Крутые профи

– Позволь и мне тогда задать тебе два вопроса.

– Задавайте.

– Ты мне так и не сказал, куда подевался Куринной.

Вадим лишь сдержанно улыбнулся:

– Я всегда считал, что это вас не особенно интересует.

– Возможно, так оно и было… Но до сегодняшнего дня. Знаешь, отчего-то заело любопыт-ство.

Понимающе кивнув, Петляков ответил:

– Вас удивит, если я скажу, что не было ничего криминального. Все произошло в рамках закона, и вас не должно беспокоить его исчезновение.

Тот случай, когда не нужно было врать, достаточно было не сказать всей правды. За два дня до исчезновения Куринного Петляков зашел к нему в офис, представившись сотрудником прокуратуры, а после того, как был принят, положил ему на стол копию постановления на арест, объяснив, что тот обвиняется в мошенничестве, а также в хищениях в особо крупных размерах.

Федор Куринной был из тех людей, которым было что скрывать, однако, рассмотрев печати на постановлении, он сделал бесстрастное лицо и попросил рассказать, в чем же, собственно, его обвиняют: вполне возможно, что это всего лишь банальнейшая провокация.

К предстоящему разговору Вадим Петляков подготовился надлежащим образом и тотчас выложил копии документов, из которых было видно, что золотой прииск в Южной Якутии Куринной приобрел по подложным документам, а чтобы слова прозвучали совсем убедительно, он назвал пару его счетов за рубежом.

Посочувствовав, Вадим даже обмолвился, что наверняка у олигарха хватит средств и сил, чтобы развалить дело, но прежде ему придется значительное время просидеть в камере с обычными уголовниками, которые могут отрицательно отнестись к соседству с миллиардером.

Куринной дрогнул и поинтересовался, чем он обязан ему за такую любезность. Не смущаясь, Петляков попросил миллион долларов. В этот же вечер в квартиру Петлякова постучали, и молодой человек лет двадцати пяти, сдержанно поздоровавшись, поставил на порог большой кожаный кейс, в котором был ровно миллион долларов.

Избавившись от Куринного, Вадим Петляков еще и неплохо на этом заработал.

– Хм… Интересный ответ, – хмыкнул Шевцов. – Не ожидал. Что ж, он меня устраивает…

– А второй вопрос?

– Почему ты ушел из своей конторы и пришел ко мне? Я наводил о тебе справки, ты был на хорошем счету.

Петляков задумался:

– Непросто ответить. Если откровенно… мне просто захотелось сменить обстановку, заняться более интересным делом. Все-таки у вас огромное хозяйство. Масштаб! Там такого не было… Вас устраивает такой ответ?

– Вполне… – кивнул Шевцов. – А теперь я отвечаю на твой вопрос. Да, в последнее время я жду очень хорошего контракта на строительст-во металлургического завода. Это многие миллионы долларов… Некоторым это не нравится. Кому-то я невольно перешел дорогу. Но ты сам знаешь, в большом бизнесе по-другому не бывает: кого-то ты обошел, кто-то тебя обскакал… Никто не принесет тебе на блюдечке лакомый кусочек и не скажет: «Возьми, богатей!» Приходится потолкаться локтями. У кого-то это получается лучше, у кого-то похуже. Я и сам не обижаюсь, когда находится кто-то более проворный и пытается меня оттеснить. Воспринимаю это как должное, как издержки своей работы. Сегодня потеснили меня, что ж, завтра придется подвинуться кому-то другому. Но у меня и в мыслях не было кого-то устранять, потому что на место одного обязательно придет другой. Невозможно же перестрелять всех конкурентов! – воскликнул он в отчаянии.

Вадим сдержанно улыбнулся:

– Тоже верно.

– А теперь давай выкладывай, что там у тебя.

– Поворот на Федосеевскую помните?

– Разумеется, это мой обычный маршрут, там еще шашлычная стоит.

