Корректор. Книга четвертая. Река меж зеленых холмов

«Цукка в канале. Спрашивай, только очень быстро. Я делаю вид, что жую, у тебя десять секунд».

«Что за история с какой-то кото-вазой?»

«Ничего особенного. Спроси Семена, он в курсе. Отбой».

«Конец связи. Семен, контакт. Карина в канале. Рис, можешь говорить?»

«Семен в канале. Да, Кара?»

«Мы с Цу только что с Президентом встречались. Она что-то упомянула про проект «Котовадза», который нужно рассекретить. Ее журналисты на части рвут, а ты в курсе. О чем речь?»

«Все таки ляпнула… Цу – настоящий ученый. Если ей что-то нужно, все политесы идут лесом. Говорил я ей, что не вовремя, что подождать нужно хотя бы полгода…»

«Рис!»

«Период назад мусорщик, чистивший орбиту от отработанных носителей, мертвых спутников и прочего хлама, обнаружил фрагмент твердого кокона Станции. Ну, той, которую Камилл в свое время ликвидировал неудачно. Взрывом кокон разнесло вдребезги. Практически все либо упало на планету и затонуло в океане, либо оказалось выброшенным с орбиты и ушло в космос. Но этот кусок каким-то чудом уцелел. И его нашли».

«Погоди, Рис! Я не понимаю. Откуда у фантома твердый кокон? Или Станция не была фантомом?»

«Как, по-твоему, она могла светиться отраженным светом и зваться Белой Звездой, если являлась фантомом чистой воды? Он в оптическом диапазоне обычно не наблюдаем. Начинка, разумеется, была фантомной, но есть одна тонкость. Электромагнитные вихревые поля могут существовать только в условиях сверхчистого вакуума. Любая частица крупнее адрона приводит к нарушению стабильности вихря и его распаду. Потому-то их столько времени и не могли до ума довести. Обычно любой фантом окружен защитным коконом из вихревого гравиполя, не допускающего вещество в рабочее пространство. Однако Демиурги в Игре пользуются упрощенными проекциями, лишенными большинства присущих им возможностей. Причем блокировка способностей осуществляется на уровне физических законов игрового континуума. Они в любой момент могут использовать Станцию для остановки Игры и возвращения себе полной силы, но панически боятся, что что-то пойдет не так и они навсегда останутся заточенными в примитивном теле псевдо-биоформы. Поэтому управляющая Игрой Станция имеет кокон не из гравиполя, а из твердого вещества. Изначально предполагалось, что в случае проблем Демиург в состоянии за век-полтора, а то и быстрее, развить реактивную технику и примитивное космоплавание и уничтожить защитный кокон. В таком сценарии Станция специально запрограммирована перед гибелью послать сигнал о помощи к тем, кто находится за пределами игровой вселенной. Например, одному из Арбитров. Идея понятна?»

«Ага. Только зачем такие сложности? Почему не поместить ее на поверхности планеты? В любой момент взорвать можно».

«Наверное, чтобы биоформы случайно не добрались. Кокон нельзя делать сверхпрочным, чтобы Игрок при случае мог его разрушить. Значит, пришлось бы все время охранять – а кому нужна такая головная боль? Впрочем, я фантазирую, поскольку точно не знаю».

«Понятно. И часто к такому прибегали?»

«Представления не имею. Не думаю, однако, что часто. Возможно, вообще ни разу, если судить по тому, как лажанулся Камилл. Вместо того, чтобы банально сокрушить оболочку Станции, он дистанционно инициировал взрывообразный процесс развертывания вихревых сгустков, что в результате каких-то ошибок в программировании привело к аварийному сбросу игровой площадки в реальный мир. И у нас лишь благодаря предусмотрительности Джа все обошлось Пробуждением Звезд, а не мгновенной аннигиляцией вещества в условиях изменившихся физических законов. Кусок оболочки чудом удержался на стабильной орбите и попал в руки нашей цивилизации, и теперь Цу жаждет его заполучить».

«Да уж… Рис, но разве не опасно рассуждать о таких вещах публично? Мы же не хотим, чтобы люди знали о Демиургах».

«А кто говорит о Демиургах? Кара, вирусному эффектору приписывают инопланетное происхождение с тех пор, как его впервые обнаружили. Хотим мы того или нет, но гипотеза влияния иных цивилизаций на Текиру многими сегодня рассматривается вполне серьезно. Текира – слишком уж искусственное образование, с массой невооруженным взглядом видимых нестыковок, и рано или поздно правда все равно выйдет наружу. Но нам бы продержаться хотя бы ближайшие триста лет. Обнаружение чужого артефакта нам на руку – оно направляет поиски в ложном направлении. Кроме того, материал твердого кокона – монокристалл с отличными показателями отражения гравитационных волн, который может использоваться в зеркалах гравископов. У Цу, как ты знаешь, гравископия – увлечение всей жизни, и ей не терпится как-нибудь да ввести в оборот новые материалы. Просто выдать рецепт нового отражателя она не может, вот и форсирует события с «Котовадзой». Я даже жалеть начал, что обратил ее внимание на находку».

