихожей щит. Молитва на дорогу была уже прочитана, пожелание на долгую дорогу выслушано, и возвращаться за оставленной вещью не имело смысла – пути не будет!

Подозвав к себе Леонардо, пробудившегося, чтобы проводить отца, он сказал:

– Вот что, там в прихожей щит лежит, мне его господин Франческо передал… Разрисуй его как следует. – И, широко улыбнувшись, добавил: – Надеюсь, что ты удивишь не только меня, но и господина Франческо.

– Я не подведу тебя, отец, – пообещал Леонардо.

Усаживаясь в карету, Пьеро скомандовал извозчику:

– Чего встали? Поехали!

Кучер, взмахнув поводьями, поторопил лошадей. Тряхнув густыми рыжими гривами, лошади невесело зашагали, увлекая за собой груженую карету.

* * *

Вернувшись в дом, Леонардо взял щит и осмотрел его внимательно со всех сторон. Вырубленный из цельного куска дерева, с идеально отполированной выпуклой стороной, он представлял собой идеальное полотно для рисования. И вскоре Леонардо пришла идея, как лучше украсить щит. В самом центре должна быть голова Медузы Горгоны, вылезающей из кромешного ада. Осталось только придумать подходящую для нее свиту.

Несколько дней Леонардо выходил в горы и отлавливал на лугах ящериц, мохнатых пауков, кузнечиков, жуков. Не хватало лишь змей, из которых он создал бы подобающий образ. Ему повезло на следующий день, когда он возвращался домой. Спустившись с гор в долину, Леонардо увидел на дороге змею, раздавленную колесами телеги. Узор на шкуре был сильно поврежден, но зато сохранилась голова. Уложив ее в корзину вместе с прочими тварями, Леонардо принес добычу домой и, заперевшись в сарае, принялся перерисовывать собранных животных на щит. Работа так его захватила, что он не замечал запаха, источаемого умершими животными. Зловониями пропиталось не только тесное помещение, но и волосы и вся одежда Леонардо.

Через неделю, к самому приезду отца, работа была выполнена. Разглядывая вычерченные на щите образы, Леонардо остался доволен, – замысел был воплощен всецело, а образы усиливали яркие краски.

Карета заехала во двор и остановилась перед домом. Расторопный слуга распахнул дверцу кареты и, почтительно согнувшись, стал дожидаться, когда мессэр Пьеро выйдет наружу.

Нотариус пребывал в прекрасном расположении духа. За прошедшую неделю он сумел едва ли не вдвое увеличить число своих клиентов, среди которых было два помощника бургомистра, что поднимало его семейное дело на новую высоту. А кроме того, он сумел переговорить о будущем Леонардо, и директор одной из лучших юридических школ пообещал, что возьмет его в студенты.

Возвращаясь из Флоренции, Пьеро неизменно приезжал с подарками. Кроме обычных сладостей, он привозил лампы, фонари, старинные статуэтки, картины, что придавали дому подобающий уют.

Подарки для Леонардо оставались неизменными: юноша предпочитал холсты и краски. В этот раз он купил для него мольберт, потратив на подарок пятьдесят дукатов, и очень надеялся, что это вполне достаточная компенсация за то, что вместо обещанного ученичества в мастерской художника ему придется заняться юриспруденцией.

Аккуратно завернув мольберт в бумагу, нотариус понес его в дом, где торжественно и в присутствии всей семьи раздал подарки.

– А это тебе, Леонардо. Мольберт…

– Отец, я хотел показать тебе щит, – ответил Леонардо.

– Какой еще щит? – спросил нотариус, позабыв о своей просьбе.

– Тот, что ты мне отдал перед дорогой. Щит господина Франческо.

– Ах, это… Ну показывай.

Перевернув щит разрисованной стороной, Леонардо поднес его к лицу отца.

Выпавший из рук нотариуса мольберт стукнулся об пол, и Пьеро с расширенными от ужаса глазами попятился к выходу. Со щита на него смотрело чудовище с разинутой пастью. Вместо волос у него были длинные извивающиеся гадины со струящимися из пасти языками; из красных раскаленных глаз полыхал огонь, а из раздувающихся ноздрей валил густой плотный дым. Змеи, угрожающе вытянув шеи, стремились вцепиться в его тело ядовитыми зубами, а из темной глубины щита продолжали выползать все новые чудовища с ощеренными пастями, с загнутыми когтями на мохнатых уродливых лапах.

Отступая, Пьеро натолкнулся спиной на стул, тотчас опрокинувшийся. Однако диковинные животные не желали отставать и, изогнув длинные шеи, продолжали его преследовать, вытесняя из комнаты. Видение усиливалось, в какой-то момент ему показалось, что твари спрыгнут со щита и, набросившись, вопьются в его тело своими хищными ужасными зубами.

– Убери от меня этих тварей! Пока они в меня не вцепились!

Отступать было некуда, уперевшись спиной в стену, нотариус невольно прикрыл глаза, готовясь к худшему. Но в следующую секунду раздался спокойный голос Леонардо:

– Отец, это всего лишь рисунок. Он получился именно таким, каким я его и задумал.

Отерев ладонью проступивший на лбу пот, мессер проговорил, освобождаясь от наваждения:

– А я-то думал, что из преисподней пришли дьяволы, чтобы покарать меня за грехи… Сегодня же помолюсь в церкви. Да-а… Нагнал ты на меня страху. Картина производит впечатление. Они как живые. Как тебе это удалось?

– В горах я насобирал насекомых и ящериц, а потом перерисовал их на щит.

– Ты создал настоящий ад, – одобрительно произнес Пьеро. – Если бы я не знал того, что эту картину нарисовал ты, я бы подумал, что ее сотворил сам дьявол! Эти твари способны напугать кого угодно.

– Ты можешь отнести его господину Франческо.

– Франческо, говоришь… – взял наконец протянутый щит Пьеро. Звери, нарисованные на щите, выглядели как живые и одновременно во сто крат ужаснее, чем были бы в действительности. С такой картиной трудно было расставаться. – Я даже не знаю, как тебе все это удалось.

– Мне хотелось, чтобы звери были похожи.

– Знаешь, Леонардо, у тебя самый настоящий талант к рисованию. Ты знаешь о том, что во Флоренции я говорил о твоем будущем?