# Кассирша

– В этот раз не очень прокатило – узнали тебя.

– А вот это им придется еще доказать – одет я был как все: рубашка, джинсы.

– Кстати, прохладно становится, – я достала из пакета кожаную куртку.

– Спасибо. Соображаешь! – обрадовался Андрей.

– Еще бы! Все благодаря моему честному лицу и навыкам убеждения – гардеробщица поверила, что это одежда моего брата, забранного ментами, – мои слова были наполнены неописуемой гордостью. – И, что ты теперь всегда эти женские причиндалы с собой носишь? – продолжила я, улыбаясь во все лицо, и указывая на чулок.

– Да нет, по мере необходимости, – потупившись, сказал Андрей.

– Чего засмущался? Все равно тебя не брошу, потому что ты хороший! – я бросилась Фитилю на шею.

– А, может, пойдем уже машину ловить? Потом пообнимаетесь, – подала голос Илона.

–Да, девчонки, ловите. У вас шансов больше. А я типа, сам по себе – в сторонке курю, – поставив меня на землю, Фитиль чиркнул зажигалкой…

Расплатившись с водителем, мы вышли на узкой, глухой улочке, заставленной деревянными домами. Удивительно, но в черте нашего индустриального города «деревенских оазисов» было предостаточно. Постучавшись в окно большой бревенчатой избушки, мы ждали недолго. Вскоре, хозяин дома – Зёма уже открывал нам дверь, ведущую во двор.

– Здорово! А мы вас уже и не ждали! – обычно сдержанный Зёма был переполнен восторгом, что указывало на заметную степень его опьянения.

– Знакомьтесь – Илона, – сказала я, указывая на подругу, когда мы вошли в комнату.

За столом, уставленным редкой снедью и бутылкой самогона, располагались Савва и Света – его подруга. После того как они представились, в ответ вся дружная компания принялась за еду.

– Давайте штрафную! Вам догонять надо! – сказал Савва, наполняя до половины два стакана мутной спиртовой жидкостью, – а это тебе, Лиса, – он поставил на стол бутылку лимонада…

Уже близилось утро, когда после жарения шашлыков и похода в баню, наша утомленная компания начала попарно расходится по комнатам. Первыми нас покинули Савва со Светой. Вскоре Зёма увлек за собой Илону, прилично принявшую на грудь. Мы с Андреем остались последними, целуясь на крыльце. Все было замечательно, но странная мысль не давала мне покоя – все время казалось, что мой возлюбленный пытается сохранить некоторую внутреннюю дистанцию. Когда наши поцелуи незаметно переместились в спальню, Андрей слегка отстранился и произнес:

– Знаешь, не надо нам этого делать…. У тебя ведь никого еще не было…Рыжик, я уже говорил, что это не твоя дорога … Если сейчас мы с тобой … это сильно привяжет тебя. Я же понимаю, что мне так и так тюрьма светит. Надеюсь, конечно… сейчас такие перспективы, столько бабла можно на барыгах срубить…Это уже не фигнёй страдать – по улицам гоп-стопам заниматься, дела близятся серьезные… Но, Лисенок, не нужно это все тебе -быть женой бандита.

– Что ты несешь, Андрей! Почему ты решаешь за меня? Все будет хорошо! Ты же умный – не вечно будешь бандитствовать. Подымешь денег, свой бизнес откроешь! Я люблю тебя! – со всей пылкостью молодости я прижималась к нему, пытаясь поцеловать.

– Я тебя тоже … Ложись спать, Анюта, я на кухне переночую, – с усилием произнес мой возлюбленный. От его слов веяло болью, нежностью и печалью одновременно…

Уже начало светать. Я лежала на кровати, немигающим взглядом уставившись в потолок. Слова Андрея огненными буквами стояли перед моим внутренним взором. По моим щекам текли слезы …

Второй причиной моего бодрствования являлось то, что в доме была отличная акустика и тонкие перегородки. «На пятый заход пошли», – подумалось мне, когда в очередной раз скрип и стоны начали достигать апогея.

Проснувшись около одиннадцати, я вышла в зал. В зале никого не было. Дверь в комнату, где ночевала Илона, была приоткрыта – в углу валялась скомканная простыня в обильных кровавых пятнах.

Почему будучи едва знакомой с Зёмой она пошла на это? Не думаю, что это была любовь с первого взгляда. Наверное, дело в банальной неуверенности. Я никогда не понимала ее, но Илона сильно страдала, видя, что у всех ее подруг (кроме меня) уже были взрослые отношения с мужчинами. Она чувствовала себя белой вороной!

