Русский вор

Христофоров посмотрел на аллею, по которой несколько минут назад ушел комиссар с карабинерами, на кусты, возвышающиеся над невысокой изгородью. Ничего такого, что могло бы насторожить, а накатившая ночь лишь только подчеркивала важность разговора.

– Вы один?

– Комиссар полиции здесь будет точно неуместен.

– Вам может показаться это смешным, но он заходил ко мне за несколько минут до вашего появления.

Молодой мужчина негромко рассмеялся.

– Я едва не столкнулся с ним у самой калитки, и мне пришлось некоторое время посидеть в кустах, прежде чем он ушел от вас. – Слегка поморщившись, добавил: – В прошлый раз мы расстались с ним не самым лучшим образом. Просто я не хотел бы его расстраивать.

– Проходите, – предложил Христофоров, распахнув дверь пошире. – Что же нам у порога разговаривать?

Поблагодарив легким кивком, Варнаховский прошел в комнату.

* * *

Огонь камина охотно пожирал сухие ветки, брошенные аккуратной стопкой. Языки пламени, умирая в воздухе, бросали тени на стены, выкрашенные в сиреневый цвет, на громоздкую мебель эпохи Людовика XIV, на лица мужчин, сидящих в креслах с бокалами вина в руках.

Валерий Христофоров любил камин, нередко затапливая его даже в летнюю пору во время обильных дождей или для того, чтобы придать разговору располагающую доверительную атмосферу, – собственно, как и в этот раз. Древние люди не случайно наделяли огонь мистическими качествами, не позволяя ему погаснуть даже на мгновение, а уж они-то прекрасно осознавали, что значит уют! Нетрудно представить пещерного человека, развалившегося у костра на какой-нибудь разлапистой коряге – чем не кресло времен палеолита! Наверняка где-то внутри самого Валерия Михеевича тоже прятался дремучий язычник. Если не так, тогда откуда эта неистребимая тяга взирать на огонь по нескольку часов кряду?

Пламя понемногу стало ослабевать; как и всякое божество, оно требовало пищи, и Христофоров, подняв с пола несколько сухих веток, аккуратно положил их на огонь.

Он молчал, осмысливая предложение.

Его собеседником был бывший поручик лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка Леонид Назарович Варнаховский. Год назад «мастер» изготовил ему фальшивый паспорт на имя графа Анри д’Аркура из династии графов де Мортен. И теперь Варнаховский появился у него именно под этим именем. Отставной поручик был весьма любопытной личностью. Баловник и мошенник, что только увеличивало количество его друзей и сторонников, в Санкт-Петербурге он прославился многими чудачествами. Так, например, брал копытную мазь и щетку с длинной ручкой и отправлялся с приятелями туда, где царило пиршество. Затаившись у подоконника, они колотили в окно. На стук обычно отворялась оконная форточка, и в ней показывалась голова какого-нибудь расфранченного чиновника с вопросительной физиономией. Двое приятелей Варнаховского мигом хватали бедолагу за волосы, а третий, вооружившись щеткой с ваксой, вымазывал злосчастному франту лицо, после чего затейники с веселым гиканьем уезжали на тройке. Надо полагать, компании было весьма весело, в отличие от пострадавшего. Но это была, пожалуй, самая безобидная из их шалостей…

Весь могучий интеллект Варнаховского был направлен на то, чтобы организовывать многочисленные и хитроумные аферы, придумывая самые неожиданные решения для их воплощения. И, надо отдать ему должное, многие из них были претворены в жизнь, позволив поручику лейб-гвардии сколотить крупное состояние.

В России Варнаховский вместе с великим князем Николаем Константиновичем был замешан в краже иконы из царствующего дома. В отличие от великого князя, которого сослали сначала в Оренбург, а потом в Ташкент, капитану удалось избежать наказания. А несколькими днями позже после ссылки великого князя он умудрился продать какому-то американскому чудаку Зимний дворец.

Во Французской Ривьере Леонид Варнаховский отметился несколькими наделавшими много шума дуэлями; остановившись в апартаментах, предназначенных для представителей королевской крови, уехал не расплатившись; сумел облапошить знаменитый «Гранд Казино» на сотни тысяч франков, что повлекло за собой значительные неприятности в виде надзора полиции. Вскоре неугомонный поручик съехал из страны по поддельному паспорту, который для него изготовил Валерий Михеевич. Так что у французской полиции к Варнаховскому накопился личный счет.

При расставании Леонид сказал Христофорову, что был бы рад затеять с ним дело, которое тряхнуло бы всю Европу. И вот сейчас бывший гусар появился у его порога, чтобы получить согласие на свое предложение.

– Так вы согласны заняться чеканкой денег, уважаемый Валерий Михеевич? Дело весьма прибыльное, уверяю вас. Мы купим весь свет!

Предложение было интересное. Христофоров давно подыскивал компаньона, чтобы заняться настоящим делом. Окажись на месте Варнаховского не столь легковесный человек, пускающийся во всякого рода авантюры, он немедленно принял бы предложение. Но перед ним сидел тот самый поручик лейб-гвардии Варнаховский, что снискал себе в Петербурге славу отчаянного дуэлянта и скандалиста. Поговаривают, что российская полиция не успокоилась и до сих пор разыскивает его по всей Европе.

Откинувшись на спинку кресла, отставной гусар пустил в потолок тонкую струйку дыма и ободряюще улыбнулся.

