– Да, Шелленберга домой провожают.
Так наступила моя гражданская жизнь.
Глава третья
Приехав домой, я оказался в окружении своих родных. Отчим косился на меня и при всяком удобном случае упрекал мать за то, что такого родила. Сводная сестра Оля была еще слишком маленькой, чтобы воспринимать все всерьез, но и она как-то жалостно на меня смотрела. В результате было принято решение о том, чтобы уехать учиться и подальше. Так я оказался в Таганроге у тетки. Сдали документы в приемную комиссию радиотехнического института. Тетка уехала на все лето в Молдавию, и мы с дядей (Александром Васильевичем) остались вдвоем. Он служил тогда в штабе ГО Таганрога и будучи человеком общительным знал всех и вся в этом городе. Мы ездили с ним на проверки, ходили на футбол, он перезнакомил меня со всеми ментами. Каждый раз подобные мероприятия заканчивались пьянкой. Веселились от души.
Через пару недель после отъезда тетки ему позвонила его мать из Новосибирска и попросила, чтобы он принял какую-то родственницу с сынишкой на отдых. Спустя пару дней они прилетели. Ее звали Татьяной. Саша, как мы его в семье называли, не хотел этой дамой заниматься и все переложил на меня. Мне было тогда семнадцать, ей двадцать пять.
Однажды вечером Саша пришел с работы под «шафе» и сразу же пошел к себе в спальню. Мы же были уставшие, так как сами только пришли с моря, пробыв там практически весь день. Таня все же оторвалась от кресла и пошла на кухню, надо было и пятилетнего сынишку накормить. Сделав это, она меня позвала.
– Давай перекусим! – произнесла она. – Может, выпить хочешь? – продолжила.
Я ответил, что не против. Взяв стаканы, достала из холодильника вина. Разлив по бокалам вина, она подсела ко мне и провела рукой по волосам.
– Красивый мальчик… – только и произнесла Таня.
Кровь ударила мне в голову и без вина, я обнял ее и поцеловал.
– Подожди, пусть ребенок уснет, – проговорила она.
Обнимая и целуя ее, ощущал что-то новое в своем теле. Присутствие женщины и ее ласки будоражили меня, заставляя все крепче сжимать ее в своих объятиях.
– Не торопись! – прошептала она.
Я оторвал свои губы от ее груди и поднял лицо.
– Я, что же у тебя первая?. – спросила она.
Молча кивнув, я приподнялся на локтях и наши лица оказались напротив друг друга.
– О-о! – ее возглас разорвал тишину. И вдруг обняв мою голову и прижав ее к своему лицу, она прошептала:
– Возьми меня сейчас, милый!
Так пробежало лето. Однажды утром, продрав глаза, я увидел в квартире тетку и вспомнил, что сегодня у меня приемный экзамен в институт. Подорвавшись, я помчался туда, где меня никто и не ждал. Приехала мать и забрала документы, а на семейном совете, сидя на кухне, было решено сдать документы в строительный техникум.
Таня уехала раньше. На вокзале в ожидании автобуса, что должен был отвезти ее в Ростов, мы сидели молча и она только гладила мою руку. Как только объявили посадку, она встала.
– Дальше не иди! Ты – милый, – произнесла она, и поцеловав меня в губы, прошла в автобус.
В открытую дверь лучше не входить
В последнюю неделю августа нас, вновь принятых абитуриентов, отправили в совхоз «Миусский». Во время поездки на электричке я познакомился с Замиром Хутовым и Сашкой Цыганком. Сашка только вернулся после службы в армии. Служил он в Афганистане. А поскольку у нас было кое-что общее, то мы быстро нашли общий язык. Замир же просто попал в компанию благодаря своему, как мне тогда казалось, открытому характеру. По дороге выяснилось, что Саша родом из районного центра Куйбышевский, что в трех километрах от совхоза. Так что, как только мы вышли из электрички, он помчался домой и, пока мы все устраивались, успел многое сделать.
Когда мы подходили со станции к общежитию, то я несколько отделился от толпы, обходя лужу, так как выбрал иное направление – менее короткое, но более сухое. Это поведение не осталось незамеченным.
Вечером были танцы. Часам в восьми приехал Саша и привез с собой целый ящик водки и полную мотоциклетную коляску закуски. А так как я уже перезнакомился со всеми девчонками, то быстро уговорил их накрыть стол в нашей комнате. Часа через два мы были не просто хорошие, но «в стельку». Несколько человек со старших курсов были уроженцами с Кавказа. Казбек из Кисловодска, Зурик из Дербента. Здоровые были ребята – коренастые и мускулистые. Просто Шварценеггеры какие-то.
