Советник

– Понимаешь, Джек, мне нужен надёжный тыл здесь, в Лондоне. Солидная уважаемая фирма. Пусть небольшая, но созданная людьми с безупречной репутацией. И ещё один важный момент: возраст. Чем старше эта фирма – тем лучше. В нашем деле репутация – самый ценный капитал. Что-нибудь в голову приходит?

– Я помню, ты мне очень помог с яхтой. Поэтому я в любое время рад оказать для тебя такую плюнутую услугу.

– Плёвую, – автоматически поправил Савельев.

– О'кей, плёвую. Я имею именно это, что нужно для тебя. Аудиторская компания, создана в 1974 году. Хозяин – баронет. Профессор университета, экономист с очень хорошей академической репутацией. И – бонус! – он мой старинный приятель. Do you arrange?

– Фирма работает?

– Сожалею, нет! Это замороженная фирма. Много лет назад печальная история случалась…

Дед Брекенриджа Пристли получил титул в начале XX века за выдающиеся заслуги при подавлении одного из последних выступлений зулусов против англичан в Южной Африке. Напоминанием об африканских приключениях Пристли-старшего служило биде, сделанное из слоновьей ноги, которое дед Брекенриджа почему-то установил рядом с камином в гостиной своего дома. Малышом Брек любил прятаться там от своих назойливых нянек.

Отец Брека относился к странной, ныне исчезающей породе настоящих британских чудаков. После окончания консерватории он стал профессиональным виолончелистом, играл в Лондонском симфоническом оркестре и придерживался радикальных левых взглядов. Поскольку баронеты лишены прав пэрства, Чарльз Пристли баллотировался в палату общин от коммунистической партии Великобритании. Он с треском проигрывал выборы по своему округу сопернику-консерватору. Но, несмотря на то, что его шансы на успех были близки к нулю, баронет-коммунист регулярно давал концерты перед своими избирателями. Заключительным номером таких предвыборных шоу всегда было исполнение на виолончели Интернационала. Почтенная публика награждала исполнителя вежливыми аплодисментами и отдавала свои голоса кандидату от консервативной партии.

Юный Брекенридж Пристли рано обнаружил своё будущее призвание. Как-то во время летних каникул двенадцатилетний Брек получил от отца оригинальный подарок – роскошное издание с коротким и ёмким названием «Капитал». Подростку было настоятельно рекомендовано ознакомиться с экономическим учением великого мыслителя. К концу каникул Брек представил отцу своё мнение о прочитанном в письменном виде. Учение о прибавочной стоимости было разнесено вундеркиндом вдребезги. Брек не вылезал из библиотек целое лето, но результат превзошёл все его ожидания: отец с тех пор больше не докучал ему своими политическими взглядами. А когда по окончании школы парень сообщил о своём желании получить степень бакалавра по экономике, отец не высказал никаких возражений. К музыке Пристли-младший был абсолютно равнодушен, поэтому о карьере музыканта и речи быть не могло.

Со своей будущей женой Брек познакомился на третьем курсе. Уже с семнадцати лет он прекрасно представлял себе портрет идеальной супруги. Это должна быть высокая блондинка со светлыми глазами, длинноногая, с крутыми бедрами. Принадлежность к пэрскому сословию приветствовалась, спокойный характер и отменное воспитание предполагались. Плюс активная жизненная позиция. Избранница Пристли должна была сочетать в себе качества будущей матери семейства, но при этом обязательно стать также и партнёршей мужа в его бизнесе. Брек решил, что делом его жизни станет создание семейной фирмы.