На самом деле, никто на нее пальцем не показывал, не подходил, бросая презрительно в лицо: «Целка!» Все это было только у нее в голове. Хотя, возможно, дело не столько в девственности, сколько в том, что она просто не видела для себя другого способа завести парня. И в определенном смысле ее план сработал – потом еще около года, она могла говорить себе с гордостью: «У меня есть мужчина!» Вопрос был только в том, что Зёма встречался не с ней одной, используя ее как дешевый, запасной вариант.

Когда я вышла на улицу, то обнаружила, что вся компания собралась около мангала. По оживленным репликам ребят можно было догадаться, что вечеринка плавно перетекла в утренник. Все были так увлечены разговорами, что не сразу заметили, как я подошла, став невольным свидетелем Светкиных откровений, которая тихо выговаривала Савве: «Посмотри, Зёма всю ночь, как станок работал! А ты – кое-как один раз и – на боковую!»

– Андрей, поехали домой, – сказала я на ухо своему несостоявшемуся кавалеру. Затем взяла его за руку и потянула за собой…

Глава 4. Стерпится – слюбится

Родившись в промышленном городе, с подросткового возраста я была отдана во власть его пыльных (грязных, в зависимости от времени года) улиц и однотипных дворов. Не скажу, что мной никто не занимался. Но, когда мне исполнилось семь, моя мать решила заняться обустройством своей личной жизни. Я в эту жизнь встраивалась с трудом, поэтому меня переселили на жительство к ее родителям. Они души не чаяли в своей любимой внучке. Я всегда чувствовала себя с ними на много комфортней, чем с матерью, постоянно срывавшейся на мне. Так что переезд к бабушке с дедушкой тогда был для меня только в радость. Мой дед – бывший военный летчик уделял мне почти все свободное время. Я была избалована походами в кино, цирк, театр и зоопарк. По выходным мы вместе ходили на мотогонки. Моя бабушка – представительница дворянского рода, обедневшего еще до революции, преподавала в школе. Она была уже на пенсии, но не представляла свою жизнь без любимой работы. Именно благодаря ей, я научилась читать еще в пятилетнем возрасте, а впоследствии по-настоящему полюбила поэзию и литературу. Учеба в школе мне давалась легко – до седьмого класса была отличницей. Да и потом, напрочь забросив выполнение домашних заданий, умудрилась закончить обучение без троек. Мать тоже не забывала обо мне – приходила по субботам, всякий раз с пакетом, наполненным разными вкусностями и подарками. Так все шло своим чередом, но по мере взросления, мой неуемный, боевой характер все больше давал о себе знать. У стариков с годами сил не прибавлялось, а я только набиралась подросткового упрямства. Примерно, с седьмого класса все вечера напролет я пропадала на улице. Именно тогда я почувствовала себя своей в компании мальчишек, с которыми мне предстояло впоследствии многое испытать. Мне нравились эти задиристые ребята, нравилась их жизнь, насыщенная всевозможными приключениями.

Почему я была не такой как большинство девчонок? Наверное, немалую роль сыграла папина наследственность – он был на четверть цыган. Так что, можно сказать, – жажда странствий была у меня в крови. К тому же, среди мальчишеской компании я была единственным представителем слабого пола. И, несмотря на то, что они считали меня «своим парнем», конечно же, особое отношение со стороны ребят чувствовалось. Для маленького человека только родители являются теми незыблемыми гигантами, которые могут дать ему уверенность в своих силах. Уверенность, что он нужен, любим. К сожалению, от матери я всего этого не получала, а с отцом они расстались, когда мне было ещё три года. И, как бы меня не любили мамины родители, их чувства не могли полностью заполнить ту черную пропасть ненужности, что зияла у меня внутри. В этом плане для меня улица являлась эдаким эрзацем, позволяющим ощутить свою исключительность, необходимость. Здесь я была настоящей королевой, жадно впитывающей любовь своих подданных. Осознавала ли я, что нахожусь в «плохой компании», что наши поступки зачастую расходились с законом? Конечно, но тогда все это казалось детской шалостью – азартной игрой, преисполненной адреналина.

По окончании восьми классов, я решила, что дальнейшее обучение в школе – занятие только для отчаянных задротов. В этом вопросе со мной были солидарны большинство парней с улицы. На тот момент мои представления о том, чем я хочу заниматься в жизни, были радужными и расплывчатыми одновременно, как бензиновое пятно на асфальте. Хотелось быть автогонщиком или летчиком… Именно тогда у меня состоялся очередной серьезный разговор с дедом, запомнившийся на всю жизнь. Он настаивал, чтобы я доучилась, а потом пошла в институт. В заключение своей длинной речи, исчерпав все аргументы, и убедившись, что меня и обухом не перешибить, дед долго молчал, а потом выдал фразу, охарактеризовав свое видение моей дальнейшей жизни. Последними словами его монолога были: «…как подзаборная шлюха».

