Последний в черном списке

– Я постараюсь, – голос Елизарова звучал все так же отстраненно. – Но сейчас как-то слабо верится, что жизнь может вернуться в привычное русло. Ну, или хотя бы отдаленно напоминающее его.

– А как Марина?

– Ужасно.

– Может, сказать моей Галке, чтобы она наведалась к вам? – предложил Андреев. – Не на часок, а так, чтобы поговорить, поддержать, что ли…

– Не стоит, – Елизаров покачал головой. – Ей лучше сейчас одной. Не хочет ни с кем общаться. Но она у меня сильная, Игорек. Справится.

– Верю.

Какое-то время мужчины сидели молча, глядя на стол. Андреев чувствовал неловкость, а Елизаров словно опять погрузился внутрь себя. Оба бокала с пивом так и стояли нетронутыми. Влага мелкими капельками скатывалась по стеклу.

– Ты извини, Игорек, но я пойду, – Владислав отодвинулся вместе со стулом. – Голова кружится. Прогуляюсь. И вообще…

– Конечно-конечно, – Андреев поднялся следом за приятелем. – О чем ты говоришь? Если хочешь, я могу с тобой…

– Нет, не стоит. Увидимся завтра. Пока, Игорек.

– Пока.

Они снова пожали друг другу руки, на этот раз на прощание, и Елизаров, бросив деньги на стол за заказанное, но так и не тронутое пиво, первым покинул кафе. Андреев остался стоять у стола. Выходить вместе с приятелем, который недвусмысленно дал понять, что одиночество ему сейчас крайне необходимо, он посчитал излишним.

На улице, как и вчера перед вылетом самолета, стал накрапывать мелкий дождик. Елизаров остановился у входа в «Калипсо» и поднял лицо вверх. Мелкие капельки дождя приятно освежили его разгоряченное лицо. Разговор с Андреевым дался Владиславу нелегко, хотя он и старался не показывать этого. Мысль о Сереже и о том, что его больше нет, не отпускала ни на секунду. А он ведет себя как истинный прагматик. Пытается докопаться до сути, которая, по большому счету, ничего не меняет. Но Елизаров чувствовал, что делает именно то, что должен делать.

Сунув руки в карманы плаща, он зашагал по Пушкинской в обратном направлении. В очередной раз остановился только уже у самого дома. Долго не мог решиться зайти в подъезд. Сосредоточенно курил, поглядывая на окна второго этажа. Затем окинул взглядом двор, и сердце екнуло в тот самый момент, когда глаза остановились на детской площадке. Сережка вырос на этой площадке. На ней он сделал свои первые шаги, на ней он впервые упал, до боли расцарапав коленку, на ней он соорудил свой первый в жизни песочный куличик. Елизаров отлично помнил все эти моменты, потому что всегда находился рядом с сыном. Ком в горле разросся до неимоверных размеров, но слез по-прежнему не было. Владислав сглотнул, двумя глубокими затяжками докурил сигарету и вошел в подъезд.

За время его отсутствия Марина даже не поменяла позы на диване. Так и лежала ничком, подмяв под себя подушку. Но уже не плакала. Хотя и не спала. Телевизор негромко работал, на тумбочке рядом с диваном стояла оставленная Владиславом чашка. На журнальном столике фотография Сергея. Елизаров отвел взгляд.

– Где ты был? – жена не повернула в его сторону головы.

– Гулял. Как ты?

Она не ответила. Елизаров подошел дивану и опустился возле нее на корточки.

* * *

Третья суббота месяца. Вечер. Время без двадцати семь. Егор встал с дивана и в очередной раз подошел к открытому окну. Изменений в пейзаже не произошло. Все было так же, как и десять минут назад.

Его раздражала непунктуальность. Егор знал, что встреча состоится в любом случае, но ожидание лишало свободы действия и нагоняло тоску. В девятом классе четыре ученика, гордость школы и надежда родителей, решили, что третья суббота каждого месяца принадлежит только им. Объявив этот день священным, они договорились ни в чем себе не отказывать и воплощать все свои фантазии, какими бы безумными они ни были. Отказаться никто не имел права, а все, что происходило, оставалось строго между ними. За пять лет дружбы никто из них не нарушил договора. Если по каким-то причинам встреча срывалась, ее переносили на другой день, и тогда он объявлялся священной субботой. Развлечения их были разнообразны, а часто и «беспредельны». Угон машины на спор или уличный гоп-стоп давно уже не щекотали нервы и считались детской забавой. Они пробовали заниматься шантажом, но это не доставило им удовольствия. Последнее время они не обговаривали плана действий заранее. Все должно было происходить спонтанно. Главным в их встречах было единственное правило: «Что запрещено – должно случиться!» Они были убеждены в собственной безнаказанности. И вовсе не потому, что их родители были весьма обеспеченными людьми и имели множество связей, а потому, что им все и всегда сходило с рук. Так было всегда.