Два года поисков невесты результата не принесли. Высокие флегматичные блондинки из семей баронов и виконтов, как правило, не стремятся получить экономическое образование. Почему-то среди однокурсниц Брека преобладали приземистые энергичные брюнетки, представительницы среднего класса с замашками бойких бакалейщиц. И вот – нежданная удача! На очередном студенческом балу Брек знакомится с Юстейсией Лансинг. Её предки-гугеноты эмигрировали в Англию в конце XVII века из Ла-Рошели после отмены Нантского эдикта. За двести с лишним лет французская кровь основательно перемешалась с британской, и Стэйси получила от природы внешность настоящей арийской валькирии: высокий лоб, небесно-голубые глаза, роскошные светло-русые волосы. Своей статью она напоминала носовую фигуру парусного корабля, её походке безуспешно пытались подражать подруги: идеально прямая спина, амплитуда покачивания бедер именно такая, какую может себе позволить настоящая леди. И всё это богатство досталось барышне, страстно увлеченной премудростью царицы наук – экономики! Брек своей будущей половине представился как автор статьи в студенческом журнале, посвящённой проблемам аудита на предприятиях текстильной промышленности. Стэйси заинтересовалась. Далее она подвергла основные тезисы Брека беспощадной критике, а он, внимательно выслушав её аргументы, сумел достойно на них ответить. Так было завоёвано сердце этой красавицы, абсолютно не склонной к измене. Молодую пару объединила их общая страсть – экономика. Через месяц Брекенридж сделал Юстейсии официальное предложение.

На свадьбе молодые объявили родителям о намерении по окончании университета создать семейную аудиторскую фирму. Баронет Пристли и виконт Лансинг отнеслись к затее молодожёнов с аристократическим спокойствием. Семейную поддержку начинающим предпринимателям пообещали. У лорда Лансинга были обширные связи в бизнесе: его родственники со стороны матери владели группой компаний в Бирмингеме, кузен по отцовской линии был главой солидного банка в Манчестере.

Лето 1974 года выдалось жарким. 20 июля солнце палило нещадно с самого утра. Брек, несмотря на погоду, надел костюм-тройку. Молодая супруга заботливо поправила тугой узел его галстука и нежно поцеловала в свежевыбритую щеку. Чета Пристли вышла во дворик их скромного дома, муж завёл своего «жучка», который верой и правдой служил ему в студенческие годы, и направился в Лондонскую мэрию, Стейси помахала ему вслед своей белоснежной бейсболкой. Мечты сбываются! Сегодня будет зарегистрирована аудиторская фирма «B&E» (Breckenridge & Eustacia). От волнения и духоты щеки у жены начинающего бизнесмена пылали. Сдув со вспотевшего лба белокурую прядь, и заправив её под жёсткий козырек любимого головного убора, Стейси ловко оседлала свой верный велосипед. Без устали крутить педали, прокатиться с ветерком, подставив ему разгоряченное лицо – вот самый проверенный способ успокоения нервов. Она отправилась на велосипедную прогулку в городской парк, располагавшийся неподалёку.

Через два часа счастливый Брек с коробкой обожаемого Юстейсией яблочного штруделя и огромным букетом тёмно-красных роз в руках безуспешно трезвонил в дверной звонок… Странно, но жена, похоже, ещё не вернулась с велосипедной прогулки. Ещё через три часа Брек в отчаянии крутил диск телефона, названивая в полицейский участок и близлежащие больницы. Брошенный и забытый на журнальном столике букет медленно осыпал лепестками пол в прихожей. Увядающие розы беззвучно плакали душистыми слезами цвета крови, контрастными на фоне бледного паласа. День, который обещал стать самым счастливым в жизни Пристли, обернулся вселенской катастрофой. Военный атташе посольства Нигерии изрядно перебрал дармового виски на загородной вечеринке, а потому, возвращаясь наутро в Лондон, вёл свой «Мерседес» из рук вон плохо. Юстейсии крупно не повезло.

На похоронах жены Брекенридж Пристли принял решение: он сохранит «B&E» в память о супруге, но работать аудитором без любимой партнёрши не будет.

К концу века Пристли сделал блестящую академическую карьеру в университете Royal Holloway, это один из колледжей University of London, что относится к числу лучших в Великобритании. Выпускники профессора Пристли с успехом работали во всех аудиторских компаниях «большой четвёрки», авторитет этого специалиста был непререкаем. Но слово своё он сдержал. Аудиторской практикой блестящий теоретик не занимался.