После такого бурного возлияния, и под воздействием нахлынувших в пьяном угаре воспоминаний, мы с Сашей решили навести порядок «в инженерных войсках». Тут же и Замир прилип. Началась потасовка. Но надо ребятам отдать должное, они с нами справились не сразу. Нас все же угомонили, потом связали и уложили в койки. Но не тут-то было. Мы с Сашей развязались и, прокравшись к окну с криками «ура», выпрыгнули со второго этажа. Второй раз нас помог поймать преподаватель геодезии Юрий Тимофеевич Шкрылев. В буквальном смысле он встал у меня на пути. Сдвинуть его у меня не было шансов – он был просто огромен, и я, разогнавшись, хотел его сбить с ног, но набежавший сзади Сашка все испортил. Мы оба споткнулись и кубарем полетели на Шкрылева и, сбив его с ног, уже втроем оказались в кустах.
Утром следующего дня нас троих: Замира, Сашку и меня отвезли обратно в город. Стоял вопрос об исключении нас из техникума. Как оказалось, дядя Замира был руководителем одного из строительных управлений города, да и мой дядя вмешался. Просто объявили выговор.
Привезли нас 26-го августа, на выходные, так что мы были предоставлены сами себе. В общежитии народу почти не было, и мы были предоставлены сами себе. Надо сказать, что Замир нравился одной девочке по имени Таня из Махачкалы. Она души в нем не чаяла, хоть и была на пару лет старше. И у нее была сестра, которая должна была приехать 28-го числа из Хасавюрта. Вечером этого дня мы сидели в кабинете зама по АХЧ, я рисовал по его просьбе какую-то газету, Замир бренчал на гитаре. Вошла Таня с двумя девушками. Представила Замира, затем меня. Замир в ответ что-то пробубнил, что ему вроде приятно познакомиться, а я со свойственной мне беспардонностью отрезал: «Нахал – Абер», чем вызвал раздражение у девчонок. Одной из них и была ее сестра. Звали ее Эмма.
Добивался я ее долго и серьезно, но об этом в следующий раз.
В апреле 1984 г. мы поженились. В декабре родился первенец. Назвали мы его Владиславом. После родов она взяла академический отпуск, но летом следующего года восстановилась уже в моем потоке. Нам дали комнату для семейных, и, все стало налаживаться. В октябре 1985-го у нее случился приступ, думали аппендицит, но все оказалось хуже, – лопнула киста на яичнике. Была сложная операция, ее спасли. После этого мы взяли академический отпуск оба и уехали к ее родным на Кавказ. В декабре того же года я вернулся в Рыбницу, так как остро встал вопрос о жилье. Приехав домой, я просто не узнал свой город. Он строился, жил, дышал. Новый микрорайон металлургов просто как на дрожжах поднимался. Наш же, сахзаводской, хирел на глазах из-за подъема грунтовых вод, вызванного строительством Молдавского металлургического завода. Но это вовсе и не волновало тогдашних руководителей города и района. Им нужны были показатели. Так что я вернулся уже в трущобы. Жалкое зрелище.
Глава четвертая
Жена с сыном приехали ко мне в январе 1986-го. В этом же месяце я написал письмо на имя Горбачева М. С. на готовящийся ХХVI съезд КПСС, описав в нем все события, что предшествовали этому и изложив в нем мою просьбу о решении нашего жилищного вопроса (основания для этого были). Я в нем просил (о, сама наивность), чтобы перемены, на которые рассчитывала вся страна, коснулись бы и нашего райисполкома, в частности жилищного отдела. А там творились просто чудеса. Трест, что застраивал поселок металлургов, просто узурпировал власть в распределении квартир и, при прямом содействии властей перепродавал эти квартиры. Так я впервые столкнулся с чиновничьим беспределом.
В апреле мать получила квартиру на себя и сестру. В августе этого же года и я получил жилье для своей семьи. Письмо возымело действие, но поскольку квартиры нам дали сразу, то публичного скандала властям удалось избежать. Да я этого и не добивался. В августе же уволился с ММЗ и перешел работать на Рыбницкий винкомбинат в качестве слесаря – сварщика. Этот комбинат сыграет важную в моей дальнейшей жизни. В тот период его возглавляла Позднякова З. М., но на следующий год ее отправили на пенсию, и новым директором стал Кулик А. А., приехавший с юга. Не помню точно откуда. Начала бурно развиваться антиалкогольная компания. Стране нужны были соки. Мы стали срезать старые линии розлива, перестраивая их под безалкогольную продукцию, начали строить сразу два новых цеха для производства минеральной воды. Вино потихоньку списывалось, как забродившее, и продавалось на сторону. Работа кипела. Слишком близко подойти к этому «ручью» я не мог, но видел и слышал многое, что сильно пригодилось в дальнейшем. Отработав так год, я перешел на работу Рыбницкое МБТИ. Директор Козир Неонила Андреевна его бессменный руководитель была просто «замечательным» человеком.
