Город в кулаке

– А чего ты хочешь? – весело вопросил Антипов. – Стать вором в законе?

Его шутка была встречена дружным смехом, однако сам Кулагин при этом даже не улыбнулся.

– Может быть, со временем. А почему бы и нет? – серьезно произнес он.

Вершинский удивленно вскинул вверх брови и молча переглянулся с Левинсоном. Тот скупо улыбнулся приятелю в ответ. Оба поняли друг друга без слов, но никто из них не стал прерывать Кулагина. Не тот случай. Сейчас было необходимо, чтобы Леонид постарался завоевать как можно больше голосов в свою пользу.

– Но сейчас не об этом. Мы будем решать проблемы по мере их поступления. И главное в настоящий момент – это объединение. Если у нас будет мощная структура, то мы сумеем противопоставить себя кому угодно.

Кулагин замолчал. Основное уже было произнесено. Теперь было необходимо, чтобы смысл сказанного дошел до каждого из присутствующих. Лебедев придвинул к себе пепельницу и настороженно окинул всех взглядом из-под нахмуренных бровей. Долгое время никто не решался нарушить установившуюся в банкетном зале тишину.

– Ну хорошо, – первым взял слово Круглов, прекрасно известный всем в городе яростный противник ментовского беспредела. – Допустим, ты прав, Леонид. Группировка в сто человек, безусловно, имеет гораздо больше шансов на успех, чем группировки по пять-шесть. Но кто будет руководить такой мощной организацией? Кто возьмет на себя ответственность держать в узде всех и каждого?

Кулагин ждал этого вопроса.

– Им может стать любой из нас. Это несложно будет решить при помощи голосования, когда мы все придем к единому решению по поводу коалиции…

Ехидный смешок слева заставил Леонида оборвать заготовленную им речь на полуслове и недовольно повернуть голову. Удивление в полной мере отразилось на его лице. Смешок принадлежал Нестору Шумскому.

– В чем дело, Нес?

– Мне будет позволено высказаться? – Шумский выудил изо рта сигарету с замусоленным фильтром и вяло опустил ее в близлежащее блюдце. – Очень бы хотелось, Леня. Если ты позволишь…

Кулагин нахмурился. Поведение Нестора было в высшей степени странным. Никогда прежде он не разговаривал с друзьями в подобном тоне. Горшаков слегка потянул Кулагина за рукав и качнул головой.

– Конечно, Нес, какой базар? Говори.

– Спасибо. – Шумский поднялся из-за стола. – Я уже слышал идею, которую высказывает Леонид, еще на зоне. И мне сейчас показалось, что, если я буду молчать, мы все потеряем уйму времени понапрасну. Идея объединения – это, честно говоря, дерьмовая идея.

– Что? – Вершинский чуть не поперхнулся табачным дымом. – Ты чего, Нес, белены объелся? Крышняк рвет? Что за гнилой расклад?

– Это не гнилой расклад, Толя, – спокойно возразил соратнику Шумский. – Леонид позволил мне высказаться, и я выскажусь. – Я считаю, что пока каждый сам за себя, мы сохраняем самое главное. Свободу личности…

– Во, бля! – не удержался от восклицания Левинсон.

– Да-да, – продолжил Шумский. – Загнать всех под один хомут – это глупо. Извини, конечно, Леня… Но ты, чувствуется, много думал на эту тему. У меня тоже было время подумать. Такая политика в корне неверна. И, если мы объединимся, легавые тут же и начнут шерстить нас всех под одну гребенку. Зачем нам город? Лично я не гонюсь за обогащением. Я имею в виду баснословное обогащение. И, полагаю, я тут такой не единственный…

Бледность залила лицо Кулагина. Он отлично видел, как после этих слов Шумского несколько человек согласно закивали. Антипов, Круглов, Гаджиенко, Вася Лихой… Никак не меньше десятка. Вершинский негромко выматерился. Лебедев потянулся к пачке за новой сигаретой.

– Как гласит старая, всем известная поговорка: «Жадность фраера сгубила», – Шумский уперся двумя кулаками в стол. – Так вот: отсюда у меня вопрос. Зачем нам уподобляться таким фраерам? Сидим себе тихо и имеем неплохую копейку. Причем каждый на своей территории. Глядишь, менты и прохлопают чего-нибудь ушами. А тут… – Нестор перевел взгляд на Кулагина и сказал, стоически глядя ему в глаза: – Ты сам сказал, Леня: организованная преступность. Это уж, извини, совсем другая статья. И другой срок, Леня. Мне лично не улыбается снова оказаться за решеткой.

– Никто за ней не окажется, – возразил Кулагин. – Если всю структуру построить по уму. Я уже набросал схему. Разбивая организацию на отдельные ячейки…

Шумский вновь издал тот же самый короткий смешок.

