Венец карьеры пахана

Губы старика чуток раздвинулись, показав первоклассные протезы. Похоже, что этот дед ничего для себя не жалеет.

– Деньги, конечно, хорошие, – неопределенно протянул он. – Но я бы хотел за этот камушек семьдесят тысяч долларов, – Зальцер едва не крякнул от досады. – Конечно, я могу подвинуться в цене ради нашей дружбы. Скажем так, на три тысячи долларов. Но не больше.

Иосиф Абрамович продолжал молчать, соображая, как же следует реагировать на слова старика. За эти несколько минут он уже успел сродниться с этим камнем. Алмаз сделался его плотью, вошел в его кровь, стал его частью, превратился в родное существо. Расставаться с ним можно было только вместе с кулаком, в котором был зажат камень.

– Помилуйте! – наконец, воскликнул ювелир. – Вы просите такие невероятные деньги!

– Ну, хорошо, вы очень убедительны и красноречивы, я вам уступлю еще, – сдался старик, положив ладони на подлокотники кресла. Улыбка его сделалась еще шире, еще добрее.

Иосиф Абрамович внутренне сжался.

– Пять тысяч долларов!

Ювелир невольно кашлянул. Старик явно издевался над ним.

– Это не цена.

Старик обескураженно развел руки в стороны.

– Ну, если у вас нет таких денег, тогда разрешите откланяться.

– Вы можете подождать хотя бы с месяц?

– Знаете, я старый человек, в моем возрасте время течет просто стремительно. Я не могу ждать.

Поднявшись, старик вытянул руку, пытаясь получить назад свой алмаз.

– Может, вы сейчас возьмете часть денег, а, скажем, через пару недель я вам отдам остальное? Это же просто очень большая сумма!

– Жаль, но я рассчитывал получить всю сумму сразу, – старик оставался непреклонен. – Мне не восемнадцать лет, чтобы я мог откаладывать свои дела на завтра.

– Какой вы все-таки несговорчивый, – покачал головой Зальцер. – Просто руки выкручиваете! У меня имеется такая сумма. Берег ее для самых экстренных случаев.

– А это и есть как раз такой случай, – спокойно уверил его старик.

– Я тоже так думаю. Обождите меня здесь, Павел Александрович, – кивнул ювелир. – Я сейчас приду.

Достав ключ, он открыл маленькую дверцу и вошел в небольшую смежную комнату. Бронированная дверь медленно прикрылась. Сделанная из толстых листов железа, она была способна выдержать ударную волну значительной мощности. Гости в магазин захаживали разные, а потому стоило быть готовым к самым неожиданным поворотам.

В глубине комнаты, за большой картиной с тропическими плодами находился сейф, встроенный в стену. Тоже весьма хитрое сооружение, не зная секретов, вряд ли возможно его открыть. Даже если разобрать стену, то содержимое сейфа все равно останется недоступным – его защищали бронированные стенки, о которые ломались самые твердые сверла. Впрочем, стенки сейфа можно было бы разрезать автогеном, против которого бессильны даже титановые сплавы. Но и в этом случае для защиты от грабителей предусмотрена маленькая хитрость. Как только огненная струя коснется бронированной поверхности, тотчас сработает сложнейшая сигнализация, и комната мгновенно заполнится парализующим газом. При этом входная дверь тут же блокировалась, а открыть ее возможно было только с внешней стороны.

Отпереть сейф мог только хозяин, совершив несколько безошибочных операций. Если случайно перепутать их последовательность, то на пульт централизованной охраны тотчас поступал сигнал тревоги.

Зальцеру было что беречь: в сейфе лежало восемьсот тысяч долларов. Не такая уж и малая сумма на форс-мажорные обстоятельства. Отдавая шестьдесят пять тысяч долларов, Иосиф Абрамович при этом совершенно ничего не терял. Он прекрасно знал цену этому алмазу. Даже при самом скромном раскладе он выигрывал до трехсот тысяч долларов! Весьма неплохо за пятнадцать минут милого разговора.

В Израиле, в Хайфе, Зальцер имел небольшую мастерскую по огранке алмазов, в которой работали трое из его многочисленных племянников, так сказать, небольшой семейный бизнес. В России он в основном занимался тем, что скупал алмазы, которые переправлял по своим каналам в Израиль. Чаще всего трансферт проходил через Армению, где у него были отлажены добрые связи. Иосиф Абрамович не упускал возможность отыскать и новые каналы, но всегда относился к этому с предельной осторожностью. После обработки ограненные алмазы возвращались в Россию, но вот стоимость их при этом увеличивалась многократно.

Чаще всего партии алмазов, переправляемые в Израиль, были небольшими, да и алмазы по величине не превышали одного карата, но в этот раз он держал в руках уникальный камень более чем в пятьдесят карат. Отдавать племянникам такую уникальную вещицу Иосифу Абрамовичу не хотелось. Едва взглянув на алмаз, он тотчас захотел огранить его сам. В конце концов, он и сам отличный ювелир, и умения у него вполне достаточно, чтобы из такого камня сделать эксклюзивную вещь. Да и потребуется на это не так уж много времени, всего каких-нибудь месяца полтора.