«Инопланетяне… Рис, мне чем дальше, тем страшнее. Все так стремительно меняется! Как будто нас водоворотом куда-то несет, и ни выбраться из него, ни даже на поверхность не всплыть, чтобы отдышаться…»

«А ты решай проблемы по мере их поступления и не задумывайся о вещах, которые тебя прямо не касаются. Универсальный рецепт, между прочим. Кара, ты с графиком определилась? Когда назад собираешься?»

«Недели через две. Когда разгребу очередь на операции. Ее серьезно урезали, но все равно народу много. Придется по четырнадцать часов в сутки работать. Рис, боюсь, мне придется возвращаться периодически, чтобы помогать новым больным».

«Не-а. Не так. Пусть лучше они к тебе едут. Во-первых, твое время ценнее. Во-вторых, на деньги от операций ты сможешь строить больницы здесь, в Сураграше. В-третьих, развитию пассажирского транспорта поспособствуешь, воздушного в первую очередь. Три окна одним камнем – вполне неплохо».

«Мудрый ты наш… Что, я вообще домой вернуться больше не смогу?»

«В образе Карины Мураций – не стоит. Но можем заняться созданием запасных вариантов. Подбросим твою автономную проекцию в образе ребенка в детский дом, и пока она растет до состояния совершеннолетия, ты привыкнешь управлять двумя проекциями одновременно. Лет через пятнадцать у тебя появится альтернативная личность с легендой совершенно несокрушимой, поскольку настоящей. Как тебе идея?»

«Ох… Не все сразу, Рис. Интересно, но не сейчас».

«Как знаешь. Кара, когда точно определишься с датой возвращения, сообщи мне. А сейчас валяй, кромсай своих подопытных мышек и наслаждайся последними днями безмятежности».

«Ехидина. Отбой».

«Конец связи».

Карина приоткрыла глаза и рассеянно посмотрела в окно автомобиля, медленно катящегося по широкому проспекту, запруженному машинами. Определенно, с течением времени транспортная ситуация в Оканаке спокойнее не становится. «Котовадза», значит? Инопланетяне-Чужие, жизнь на далеких планетах, ложные следы… Впрочем, вреда от таких поисков никакого. Может, они даже стимулируют дальнейшее развитие космической техники, уже несколько десятилетий как застрявшей на уровне искусственных спутников Текиры. Главное, чтобы охоту на ведьм не устроили, ведь девианты – первые кандидаты в инопланетные шпионы.

Ну ладно. Этот вопрос ее пока не касается, так что самое время последовать совету мудрого Риса и решать проблемы по мере их поступления. А у нее ближайшая проблема – сегодняшняя вечерняя операция. Пусть она всего лишь ассистирует, но все равно должна полностью понимать процесс – и быть готовой вмешаться, если что-то пойдет не так. Она снова закрыла глаза, изобразив спящую, настроила будильник на окрестности аэропорта и погрузилась в перелистывание конспекта по методам трансплантации печени.

08.06.858, златодень. Четыре Княжества, пригород Каменного Острова

Заговорщикам, составляющим коварные планы, положено собираться в глубоких сырых подземельях – в мрачных комнатах, где на стенах конденсируется зловещая испарина темницы, по коридорам порхают летучие мыши, неведомыми путями проникшие на глубину в сотню саженей, а в бронзовых позеленевших скобах мечутся в ледяных сквозняках и рвутся на волю огни смолистых факелов. Для пущего антуража неплохо бы добавить далекие ужасные вопли узников, то ли сошедших с ума в сырых мрачных темницах, то ли нещадно пытаемых святыми дознавателями с целью заставить отречься от ереси.

Пятеро людей и один орк, собравшихся на встречу в не по-весеннему солнечное ласковое утро, заговорщиками себя не считали и предпочитали уют и комфорт современной цивилизации. Вместо спуска в подземелье они поднялись в мини-сад, разбитый на крыше особняка под специальными кварцевыми стеклами, пропускающими ультрафиолетовое излучение, так необходимое растениям, и позволяющими загорать под естественным солнцем при любой погоде на улице. Несмотря на середину весны солнце сияло почти по-летнему, а потому отопление оранжереи автоматически отключилось, и в ней держалось стойкое ощущение летнего лиственного леса.