– Понимаешь, Стас, для него эта компания – напоминание о любимой женщине. Памятник, если ты хочешь. Я постараюсь помочь для тебя. Но ты должен убеждать старину Брека о том, что ты будешь пользовать фирму для важного дела. Иначе он не будет соглашаться. И деньги не решают, только деньги не важные для него. Он человек состоятельный.

– Деньги, конечно, решают не всё, – согласился Савельев. – Но в качестве смазки при налаживании отношений они ещё никому не мешали. Так что заинтересовать твоего баронета мы тоже постараемся. Когда ты сможешь нас познакомить?

Самой примечательной чертой в облике сэра Пристли были брови. Огромные сросшиеся седые кусты, нависающие над серыми глазами, шевелились в такт движениям челюстей: профессор тщательно пережёвывал баранью отбивную. Стасу казалось, что в этих зарослях скрывается какое-то крошечное любопытное существо – маленький подкустовый выползень, например. Ещё секунда, и микроскопическая пушистая зверюшка с блестящими глазками-бусинами преодолеет боязнь открытого пространства, покинет своё убежище, прыгнет прямо в тарелку своему хозяину и присоединится к пиршеству.

Ресторанчик на Пиккадилли показался Джеку подходящим местом для проведения встречи. Стас пожертвовал семинаром на конференции по проблемам глобализации, у сэра Пристли выдался свободный от занятий день.

– Итак, молодой человек, ваша цель – создание добротной конкурентной среды на рынке аудиторских услуг. Что ж, похвально. Я тоже считаю, что доминирование компаний «большой четвёрки» не идёт на пользу мировой экономике. Я и сам в молодости имел подобный план… Извините, а вы женаты?

Профессор выжидающе поднял над тарелкой крупный породистый нос, чей цвет выдавал пристрастие его обладателя к хорошему бренди, и бросил на собеседника пронзительный взгляд.

– Увы, сэр! Я принадлежу к редкой породе однолюбов. Несколько лет назад моя невеста, на которой я собирался жениться, которую я любил, трагически погибла. Так что я смирился с судьбой холостяка. Теперь я женат на своей работе.

Баронет отложил нож и вилку, утёр губы салфеткой, задумчиво пошевелил лохматыми бровями. Выползень в кустах притих и высовываться передумал.

– Позвольте поинтересоваться: при каких обстоятельствах погибла ваша невеста?

– Она стала случайной жертвой, просто оказалась на линии огня. Пуля попала ей прямо в сердце, мгновенная смерть. В тот день счастье казалось так близко: я сделал ей предложение, а она согласилась…

– Брек, дружище, – вступил в разговор Пибоди. – Ты же представляешь себе, что творится в России. Криминальные войны, по улицам Москвы разгуливают банды международных наркоторговцев. Тот нигерийский боевик был настоящим подонком.

При упоминании о нигерийцах профессор яростно засопел. Стас стиснул зубы, его покоробила циничность, с которой Джек модернизировал обстоятельства гибели его невесты. Хотя понятно, что такая версия более сообразна требованиям момента, только поэтому Савельев промолчал и опровергать её не стал. Теперь Пибоди толкал его локтем в бок и подавал какие-то знаки.

– Ах, да, мистер Пристли, взгляните.

Стас очнулся и протянул Брекенриджу Пристли раскрытый золотой медальон. Профессор, бросив взгляд на фотографию, которая находилась в медальоне, выронил вещицу из рук. На глаза его навернулись слёзы. Светловолосая девушка с аристократическим носом и светлыми глазами напоминала собой носовую фигуру старинного парусника.

Конечно, Стас готовился к встрече. Медальон он купил в ювелирной лавке в фойе своего отеля. Фотографию изготовил на основе архивного снимка Юстейсии Пристли из интернета. Савельев хотел сделать профессору изящный подарок, который должен был означать, что будущие партнёры с уважением относятся к его памяти о погибшей жене. Но старый лис Пибоди повернул разговор так, что теперь всё это выглядело совершенно иначе. Недаром глаза Джека заблестели, когда Стас показал ему медальон. «О, да! Именно то, что надо. Но ты не будешь это дарить. Будешь показывать, когда я скажу, о?кей?» – были его слова. Стас не понял замысла Джека, но кивнул в знак согласия. Сейчас стало ясно, к чему клонил Пибоди. Брекенридж Пристли был совершенно искренне растроган, а потому готов к сотрудничеству со столь милым молодым человеком, в жизни которого произошла трагическая история, так похожая на его собственную.

