Шнифер

– Налей мне еще бокальчик. Того же самого.

Кент не был знаком с типом, находившимся по другую сторону барной стойки. Три года назад, когда он в последний раз наведывался в «Реванш», на этом месте работал совсем другой человек. Антон. И их знакомство с Кентом было очень близким, учитывая то обстоятельство, что Кент являлся одним из завсегдатаев этого третьесортного заведения. Но то было давно. За истекшее время в «Реванше» многое изменилось. Да что там в «Реванше»! Кент с трудом узнавал и сам город.

– Триста.

Бармен поставил перед клиентом бокал красного вина и вновь сфокусировал все свое внимание на длинноногой брюнетке, сидевшей на высоком табурете в метре от Кента. Девушка с улыбкой потягивала голубоватый коктейль через соломинку и время от времени стреляла глазками в направлении входа. Кент отсчитал положенную сумму, бросил ее на стойку и тоже смерил пристальным взглядом брюнетку.

Девушка была хороша. Чуть раскосые восточного типа глаза, прямой нос, пухлые губы... Но куда большее впечатление производила ее фигура. Закинув ногу на ногу, она откровенно демонстрировала гладкие упругие бедра, едва прикрытые у самого основания мини-юбкой, которую Кент скорее охарактеризовал бы как широкий набедренный пояс. Босоножка на высокой платформе игриво болталась на кончиках пальцев. Пышный бюст рвался из декольтированного выреза белоснежной блузки...

Профессия брюнетки не вызвала у Кента никаких сомнений. Пригубив вино, он оторвал взгляд от девушки и огляделся по сторонам. В этот поздний час «Реванш» был забит до отказа. Яблоку негде упасть, как говорится. Три года назад забегаловка Антона не пользовалась таким спросом. Здесь отиралась только постоянная немногочисленная клиентура. И никаких проституток. Кент грустно усмехнулся, оказавшись во власти ностальгии.

– Никакой работы сегодня? Да? – Бармен склонился к брюнетке и с интересом разглядывал ее стройные ноги. – Могу угостить коктейлем. За счет заведения...

– У меня еще есть, – вяло отреагировала проститутка, и ее пухлые губки вновь сомкнулись на тонкой соломинке.

Лицо бармена сморщилось.

– Я просто хотел быть любезным...

– Спасибо, я обойдусь. Занимайся своим делом. Лады? Ко мне никто и не подкатывает весь вечер только потому, что ты пялишься на меня, как на собственность. Просекаешь, о чем я?

– Ладно, я понял, – бармен развел руками. – Извини. Больше не буду.

Кент взглянул на часы. Время уже перевалило за полночь, и нужно было трогаться с места. Визит в «Реванш», куда он, влекомый все тем же щемящим чувством ностальгии, завернул по дороге из аэропорта, не принес удовлетворения. Чужие лица, чужие разговоры, музыка, чужие кожаные табуреты у стойки... Даже вино было не тем, что прежде. Кент отодвинул от себя бокал, вставил в рот сигарету и прикурил. Затем сполз с табурета и подхватил с пола свою дорожную сумку. Повесил ее на плечо. Ни с кем не прощаясь и ни на кого не глядя, он покинул «Реванш».

Дом Разгуляя располагался всего в двух шагах от некогда излюбленного ими питейного заведения. Кент остановился во дворе и, зажимая сигарету зубами, вскинул голову вверх. В окнах нужной ему квартиры горел свет. Легкий ночной ветерок трепал длинные волнистые волосы Кента цвета спелой пшеницы и ворот его просторной пестрой рубашки. Лунный свет отразился в голубых глазах молодого человека.

Швырнув окурок себе под ноги и примяв его острым носком ботинка, Кент зашагал к подъезду. Пешком поднялся на третий этаж и вдавил пальцем кнопку электрического звонка.

– Я уже сказал, мне нужна как минимум неделя... – открывший дверь высокий, худощавого телосложения белобрысый парень осекся на полуслове. – О черт! Я... Кент! Ты?

– Привет, Роджер, – гость открыто улыбнулся. – Я не слишком поздно? А? Спать никто не ложится?

– Твою мать! – Роджер слегка отступил назад. – Глазам своим поверить не могу! Как ты здесь?.. Откуда?

– Только что с самолета, – Кент хлопнул рукой по висящей у него на плече дорожной сумке. – Заскочил минут на десять в «Реванш», пропустил пару бокалов вина и прямиком к вам. Город уже не тот, каким я его помнил, Родж.

– Ты прав... Ну, проходи же! Чего мнешься на лестнице, как не родной? Заходи-заходи!

Кент перешагнул порог квартиры, и они с Роджером только теперь обменялись крепким дружеским рукопожатием.

– Рад тебя видеть! Ну, как ты там? Как Израиль? Надолго к нам?.. А может, насовсем? Затосковал, бродяга! Оно и понятно. Я слышал, жизнь у капиталистов не сахар... Ты женился? Или как?