Меры предосторожности, разумеется, были на высоте. Листва, шелестящая под дуновениями ветерка из приоткрытых окон, а заодно и скрытых вентиляторов, надежно экранировала беседку в центре оранжереи от любых акустических микрофонов и искинов, умеющих читать слова по губам. Специально сформированные панорамные стекла с неровными поверхностями и неоднородной толщиной крайне затрудняли применение лазерных микрофонов, а задействованная система активного противодействия, создающая в конструкциях почти незаметную хаотическую вибрацию, вообще делала съем звука с конструкций совершенно безнадежным занятием. Специальное сканирующее оборудование постоянно прослушивало эфир в надежде уловить сигналы внедренных радиожучков, а также излучение от незарегистрированных электронных приборов. Наконец, специальным образом сконструированный пол и стены оранжереи делали полностью невозможной прокладку любых кабелей иначе, чем в кабельных каналах, которые дважды в день проверяли регулярно меняющиеся охранники. Поэтому у потенциального злоумышленника не оставалось ни единого шанса незаметно установить ни электрический, ни оптический проводной микрофон. Работа охраны облегчалась тем, что в оранжерею тянулось ровно два бронированных электрических кабеля, питающих ее сложную начинку, а коммуникационных кабелей не имелось вовсе.

Однако меры безопасности оказались бесполезными, поскольку встреча тайно записывалась во всех подробностях как хозяином оранжереи, так и каждым из гостей. Каждый из пятерых о том догадывался, и никто не подавал виду: таковы были правила игры. С учетом уровня современной техники, позволяющей синтезировать любой голос, произносящий любые речи, в качестве доказательства такую запись не принял бы ни один человек в здравом уме. А для личного архива… для личного архива можно. Тем не менее, имена по негласному уговору в разговоре не упоминались.

Еще об одном следящем устройстве, впрочем, не догадывался ни один из них. Фантом, пристроившийся под самым потолком сада, прекрасно слышал все, что звучало под стеклянной крышей. А заодно и видел в диапазоне, примерно в тридцать раз шире оптического, и ни листва деревьев, ни свод беседки ничуть ему не мешали. И в точке, плывущей примерно в пятистах миллионов верст от Текиры, электромагнитное вихревое облако постепенно меняло структуру, принимая в себя запись беседы, транслируемую по неосязаемой ниточке гиперсвязи.

– Я продолжаю настаивать: мы не можем упустить такой шанс, – сегодня Генерал военную форму не носил. Он вообще ее недолюбливал, так что облачился в элегантнейший серый костюм, прекрасно скрывающий его располневшую талию. – Дракон издыхает, так что сейчас самое время действовать. Пока так называемые повстанцы не успели построить надежную оборону и привлечь население на свою сторону, у нас есть великолепные шансы получить очень много. Если мы сделаем все правильно, то войдем в историю как настоящие благодетели Четырех Княжеств. Изменится баланс сил в Дворянской палате, возможно, мы даже сумеем перетряхнуть Совет регентов. Даже Тайлашу придется плясать под нашу дудку. Но действовать придется быстро, потому что скоро среагируют и другие. А толкаться локтями в общей толпе – скучно и неприбыльно.

– Быстро действовать означает сильно рисковать, – Старейшина неодобрительно прижал уши и дернул носом. – Ты военный. Ты сам должен понимать, каково действовать на авось, без тщательно продуманных планов, учитывающих все последствия. Безоглядно бросаясь в бурный поток, мы рискуем не выплыть.

– И чего нам бояться? – саркастически осведомился Генерал. – Кучки грязных мятежников под руководством дикого шамана? Или девчонки из-за океана, смыслящей в политике не больше, чем я в живописи?

– Кучка грязных мятежников сделала то, что не удавалось ни нам, ни Грашграду, ни Оканаке в течение последних полусотни лет – придушила Дракона, – задумчиво проговорил Аристократ. – Их нельзя недооценивать. Джунгли остаются джунглями, а зенитная ракета – зенитной ракетой, чьи бы руки ее ни держали. И нам без разницы, кто именно сейчас там партизанит. А если судить по отчетам этой… как ее… из СВР, что оттуда вернулась, шаман там отнюдь не дикий, да как бы и вовсе не шаман. Лицо краской размалевать и я себе могу. Нет, силовой вариант опасен. Если мы открыто его поддержим в любой форме, а нас опять там уделают, о нашем политическом влиянии можно забыть на ближайшие десятилетия. Не знаю, как вы, а я могу и не дожить до времени его восстановления. Я уже не говорю про осложнения с Грашградом, которому наверняка не понравится вторжение нашей армии.

– И что? – Генерал агрессивно наклонился вперед, впившись пальцами в подлокотники. – Предлагаешь сидеть и ждать, пока они сами к Княжествам присоединиться не попросят? Тысячу лет ждать придется!