Когда наконец раздался долгожданный звонок в дверь, Егор не стал спешить открывать. Он достал сигарету и закурил. Звонки в дверь продолжались, но теперь к ним добавились и телефонные звонки. Егор взял трубку.

– Кончай! Коньяк стынет! – услышал он радостный голос Андрея.

– Вы на сорок минут опоздали, потому что за коньяком решили заехать?

– Кончай злиться! Открывай!

Егор отключил телефон, затушил сигарету и медленно пошел к входной двери. В квартиру с шумом ввалилась веселая троица.

– Ну, что на сегодня предсказали нам звезды? – обратился с усмешкой Егор к Андрею, мать которого от безделья и излишества денег постоянно посещала модные курсы. Последним ее увлечением была астрология, о которой она взахлеб рассказывала сыну.

– Звезды предсказали кальвадос и марихуану, – рассмеялся тот.

Поставив на журнальный столик бутылку яблочного коньяка, он достал из кармана маленький сверток и кинул его Егору.

– Забивай! Травка супер! Пол-Москвы за ней объездили.

– Да я вижу, вы уже раскурились? – Егор показал рукой на Пашу, который, как вошел в комнату, тут же плюхнулся на диван и молча уставился в потолок.

– Должны же мы были пробу снять, – развалившись в кресле, лениво ответил Тимур. – Ну, дадут нам в этом доме рюмки или мне от жажды погибать?

– Лично я не парюсь. Мне божественный напиток сегодня не светит, – неожиданно оживился Павел. – Вообще-то несправедливо, пацаны. Я вторую субботу за рулем!

– Не ной, отрулю я за тебя в следующий раз, – Егор достал из бара три рюмки и разлил коньяк. – Ну, что? За удачную охоту!

Выкурив по сигарете с анашой, они взяли с собой недопитый коньяк и, сев в машину, поехали в направлении Серебряного Бора. Родители Тимура уже два года работали за границей, так что дача пустовала.

– Притормози у кафешки, – попросил Андрей. – Кажется, здесь сегодня подают симпатичное мясо.

Он вышел из машины.

– Что у него за вкусы? Так мы с ним скоро до дам с Савеловского вокзала докатимся, – прокомментировал Паша, наблюдая за товарищем, который с легкостью перепрыгнул ограждение летнего кафе и подсел за столик к двум девушкам.

– Мне тоже варианты с подмосковными шлюшками надоели, – оценил выбор Андрея Тимур. – Я вообще не понимаю смысла. Они за три рубля на все сами согласятся. Это уже не охота называется, а поход в second hand, да еще в день распродажи.

– Андрюх, завязывай, мы уезжаем! – крикнул Егор, не выходя из машины, а Паша призывно посигналил.

– Я договорился. Они согласны, – подойдя к машине, отчитался Андрей.

– Кто бы сомневался! Ты им, умник, наверное, еще и денег пообещал? – Отвернувшись от Андрея, Егор обратился к Тимуру: – Если бы знал, что у нас по расписанию дешевый съем, вообще бы из дома не вышел.

– Если у кого-то есть варианты получше, пусть не скрывает их от нас, – проворчал Андрей, но в машину все-таки забрался.

– Для начала надо пыхнуть, а там, глядишь, что-то и нарисуется, – со знанием дела предложил Павел.

– Согласен, и кальвадосиком залакировать, – Тимур сделал глоток прямо из бутылки. – Трогай, водила! – рассмеявшись, он слегка толкнул Павла в спину.

Они припарковали машину рядом с магазином у станции метро «Динамо». За выпивкой пошли Егор и Тимур.

– Упертый все-таки ты, Егор. На даче вискаря улейся, а ты на левак деньги собрался тратить.

– До дачи еще добраться нужно. – Егор остановился и поинтересовался у Тимура: – Слушай, а мы что – на сегодня с весельем завязали? Ты не находишь, что скучновато мы стали время проводить? Или тебя устраивают попойки с девками?

– Да, тупняк, конечно. А ты что предлагаешь? Банк ограбить? – Тимур сделал задумчивое выражение лица и серьезно проговорил: – Думаю, начать стоит с банка твоего папашки. Если попадемся, отец сына всегда отмажет.

Оба рассмеялись. Купив бутылку коньяка, они вышли из магазина и направились к машине.