– Эй! Не гони лошадей, Родж, – Кент бросил сумку на пол. – От такого обилия вопросов не отобьешься. Все расскажу. Интересного немного, брат, но так... Наводим жизнь помаленьку. А где Разгуляй?

Улыбка сползла с лица Роджера, после чего он негромко выматерился себе под нос.

– А хрен его знает! Я этого ублюдка уже недели две не видел. Да и пошел он! Достал...

Кент уже направился в комнату, но последние слова Роджера заставили его обернуться.

– Что случилось?

Роджер вздохнул, прошел к дивану и тяжело плюхнулся на него. Скомкал лежащую рядом с ним газету и, не глядя, швырнул ее в угол комнаты. Кент отследил траекторию полета взглядом. Не считая только что добавленного бумажного кома, возле запыленного телевизора их уже валялось не меньше дюжины. Роджер тем временем поставил себе на колени грязную консервную банку, служившую ему пепельницей, и закурил сигарету. Кент придвинул себе стул и сел напротив, оседлав его верхом. Полминуты Роджер сосредоточенно курил, не произнося ни слова, но гость и не думал его торопить. Кент понимал, что старый приятель набирается мужества поделиться с ним чем-то наболевшим.

– Ты верно сказал, что этот город уже не тот, Кент, – Роджер стряхнул пепел в банку, но промахнулся. Серый столбик упал ему на трико и рассыпался. – И люди в нем уже не те, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Сейчас не развернешься, как раньше. Знаешь, чем я теперь занимаюсь?

Вопрос был из разряда риторических, и Кент предпочел на него не отвечать. Он пристально наблюдал за Роджером и за его нервно подрагивающими руками.

– Я теперь барыга, Кент. Причем барыга не самого высокого уровня. Перекупаю всякую краденую срань и благодаря этому кое-как держусь на плаву...

– А что стало с подделками произведений искусства? – Кент тоже достал сигарету, но закуривать не торопился. Плавно перекатывал ее меж пальцев. – Когда я уезжал, дело у тебя вроде было на мази.

Роджер небрежно махнул рукой.

– Оно заглохло. Я не способен сам находить клиентуру. Разгуляй помогал мне на первых порах, а потом у него появились свои делишки. То одно, то другое...

– Чем он сейчас занимается?

– Не знаю, – Роджер несколько раз глубоко и шумно затянулся. – Говорю тебе, я давно его не видел. Может, и ничем. Бухает и все такое... Ну, он вроде провел с месяц назад пару выгодных скоков. Со Шкетом. С Громилой у него вроде какие-то дела были. И это все, что мне известно. Но в основном... Разгуляй тоже изменился. Все чаще и чаще топит себя на дне бутылки. Застойные времена, Кент, если ты меня понимаешь.

– А Пит?

– Пит завязал, – Роджер криво усмехнулся. – Когда я общался с ним в последний раз, ты бы видел, с какой гордостью он заявил об этом. «Все! Никакого криминала!» Тоже мне законопослушный гражданин!.. Но это все его баба, на которой он решил жениться, вот что я тебе скажу, Кент.

– Пит женится?

– Собирается. На следующей неделе, – Роджер бросил окурок в банку, а затем и сплюнул туда же. – Она так придавила его каблуком, что тут уж не вздохнешь, не выдохнешь. Железная бабенка... Короче, все забились по норам, Кент. И каждый вроде как доволен этим.

Он замолчал и теперь сидел, насупившись, раздувая ноздри. Кент хорошо знал эту манеру. Роджер упивался жалостью к себе. Он всегда был самым хлипким из их старой компании.

Кент обвел взглядом комнату. Пыль на экране телевизора и скомканные газеты были далеко не единственными показателями царившего вокруг беспорядка. Усеянный плевками и окурками пол, обилие пустых бутылок и грязных захватанных сальными пальцами граненых стаканов на журнальном столике, остатки засохшей еды, жеваная серая майка, валявшаяся на неубранной кровати... А ведь три года назад эта квартирка выглядела очень даже ничего.

Взгляд Кента остановился на большом рекламном постере жевательной резинки, пришпиленном к стене двумя тонкими иголками. Белокурая миниатюрная девушка в розовом бикини демонстрировала в улыбке блеск своих белоснежных зубов. Кент удивленно вскинул брови. Лицо модели показалось ему знакомым.

– Это?..

Роджер перехватил его взгляд и мрачно кивнул.

– Марина. Да. Разгуляю чертовски льстило, что его подружку пригласили в эту дешевую рекламу... Будь они и сейчас вместе, Разгуляй не стал бы таким, как...

– Они расстались? – Кент поднялся со стула и вплотную приблизился к постеру.

– Что?.. Так ты... Черт! – Роджер одним движением взъерошил жесткие непослушные волосы. – Я и забыл, что ты не в курсе... Марина погибла.

Кент резко обернулся.

– Как погибла?