Принципиальное согласие было достигнуто. Фирма «B&E» выходит на арену мировых аудиторских услуг. В Москве открывается филиал под названием «B&E 1974». Сэр Пристли занимает пост вице-президента, а возглавляет филиал Серафима Геннадьевна. Ольга Кузнецова телефонировала Стасу, что подыскала отличный офис, из окон которого открывается великолепный вид на Кремль.

Глава 7. Полный поворот кругом

Нет человека – нет проблемы. Грамотно и красиво убрать неугодную персону – вот это действительно серьёзная задача.

Антон Петрович, глава президентской администрации, был настоящим гроссмейстером бюрократических шахмат, а потому карьера Стаса Савельева находилась под угрозой. Впавший в немилость сотрудник должен быть уволен – такое решение принял шеф. Сложнейшая задача, поставленная перед Стасом, на его взгляд, оптимального решения не имела. Тем более что на выполнение этой работы вместо первоначально отведённых трёх месяцев, «сельдяной король» (так подчинённые за глаза звали всесильного аппаратчика) дал Стасу всего полтора. Антон Петрович и в самом деле походил на эту длинную и плоскую как ремень рыбу, хищника, которого не могут сожрать более крупные особи, так как мясо сельдяного короля абсолютно несъедобно.

В небольшом конференц-зале собралась серьёзная аудитория. Публичная порка требовала присутствия солидной компании. Только в этом случае можно было рассчитывать на то, что репутации Савельева будет нанесён непоправимый урон. Продемонстрировать профессиональную непригодность перед администраторами топ-уровня и уйти с позором – такая судьба была уготована неугомонному аудитору. Министры экономического блока и их замы, несколько глав регионов из числа тех, что попали в отчёт Стаса, высокопоставленные сотрудники администрации. Савельев обвёл взглядом аудиторию, где ему предстояло выступать, мысленно отметил расположение наиболее влиятельных людей, на которых необходимо будет оказывать концентрированное воздействие при докладе, и решительно направился к трибуне.

Презентация, сопровождавшая выступление, готовилась тщательно: собравшимся был представлен набор слайдов с диаграммами, графиками, статистическими данными. Виолетта потрудилась на славу.

– Итак, господа, какие выводы мы можем сделать? Как ответить на извечные русские вопросы «кто виноват?» и «что делать?». Я надеюсь, что из моего выступления со всей очевидностью следует: существенная часть валового регионального продукта изученных нами субъектов федерации просто выводится из страны и оседает в оффшорах. Напомню, что стандартная схема этого ухода предполагает монополизацию в таких секторах рынка, как энергоснабжение и ЖКХ. От услуг подобного типа население не может отказаться ни при каких условиях, а потому монополизм здесь приносит супердивиденды. Компании федерального уровня выдавливают мелких участников на местах, затем деньги перетекают в Москву, где через огромные зарплаты топ-менеджмента транслируются в зарубежные оффшоры. Потери для экономики отдельных регионов и страны в целом просто гигантские: цифровые данные я вам продемонстрировал. Вторая дыра – коррупция, о которой сегодня не говорит только ленивый, но методов борьбы с ней не предлагает никто.

– А вы, как я понимаю, такие предложения готовы озвучить? – поинтересовался Антон Петрович.

– Да, я готов, – принял вызов Стас.

Внезапно все присутствующие в зале поднялись со своих мест. Савельев обернулся, чтобы увидеть входную дверь, находившуюся за его спиной. Невысокий сухощавый человек, чей пронзительный взгляд хорошо знаком миллионам наших граждан, стремительно прошёл вдоль овального стола к месту, мгновенно освобождённому для него кем-то из министров. Референты премьера скромно присели на стулья, расположенные в углу аудитории.

