Избранное. Стихи, поэмы, переводы

А ясень, который зовут испокон мировым,
Корнями обвил каменистые своды пещеры».

Висы радости

Из Харальда Хардрада

Где волк водореза измерил вдали
Три стороны славной Сиканской земли,
Где рыскала рыжая рысь парусин
За пламенем диких свирепых пучин,
Туда никогда не рискнет забрести
Вояка, боящийся стычек в пути.
Но весело мне, чародейка серег:
Я – вестник Руси на распутьях дорог.

Пусть будет их впятеро больше, чем нас:
Тронхеймских воителей в сумрачный час
Мы били, рубили, пока не сошла
С дневного светила затинная мгла
И наземь владыка не пал от мечей,
Как срубленный ясень железных дождей.
И горестно мне среди синих морей:
Нет вести от милой невесты моей.

А делаю я мастерски восемь дел:
Искусно владею огнем треска стрел,
По звездам я парусник в море вожу,
Скачу на коне и лыжнею скольжу,
Но главное, чем я могу покорить,
На славу волшебную брагу сварить.
И весело мне, чародейка серег:
Я – вестник Руси на распутьях дорог.

Наверно, слыхала и ты про меня,
Прядильщица нитей морского огня,
Как я отворял златовратный Царьград,
Заклятый свистящими птицами лат,
Где шел я за веном для ивы звезды,
От струй острой стали остались следы.
И горестно мне среди синих морей:
Нет вести от милой невесты моей.

Я – славный потомок норманнских мужей,
Знаток ремесла засапожных ножей!
Береза слезы, мне пока недосуг:
В арабские страны стремится мой струг,
И снова зарыскает рысь парусин
За пламенем диких свирепых пучин.
Но весело мне, чародейка серег:
Я – вестник Руси на распутьях дорог.

Слово о полку Игореве

1

Не время ли, братия, речью старинной
Начать эту повесть за русской братиной
Про Игоря, в путь протрубившего сбор,
И, павших оплакав на тризне прощальной,
Поведать всю правду о рати печальной,
Бояновым замыслам наперекор?

Ведь вещий Боян, приступая к напеву,
То мыслью своей растекался по древу,
То волком кружил по яругам степей.
И, помня начало усобиц и схваток,
Боян выпускал соколиный десяток
На белую стаю гусей-лебедей.

И с трепетом к облаку лебедь взмывала,
Заздравную песнь Ярославу слагала,
Мстислава она величала потом
За то, что зарезал Редедю, не дрогнув
Один перед полчищем диких касогов,
Ударив наотмашь каленым ножом.

Однако, напев зачиная старинный,
Боян не десяток пускал соколиный
На белую стаю гусей-лебедей,
Но вскладывал, ведая чары иные,
Волшебные пальцы на струны живые —
И те рокотали во славу князей.

Начнем эту повесть хвалой Мономаху,
Кто дерзкую мысль заострил об отвагу,
Кто клятвою смелое сердце скрепил
И двинул полки в половецкие дали,
Державным мечом высекая скрижали,
Которые Игорь прочел и забыл.

2

Князь Игорь взглянул на дневное светило —
Сияющей тьмой оно войско покрыло
И встало, как месяц двурогий, над ним.
Дружинникам вымолвил князь омраченным:
«Уж лучше быть мертвым, чем быть полоненным.
По коням! – да синего Дону позрим».