– Ну надо же! Ты набросал схему? Тогда чего ж ты тут нам уши трешь насчет голосования? Выходит, ты уже сам себя автоматически поставил во главу группировки? Так все дело в амбициях? Да, Леня?

– Черт! – не выдержал Горшаков. Он тоже поднялся на ноги. – А хочешь в репу, братан? Это я тебе мигом могу оформить!

– Успокойся, Темыч, – вмешался Лебедев и тут же обратился к Шумскому: – Но, какая муха тебя в натуре, укусила, Нес?

– Никакая муха меня не кусала, – отмахнулся Шумский и сел. – Я просто высказал свое мнение. Я против этой коалиции, как вы ее называете.

– То есть каждый сам за себя? – спросил Кулагин. – Закон джунглей?

– Считай, что так. В любом случае, я сказал то, что сказал. А теперь можно переходить к голосованию.

Во второй раз за вечер в зале повисла напряженная тишина. Кулагин до боли стиснул кулаки. Его старый товарищ непонятно зачем сумел добиться того, к чему стремился. Внес раскол. Об этом несложно было догадаться по лицам присутствующих.

Новый тревожный звоночек не заставил себя ждать.

– Я согласен с Нестором, – мрачно произнес Гаджиенко. – У меня есть своя маленькая территория, есть свои точки, с которых я имею навар. И я не хочу делиться этим ни с кем. Не хочу, чтобы кто-то, кого бы мы ни поставили во главе коалиции, указывал мне, что и как я должен делать. Я сам себе голова.

– Поддерживаю, – кивнул Круглов.

– А мне кажется, Леня прав, – сказал Семенец. – Объединившись, мы все только выиграем.

– Конечно, прав, – в привычной своей манере разговаривать просвистел Вершинский. – Если у кого и имеются болезненные амбиции, так это у тех, кто не хочет делиться своими смехотворными крохами.

– Дерьмо собачье! – вскочил на ноги Антипов.

По его примеру из-за стола повскакивало еще несколько человек. Каждый стремился высказаться, невзирая на доводы оппонентов и не слушая того, что говорил рядом стоящий или сидящий. Поднялся самый настоящий гам, причем б?ольшую часть дискуссии составляли взаимные матерные оскорбления. В отдельных случаях дело чуть не дошло до мордобития и поножовщины.

– Пошли отсюда, – Кулагин похлопал по плечу Горшакова. – Карта бита. Надо говорить теперь с каждым по отдельности.

– Ну, Нес! – Артем обнажил зубы в кровожадном оскале. – Ну, сука! Не ожидал… Я ему, гаденышу…

Кулагин не стал дослушивать приятеля. Развернувшись, он двинулся к выходу из банкетного зала. За ним потянулся Вершинский. Потом Лебедев.

– Так мы жрать не будем, что ли? – недовольно буркнул Левинсон.

– В другом месте пожрем, – ответил Горшаков. – Пошли, Лева.

Шумский не стал подниматься из-за стола. Он даже не удостоил уходящих из зала прощальным взглядом. Горшаков очень желал встретиться с ним глазами, но этого не произошло. Мотивы Нестора так и остались для него неясными.

Негромко хлопнула дверь. Собранные Кулагиным местные авторитетные ребята продолжали активно выяснять друг с другом отношения.

1992 год. Окраина Новоречинска

Стрелка

– Ну надо же! – Горшаков бросил сигарету в снег себе под ноги и, прикрыв глаза от солнца ладонью, пристально всмотрелся в три приближающиеся к месту стрелки машины. – Ты глянь, Леня! Кто бы мог подумать, да? Нес стал таким крутым. И народец за ним потянулся, как ни странно…

– Этот народец не за ним потянулся, – процедил сквозь зубы стоящий рядом Кулагин. – А за тем разбродом, который Нес пропагандирует. И что за шлея ему под хвост попала, не пойму.

– Давай ему рыло начистим, – внес радикальное предложение Горшаков.

Кулагин не ответил. Три вновь прибывшие машины плавно пересекли территорию пустыря и остановились на почтительном расстоянии от автомобилей, на которых прибыл со своими приспешниками Леонид. Шумский первым выбрался из центральной «шестерки». За ним последовали Круглов и Антипов. Из соседней «копейки» выбрался молоденький парнишка, известный Кулагину по кличке Рубероид. Лет пять-шесть назад он был одним из тех, кто повсюду таскался за лидером вокзальной группировки Айраном. Странно, что его не оказалось среди своих в тот злополучный день, когда все тот же Шумский уложил своим стилетом двух байкеров. Из третьей машины никто не вышел, но Кулагин знал, что из нее за стрелкой наблюдают те, кому в случае необходимости придется сыграть решающую роль в силовом столкновении. Точно такую же функцию выполняли и его ребята под руководством притаившегося в «москвиче» новой модели Лебедева, только их численность была выше, и они размещались сразу в двух автомобилях.