Леонид Варнаховский обладал весьма представительной внешностью. В какой-то степени его можно было назвать эталоном мужественности и красоты. Перед таким колоритным экземпляром не могла устоять ни одна барышня. Кроме того, он обладал поистине гипнотической силой воздействия на окружающих. К этому можно добавить, что поручик лейб-гвардии имел острый ум, был невероятно интересным собеседником и разговаривал на десяти европейских языках практически без акцента.

Вот только свои невероятные способности он направлял на разного рода мошенничества и махинации, и, как правило, все они заканчивались невероятными скандалами, с обширнейшими публикациями в печати. Но, по странному провидению судьбы, Варнаховскому всякий раз удавалось избежать правосудия. Возможно, что за его плечами был сильный ангел-хранитель, что, не зная усталости, отводил от него одну неприятность за другой.

Следовало напрочь потерять рассудок, чтобы принять предложение отставного поручика. Слишком он был ярок, слишком умен, слишком много в нем было авантюризма. А чеканка денег – дело весьма тихое, не терпящее шумихи…

– Я принимаю ваше предложение, – услышал Христофоров собственный голос.

Варнаховский расслабленно улыбнулся:

– Нисколько не сомневался в вас, Валерий Михеевич.

– Возможно, я поступаю безрассудно, но мне бы хотелось попробовать себя в новом деле.

– Уверяю вас, вы не разочаруетесь. Мы растормошим старушку Европу!

– Вот этого мне как раз бы и не хотелось, – поморщился Христофоров. – Чеканка монет – дело весьма деликатное, тихое, я бы даже сказал, где-то интимное; чего же привлекать к себе внимание властей? За вами и так гоняется едва ли не вся полиция Европы.

– Вы правы, в последнее время у меня что-то не очень складывалось с власть предержащими. Обещаю вести себя тихо и не привлекать внимание полиции. Так с чего мы начнем?

– Теперь позвольте задать вам вопрос.

– Я весь внимание.

– Для чего вам это нужно?

– Хм… Если я скажу вам правду, вы не поверите.

– Отчего же не поверю? Я достаточно хорошо успел узнать вас, чтобы понять, когда вы говорите правду, а где, скажу так… слегка лукавите.

Пригубив вино, Варнаховский одобрительно кивнул. Хозяин дома прекрасно разбирался как в дипломатии, так и в вине и собрал превосходную коллекцию.

– Скажу вам честно, я по натуре авантюрист. Мне скучно просто коптить небо. Хочется какой-то встряски, которой я еще не испытывал. Вы даже представить себе не можете, сколько раз я становился неимоверно богатым, а сколько раз – бедным. Я наживал огромные состояния, чтобы на следующий день просадить все деньги в рулетку или спустить их на женщин. Поначалу такие качели волновали мое воображение, заставляли сердце стучаться чаще, а кровь – бежать сильнее. Но вскоре я понял, что ни богатство, ни тем более его потеря меня больше не взбудораживают. Захотелось попробовать нечто иное.

– И вы попробовали?

– О, да! Я влюблял в себя самых красивых и самых недоступных женщин. Они имели положение в обществе и безупречную репутацию. Признаюсь, я и сам не однажды терял голову. Если бы вы знали, сколько раз я находился на волосок от гибели, когда в темных комнатах с оружием в руках меня караулили их не в меру ревнивые мужья…

Хозяин дома сдержанно улыбнулся – многие похождения Леонида Варнаховского были известны широкой публике, а две-три истории попали даже на страницы столичных газет. Его любовным победам мог бы позавидовать даже легендарный Казанова. Писали о том, что два года назад у него был серьезный роман с бельгийской принцессой и что ради своего возлюбленного девица переодевалась в платье ткачихи и шла на окраину города, где было место проституткам и всякому сброду. А с немецкой герцогиней капитан встречался прямо в ее спальне, в то время как ее ревнивый муж играл в карты в соседней комнате со своими приятелями. Весьма пикантный способ, чтобы пощекотать себе нервы. Нетрудно представить, что бы с ним случилось, если бы прелюбодеяние обнаружилось… Не было бы никакого суда, ни тем более дуэли. Самое лучшее, на что он мог бы рассчитывать, так это на мгновенную кончину. Несмотря на молодость, Леонид имел большую биографию, какую не всегда встретишь даже у столетнего старца.

– Мне приходилось кое-что слышать о ваших похождениях, – сдержанно заметил Христофоров.

– Не сомневаюсь, – буркнул Варнаховский. – В конце концов я понял, что и это уже тоже не возбуждает мою кровь. Я стал искать нечто иное.

– Дуэль?

– Вот именно! Если бы вы знали, сколько раз я находился на волос от гибели. И всякий раз провидение каким-то образом оберегало меня. В могилу сходили мои противники, но не я! Однако скоро и это мне надоело…

– И вы решили отыскать новое развлечение – изготавливать фальшивые монеты?

– Вы правы, так оно и есть. Думаю, что из нас получится очень хороший союз.

– Хочу сказать, что вам чрезвычайно повезло. Раньше в Древнем Риме и Древней Греции за производство фальшивых монет казнили не только самого изготовителя, но и всех его родных и близких родственников. Но нам грозят всего лишь каторжные работы. Ну, при худшем раскладе, отсечение головы на гильотине.

Допив остатки вина, Варнаховский широко улыбнулся, показав безупречные зубы:

– Не знаю, как вас, но меня вполне устраивают такие правила игры. Нет ничего увлекательнее, чем играть в «русскую рулетку» с государством.