В 1988-м году стало набирать силу кооперативное движение. Я уже не мог находиться в стороне от этих процессов. В этой обстановке мне удалось образовать костяк кооператива при МБТИ в лице себя, зам. директора, главного инженера и открыть его. «Наша Нелля» в него не попала в силу определенных причин. Раз так, то и работы в районе для нас не было. Но мы сильно не расстраивались, потому что на севере Молдавии началась массовая газификация сел и, им просто необходимо было составить первичную документацию для проектов. За период работы кооператива «Саргас» мы смогли подготовить документы более чем на двадцать сел четырех районов. И все это время я испытывал давление от Нелли и некоторых чиновников из администрации города. Меня она просто уволила с работы, так что я был вынужден, выводя из под удара своих коллег, передать бразды правления другому члену кооператива. Но это не произвело должного эффекта. Она все же получила контроль над ними и благополучно развалила кооператив.
К тому времени я уже был обладателем новенького «Запорожца», закончил вместе с женой, после восстановления, Кишиневский строительный и у нас родился второй сын – Алексей. А мне исполнилось только 24.
В сентябре машину пришлось продать, так как с работой стало хуже, и бензин исчез с заправок. Но уже в октябре 90-го одноклассница, работавшая в турфирме, предложила мне горящую путевку в Румынию. Один из челноков не смог выехать. В напарники мне попался Игорь Шаповалов. Трудились мы славно, на вырученные торговлей деньги, закупили даже партию кожаных курток и немного бриллиантов, но сбыть это все в наших краях уже было трудно, и я обратился за помощью к родственникам своей жены на Кавказ. И полетели мы на самолете в г. Грозный, а оттуда должны были попасть в Хасавюрт. Надо отметить, что и при советской власти в том регионе этой самой власти не было, а уж в начале 90-х, ее остатки совсем смыло. Начался период брожения, и Грозный был полон людей, чье мировоззрение отличалось от нашего.
Самолет аэропорт Грозного не принял, якобы из-за погодных условий, и наш рейс посадили в Минеральных Водах. До Грозного мы добирались на попутках. Надо было видеть лицо моего напарника, когда нас высадили с баулами на площади «Минутка» около 23 часов, а вокруг ходили толпами бородатые люди и косились на нас не по доброму. Мы же были парни славянского происхождения. Все-таки под утро мы добрались до Хасавюрта. Реализация товара заняла много времени, и напарник, не выдержав, забрал свою долю и просто сбежал.
Вернувшись домой, я еще разок съездил в Венгрию, но на этом моя челночная эпопея закончилась.
Глава пятая
Полное приднестровье
Заканчивался 1991 год. Страна рушилась, и мы вместе с ней. Сумасшедшая инфляция только усугубляла ситуацию. В это время я уже работал в кооперации с Любовью Ивановной, которая в свою очередь составляла компанию с председателем сельского совета села Б. Молокиш Виталием Андреевичем и его супругой. Странная она женщина, на мой взгляд, но познакомила меня с председателем Рыбницкого РАПО – Цурканом М. С. Им удалось взять деньги под закупку топлива для молодой Приднестровской республики. Деньги под их фирму были перечислены в Кишинев, мы организовали мех. секцию продовольствия и отправили это в Сибирь, в маленький город, расположенный на границе сразу трех областей. Там жил и работал мой отец. А вот топливо должны были поставить его хорошие приятели. Но не теми приятелями они оказались. Приехав туда, я быстро понял, что вообще денег могу не увидеть, так как мне называли различные сроки выполнения договора по реализации продукции. Готовилось «кидалово». Тогда я предложил им свой план, чтобы избежать прямого расчета, да пока все готовилось, появились первые ростки таможенной службы. В общем бензин бы я и не получил, но вернувшись домой, встретился с Ивашкевичем А. А. – большим другом моего деда. Он уже не был директором Рыбницкого Сахспирткомбината, так как до провозглашения ПМР получил назначение в Кишинев, в Минсельхоз, на должность зам. министра. А после известных событий Ивашкевич все же вернулся домой и стал директором Агроснабсбыта. Так вот я и попросил его о помощи. Он пошел навстречу, но при условии, что на эту сумму, я привезу ему лес.