– Теперь ее уже там нет, – пояснил Петляков. – Теперь там стоит автолавка. Собственно, это меня и насторожило. А потом, на главной дороге ведутся какие-то ремонтные работы. Приходится сбрасывать скорость. Тоже настораживающий фактор. К таким вещам я привык относиться серьезно. Я подъехал к автолавке и, как мне показалось, среди продавцов увидел своего старого знакомого.

– Что за знакомый? – насторожился Шевцов.

От большинства бизнесменов его отличало то, что он никогда не пренебрегал вопросами безопасности.

– Мы с ним вместе служили. В нашем подразделении он считался специалистом по стрельбе на дальние дистанции. Он всегда неожиданно исчезал и так же неожиданно появлялся. Чем он занимался, можно было только догадываться, но по тому, как к нему относилось начальство, мож-но было сказать, что со своими заданиями он справлялся успешно. Затем он куда-то исчез; поговаривали, что его застрелили где-то в Латин-ской Америке, где он был военным советником. И вот сейчас всплыл вновь.

– Как его зовут?

– Антон Толкунов, кличка – Карась.

– Откуда такая кличка?

– Это даже не кличка, а скорее всего профессиональная характеристика. Караси чрезвычайно неприхотливы и могут выжить в самой илистой и загрязненной воде. Способны долгое время об-ходиться без воды. Я не раз наблюдал такую вещь. Вытаскиваешь карася из реки и бросаешь его на берег. Он практически высох весь, даже плавники ломаются от сухости, но стоит только положить его в воду, как он вновь оживает. Вот Антон точно такой же: как его ни ломаешь, как ни высушиваешь, а он все время находит силы, чтобы не только дать отпор, но еще и напасть. Он очень опасен.

– Понятно… А ты не мог ошибиться?

– Думаю, что нет, с момента нашей последней встречи прошло пять лет. За это время каждый из нас мог измениться, но уж не настолько, чтобы выглядеть совершенно другим человеком.

– Тоже верно, – задумчиво протянул Се-мен. – И что ты предлагаешь?

– Неплохо было бы изловить его и как следует допросить. Интересно же знать, что он здесь делает.

Шевцов слегка нахмурился: неоправданного риска он не одобрял.

– Он может сказать, что давно уже на покое и сейчас занимается небольшой коммерцией.

– Тогда это будет напоминать сказку про белого бычка. Такие люди, как он, никогда не уходят на покой, потому что война у них в крови.

– Даже так, – невесело протянул Семен, поднимаясь. На его лицо легла печать озабоченности, было над чем поразмышлять. – Неужели угроза настолько серьезна?

Петляков сдержанно кивнул. Ему были понятны опасения шефа: каких-то полчаса назад мир представлялся совершенно безоблачным и даже через затемненное окно просматривалась густая синева неба, а тут с приходом начальника службы безопасности поменялось все разом! И следовало думать не о приятной встрече с любимой женщиной, а о каком-то дурне, который мечтает высадить тебе мозги из какой-нибудь длинноствольной дуры!

Поднявшись, Шевцов подошел к сейфу, повернул ключ. Скорее всего он стоял здесь больше для антуража, в действительности документы и деньги помещались совершенно в другом месте. Здесь же, в прохладном брюхе несгораемого шкафа, хранилась початая бутылка французского коньяка.

Повернув ключ, Семен Валентинович извлек бутылку.

– Будешь? – предложил он.

Человека обычно, словно путы, связывают многие условности. Наиболее прямолинейные называют их принципами. Такие же убеждения были и у Петлякова, и первый из них гласил – не пить спиртное в рабочее время, чья бы рука ни протягивала рюмку. Оставалось только отыскать наиболее благоприятную причину для отказа.

– Я за рулем, – сдержанно сказал Вадим первое, что пришло ему в голову.

– Знаю, что пить не станешь, но все-таки предложил. А я ведь ни разу не видел тебя пьющим. – Генеральный налил половину рюмки. – Может, ты совсем не выпиваешь?

– Случается… И то по большим праздникам и в хорошей компании.

– А я больше для разрядки. Грешен! – Выпив коньяк двумя глотками, добавил: – Вот как сейчас. Значит, ты считаешь, что мне всерьез угрожает опасность?