Прежде чем обтачивать камень, племянники тщательно изучали его, создавали на компьютере различные модели готовой продукции и, выбрав наиболее подходящую, приступали к работе. Со всеми этими техническими вещами отмирает душа ювелира, считал Зальцер, притупляется интуиция, а ведь настоящий огранщик должен чувствовать душу камня. Едва притронувшись к нему, он обязан понимать, какая форма для этого камня самая выигрышная. К этому тоже должен быть божий дар. У Иосифа Зальцера он был. Из этого камня должен получиться бриллиант бочковидной формы, с полной огранкой. Зальцер невольно сглотнул, предвкушая, как свободными вечерами он будет неторопливо, с любовью шлифовать грани.

Зальцер вновь взглянул на алмаз, представив, как тот будет выглядеть, когда завершится огранка. Пожалуй, этот камень он не будет продавать никому. Он поместит его в черную бархатную коробочку и будет любоваться им тоскливыми осенними ночами. Сияние, исходящее от камня, поднимет настроение даже приговоренному к казни.

Выдвинув ящик стола, Иосиф достал фотоальбом.

Это была семейная реликвия, на снимках были запечатлены самые крупные алмазы, которые когда-либо попадали в семью Зальцеров. Первым заносить алмазы в каталог начал еще дед Иосифа – Исаак Зальцер, впоследствии фотографированием алмазов продолжил заниматься уже отец, Абрам Зальцер, а когда сам Иосиф возглавил семейный бизнес, то набор фотографий уникальных алмазов составлял уже целый альбом. Стараясь не отставать от предков, он и сам заносил большие алмазы в каталог, привлекая для изготовления снимков самую современную технику.

Собственно, в альбоме не было необходимости, Иосиф Зальцер обладал уникальной памятью и помнил каждый алмаз, который когда-либо видел. Камни, как и люди, имеют свой неповторимый облик, а ему, потомственному ювелиру, достаточно взглянуть на камень всего лишь однажды, чтобы помнить его всю жизнь. Где-то в ячейках своей памяти он цепко держал тысячи камней.

Одним из самых интересных камней в коллекции был алмаз с собственным именем «Султан». Он напоминал бочку, а треугольные грани только усиливали это сходство. Алмаз попал к его отцу в самом начале Второй мировой войны. Принес ему этот камень на сохранение его двоюродный брат, служивший в то время в Ставке Верховного. Впоследствии родственник так и не объявился, его судьба осталась неизвестной. Поговаривали, что его заперли в одном из полярных лагерей, где он, собственно, и сгинул. Но что с ним на самом деле точно не знал никто. А алмаз «Султан» незадолго до окончания войны был изъят при обыске. Тоже довольно странная история... Отец был неколебимо уверен, что сотрудники НКВД приходили именно за этим камнем, и оставалось только гадать, каким образом они узнали о его существовании.

Иосиф Абрамович открыл альбом на двадцать четвертой странице, именно на ней был запечатлен алмаз «Султан». Фотография была выполнена очень качественно, на хорошей фотобумаге, так что можно было быть уверенным, что она не покоробится и не пожелтеет даже через сто лет.

Разжав ладонь, он положил камень именно под тем самым ракурсом, в котором была выполнена съемка, и сравнил камень и его изображение: грани совпали полностью и сомнению уже не было места. Иосиф счастливо улыбнулся – «Султан» вернулся в дом Зальцеров. Ему очень хотелось знать, какой же путь проделал этот алмаз, прежде чем он попал в руки к старику. Но пусть уж лучше это останется тайной. Не исключено, что после обыска камень достался одному из руководящих работников НКВД, а уж там, попутешествовав по рукам, каким-то образом попал к Павлу Александровичу.

Иосиф подошел к небольшой картине, висевшей на стене. За ней находился небольшой щиток. Распахнув дверцу, он сначала щелкнул крохотным рычажком, затем повернул небольшое колесико, заблокировав его на цифре шесть, и когда оно вышло из пазов, поднятое пружиной, набрал код. С мелодичным музыкальным сопровождением приоткрылась дверца сейфа. Все! Путь к сокровищам свободен.

Взяв пачку валюты, Иосиф отсчитал шестьдесят пять тысяч долларов и сунул их в карман. Возвращаться обратно он не спешил, в комнате был вмонтирован пульт системы видеонаблюдения, позволявший контролировать каждый уголок здания, от входа до чердачных помещений. Но сейчас особый интерес представляла гостевая комната, где остался старик. Порой Иосиф Абрамович специально оставлял посетителя в одиночестве, чтобы посмотреть на него со стороны. И в зависимости от того, как тот вел себя, выстраивал с ним дальнейшие отношения.