Приехав снова в Сибирь, я всеми правдами и неправдами вынудил «приятелей» отдать мне лес. А в то время не все они умели просчитать перспективу. В общем, я и лес привез, и за недополученный бензин рассчитался. Информация действительно дорого стоит. На почве этих событий я Анатолием Андреевичем познакомился ближе. Мы стали чаще встречаться. В мае 1992 года Любовь Ивановна со товарищи после удачно проведенной сделки попросили меня еще закупить бензина. На этот раз я обратил свое внимание на Таганрог. Внутри их компании уже возникли трения, но пока они держались вместе. Дядя к тому времени уже вышел на пенсию и работал в какой-то фирмочке, открытой совместно с отставными ментами. Я предложил туда отправить водку. Тамошняя цена меня вполне устраивала. Зная уже их связи среди админаппарата, я не сомневался в том, что это удастся. Сумма сделки составляла по их подсчетам миллион рублей. Даже при той инфляции это было много.
Я, вместе с Любовью Ивановной, приехал на Рыбницкий винзавод, и мы заключили договор о покупке большой партии водки. Здесь мне и пригодился тот опыт и знание людей на этом предприятии. Так что наши машины загрузили в первую очередь. Мои компаньоны были этим обстоятельством приятно удивлены.
Завод уже в то время был в сфере влияния криминальных кругов не только нашего города, да и в руководстве самого предприятия не было никакого согласия. И директор Кулик А. В. уже себе не принадлежал. Вот в этой обстановке я и полез туда. Я умел находить общий язык с людьми, и при определенном напоре мне удалось вытащить всю продукцию по договору и без взяток. Чтобы такое сделать человеку со стороны, необходимо было выложить приличную сумму в долларах. Или привезти давальческое сырье. Но об этом чуть позже.
Снарядив караван, я уехал. Дорога была «веселая», но поскольку я ее хорошо знал, то мне удалось довести караван до места назначения без потерь. Я сделал немалую глупость, взяв с собой в дорогу семью. Жена собралась погостить в Хасавюрте летом. Несмотря ни на что, через двадцать часов мы прибыли в Таганрог.
Встретили нас радушно. Жена с детьми на следующий день уехала дальше на поезде, а я остался реализовывать продукцию. Заняло это в первый раз около недели. Деньги по сделке были у меня (целый миллион!). Это было что-то. Мой личный заработок составил около тридцати тысяч в рублях. Чувствовал себя прекрасно. Но вот с деньгами в поезде ехать не рискнул. Позвонил Виталию Андреевичу в Рыбницу. Он тоже волновался, и мы договорились, что за деньгами кто-то приедет от него. И приехали четыре человека из Рыбницкого уголовного розыска при оружии. Как их через две границы пропустили даже и не знаю. Одного из них я знал лично, в одной школе учились, так что получив расписку в получении денег, я их отпустил. В общей сложности мне удалось заработать за два месяца около трехсот тысяч рублей. Объем продаваемой водки рос. Между компаньонами в Рыбнице возник конфликт при дележе прибыли, и они разбежались. Каждый из них пытался перетащить меня на свою сторону, но я решил все делать самостоятельно.
В конце июля я созвонился с женой, и на переговорах был ее брат Жора. Он сказал, что есть тут машинка у него во дворе на ремонте, можно приобрести.
Так я стал обладателем почти нового «Алеко» ярко – красного цвета. И в середине августа мы с женой и детьми отправились домой. Ехали через Ставрополье, где уже в то время начали появляться блок – посты. В воздухе запахло грозой.
Остаток денег вложил в свою уже водку, но поскольку еще не был достаточно осторожен, то попал в поле зрения ребят, из моего же города, которые умели считать чужие деньги. И внимание их ко мне все росло и крепло. Во время сделки с Агроснабом ко мне прибились два человечка: Олег Дидуб и Сергей Плугар, со странной кличкой – Франц. Оба они жили в сахзаводском поселке, а Сергей даже ту же школу заканчивал, что и я. Одному было тяжело, так что после недолгих раздумий я согласился поработать вместе. Олег умел подбирать ключики.
На празднование Нового 1993-го Года он напросился к нам в гости вместе с женой. Сказал, что приедет не один, хочет сделать сюрприз. Когда они приехали, то в квартиру вошел, кто бы вы думали, – Сергей Васлуяну. Он только что уволился из армии – отслужил два года в Афганистане. Я был рад нашей встрече. Приехал он вместе со своей женой Светланой и друзьями Зятковскими – Вадиком и Леной. Вадик заканчивал Тюменское инженерное. Нахлынули воспоминания. Хорошо встретили Новый Год.