– Продолжайте, коллеги. Не буду вам мешать. Мне доложили, что сегодня будет заслушан доклад на весьма актуальные темы. Я выкроил десять минут, чтобы поприсутствовать лично.

Вторжение премьера в ведомство его партнёра-президента никого не удивило: глава государства находился за рубежом с официальным визитом, а потому премьер-министр счёл возможным прийти на совещание, посвящённое важным экономическим проблемам. Кремлёвским чиновникам давно было известно стремление премьера к получению информации из первых рук: годы работы в разведке приучили его к тому, что любые сведения, полученные через цепочку посредников, имеют обыкновение утрачивать существенную часть своих первоначальных свойств. С общими положениями доклада Савельева обладатель пронзительного взгляда познакомился, просмотрев материал, переданный ему референтами. Он оценил уровень аналитики, а когда ему сообщили ещё и о том, что эта работа была проделана всего за полтора месяца, решил лично взглянуть на столь уникального сотрудника.

– Проблема, безусловно, носит комплексный характер, поэтому для её решения необходим тщательно подобранный ряд инструментов. Я не буду углубляться в детали, все подробности содержатся в аналитической записке, представленной главе администрации президента. Сразу обозначу выводы. – Савельев, старался излагать информацию коротко, ясно и только по сути. Именно такой стиль предпочитал премьер. – Наше бюджетно-налоговое законодательство нуждается в серьёзных изменениях. В аналитической записке я обозначил ряд законодательных новаций Налогового и Бюджетного кодексов. Это первое. Второе – надо принимать антикоррупционные меры, необходимость которых, на мой взгляд, совершенно очевидна. Полный запрет для детей государственных служащих, в том числе и самого высокого ранга, на обучение в зарубежных школах, колледжах и вузах.

– Чем же вам зарубежные университеты не угодили? – поинтересовался один из членов правительства, у которого дочь училась в Геттингене, а сын в Оксфорде. – Вот Петр Великий наоборот детей дворянских в Европу учиться отправлял, а вы предлагаете окно в Европу фактически захлопнуть.

– Петру было проще, – тут же парировал Савельев. – В его распоряжении были такие эффективные антикоррупционные инструменты, как топор и плаха. А мы должны учитывать, что даже у мега-воров, на миллиарды долларов, обокравших страну, имеются неотчуждаемые права и свободы.

Премьер понимающе улыбнулся. Министр финансов наклонился к своему заму и шёпотом рассказал анекдот, который начал гулять по Москве после вынесения приговора по одному шумному делу: «Чем Дед Мороз отличается от Ходорковского? Номерами телефонов. У Деда Мороза – снежинка-снежинка-снежинка. А у Ходорковского – решетка-решетка-решетка… и так тринадцать раз».

– Всем прекрасно известно, что дети больших начальников, заканчивая западные университеты, тут же получают работу в крупных зарубежных компаниях. Как правило, они становятся агентами влияния западного истеблишмента на экономику и политику России. На мой взгляд, такая форма дачи взятки относится к числу самых страшных коррупционных инструментов. Логика ясна: находишься на службе государства – получи ограничения, связанные с твоим статусом. Семье придётся смириться. Кроме того, если дети высшего руководства страны будут учиться в российских школах, кое-кто всерьёз задумается над качеством нашей системы образования. Я напомню вам о том, что в моём выступлении говорилось и о проблемах нехватки квалифицированных кадров на многих стратегически важных предприятиях в различных регионах. Наши дети сегодня похожи на африканцев, которые могут получить по-настоящему хорошее образование только на Западе. А этот самый Запад, конечно, заинтересован только в подготовке небольшой группы управленцев из представителей местного населения. Большая часть русских, по мнению наших заграничных «друзей», должна иметь квалификацию простой обслуги по специальности «принеси-подай-пошёл вон».

Большинство участников совещания слушали Стаса с плохо скрываемым раздражением. Никто из них, очевидно, не испытывал желания отдавать своих отпрысков в обычные московские школы и вузы.

– Мне это предложение нравится, – прервал паузу премьер. – Подготовьте мне копию аналитической записки. Мы поработаем над этим.