– Не кипятись. Понимаю, что тебе привычнее мыслить в категориях дивизий и армий, но сейчас не тот случай. Мы ведь все читали одни и те же отчеты этой… из СВР, верно? Ни у кого ощущения недоговоренности не возникло?

– «Ощущения»? – фыркнул Промышленник. – Я бы сказал, все отчеты – одна сплошная недоговоренность. Липа для общего потребления. Не знаю, какой пост занимает в СВР твой источник, но помяни мое слово: настоящие отчеты он и в глаза не видел.

– И ты только теперь о том говоришь? – Аристократ недоуменно поднял бровь.

– А когда мне было говорить? Я только неделю назад от тебя материалы получил. А как следует над ними подумать только вчера время выкроил. Вот, говорю и повторяю – липа. Бумажки, которые, как заранее предусмотрено, должны утечь на сторону. Самого главного там наверняка нет, а вот чего – понятия не имею. Но шкурой чувствую – как раз самого главного и нет.

– Если подумать, то у меня складывается такое же ощущение, – Епископ задумчиво потеребил золотую пятиконечную звезду, вписанную в обруч, висящую у него на груди поверх шелковой черной рясы. – Не могу сказать, почему, но… Наши миссии в Сураграше регулярно докладывают Синоду о происходящих событиях. К сожалению, их не так много, как хотелось бы, но если судить по отчетам, там все куда более упорядоченно и спланировано, чем можно вывести по рапортам дамы Ольги Лесной Дождь. К еще большему сожалению, четкой информации пока получить не удается – сами понимаете, миссионерами в Сураграш назначаются далеко не самые светлые личности. От них требуется твердость в вере, а не умение логически мыслить и собирать сведения. Однако мы уже направили туда более… опытных людей с хорошим оснащением, так что через период-полтора картинка немного прояснится.

– Так. А что насчет орочьих общин? – Аристократ перевел взгляд на Старейшину. – От них что-то есть?

– У нас не такие тесные связи с тамошними общинами, – сухо ответил орк, нервно подергивая кончиками ушей, но в остальном никак не проявляя своих чувств. – И они не слишком расположены делиться с нами информацией. Кроме того, орки традиционно предпочитают держаться подальше от людей. Дракон с нами не связывался, так что анклавы поддерживали строгий нейтралитет в человеческих делах и контактировали с людьми только по торговым нуждам. Мы отправили туда разведчиков – они выяснят, что именно о происходящем известно общинам, а также самостоятельно установят наблюдение. Впрочем, не следует ждать отчетов ранее, чем через два-три периода. Вообще же вопросы о ситуации должны адресоваться не мне. У нас тут, – он метнул на Генерала короткий взгляд, – есть люди, у которых целая военная разведка в распоряжении.

– Ага, пинай нас, пинай… – проворчал Генерал. – Ну да, мы охренительно профукали ситуацию. Да кто знал, что там такая каша заваривается? Медведь вон тоже ни сном ни духом, а он все кичится, как его люди нашу разведку всегда уделывают. Можете мне в морду плюнуть, если хоть кто-то за пределами Сураграша подозревал, что там за каша заваривается. Это сейчас все задним числом умные… Заброшены уже туда разведгруппы, через пару недель появятся сведения из первых рук, обожретесь.

– Не нужно ссориться, господа, – профессионально-мягким тоном вклинился доселе молчавший Дипломат. – Вопрос не в том, кто виноват. Нам нужен план –хотя бы в общих чертах. То, что мы сейчас услышали, свидетельствует об одном: ситуация в Сураграше куда сложнее, чем кажется с поверхности. Пока кто-то из доверенных людей не нырнет поглубже и не увидит все своими глазами, военное решение следует полностью исключить. Армия всегда была и останется веским аргументом при переговорах, но – веским, а не основным. Кто бы ни заправлял сейчас в Сураграше – шаман, Карина Мураций или кто еще – рано или поздно они вступят с Княжествами в переговоры. А в политических играх, – он тонко улыбнулся, – преимущество всегда останется на нашей стороне.

– И все-таки под шумок можно было бы оттяпать у них долину-другую, – проворчал Генерал. – Генштаб срочно заканчивает разработку планов на все случаи жизни, и кое у кого уже руки чешутся их применить на практике. У меня влияния не хватит, чтобы остановить всех идиотов. Обязательно кто-нибудь в поисках славы с цепи да сорвется. Белый Пик – уж точно с большим удовольствием. Лучше сразу подумать, как такое в нашу пользу обратить. Если кому-то неймется, пусть расшибает себе лоб, но под нашим негласным чутким руководством.