Потом еще был задушевный разговор с бабушкой и истеричная сцена с участием матери, наконец, решившей принять участие в моем воспитании. Некоторым компромиссом всех перипетий стало мое последующие обучение в Индустриальном техникуме по специальности: экономист.

Когда мне исполнилось восемнадцать, я, как раз, перешла на последний курс. Будущее для меня все еще было туманно, но уже не так радужно… После того случая с Фитилем, я стала заметно меньше проводить времени с ребятами. Его поступок заставил меня серьезно задуматься, во многом изменив мои интересы – появились настоящие подруги, я стала больше читать. Но с личной жизнью все как-то не складывалось, и причиной тому был опять же Андрей. Я ждала его, все еще надеялась…

На дворе стоял 1992 год – период ожесточенного, шального вневременья, в который провалилась наша страна. Не скрою, несмотря на все мои внутренние изменения, в то время я еще продолжала пользоваться своими криминальными связями. Тяжело было отказаться от легкого заработка – мои товарищи всерьез занялась рэкетом. Я успокаивала себя тем, что моя работа не входила в жесткое противостояние с уголовным кодексом – передача налички, информации. Впрочем, не стоило себя обманывать – «замазана» я была прилично – нельзя быть «немножко беременной». Поэтому, несмотря на обезболивающие уколы в виде шальных денег, с каждым днем тяжёлые предчувствия все настойчивее терзали меня – я понимала, что это путь в никуда. Не просто в оптимистических тонах описать то, что дальше могло со мной произойти, если бы тогда не появился ОН. Знаю одно – дед сильно во мне ошибался – подзаборной шлюхой я бы не стала точно.

Мелькающие столбы, лес, заснеженная равнина, придорожные станции. Мерно покачивающийся вагон поезда. Перестук колес. А главное – движение! Цыганская часть моей души была безмятежна – перемещение поезда компенсировало собой ее постоянные внутренние метания.

Ощущая себя неподвластной волнениям и заботам, я лежала на нижней полке и читала «Три товарища» Ремарка. Своей неожиданной поездкой я была обязана отцу. Две недели назад от него пришло письмо, что он уезжает на заработки в Испанию. И хотя мне довелось быть у него этим летом (он жил на Украине), намеки в его послании предполагали, что он может остаться за границей очень надолго я не могла не приехать. «Завтра я буду дома» – подумала я, погружаясь в сладкую дрему.

– Салют, братьям славянам! Как там хохлы? Сало, небось, из ушей лезет! – при выходе из поезда Фитиль принял мою дорожную сумку и подал руку.

– Ще не вмерла Украина! – нараспев протянула я слова гимна незалежной. – Нормально живут, малость нищенствуют, но это – как у всех. Бандитов и ворья, правда, не в какие ворота – на вокзале чуть кошелек не отработали…

– Так, времена такие, без нас – никуда! Менты бездельничают, нам за них все решать приходится! – рассмеялся Андрей.

– Угу … – лишь пробурчала я в ответ.

В следующие минуты, делясь последними новостями, и дружески подшучивая друг над другом, мы обогнули здание вокзала и оказались на стоянке.

– Смотри – моя ласточка – бумер! Позавчера приобрел! – гордо произнес мой спутник, указывая на БМВ третьей модели.

– Купил или отжал? – ухмыльнувшись, я смерила собеседника недоверчивым взглядом.

– Понимаешь, там такая схема …коммерс один, он нам денег должен был…

– Понятно все, можешь не продолжать… – перебила я его, садясь в машину.

– Знаешь, Аня, а у тебя гости, – загадочно сказал Андрей, когда мы уже тронулись в путь.

– Какие такие гости? Чего ты гонишь! – возмутилась я.

– Такие, – Андрей провел пальцем по мочке своего уха. – Метр семьдесят – метр семьдесят пять ростом. Черные волосы. Одет по-лоховски.

– Что ты такое говоришь? – я ударила его локтем в живот, – ну-ка, рассказывай все ладом!

– Ладом, так ладом. Ты уехала, а через пару дней этот хмырь у вас дома и появился. Живет – не тужит. Вечером в магазин с бабушкой под ручку ходит. Днем снег убирает со двора, – в голосе Андрея звучала легкая издевка, но в целом я поняла, что он говорит правду. – Когда пацаны сказали, мне интересно стало, конечно, – приехал, посмотрел. Хотел потолковать с этим «оленем», да из уважения к тебе… вдруг ты хахаля себе завела?

– Какой хахаль! Поехали скорее, задолбал ты уже своими сказками!

Когда мы подъехали к дому, я, быстро попрощавшись с Андреем, устремилась к входной двери. Провозившись несколько секунд с замком – ключ никак не хотел попадать в скважину, я вошла внутрь.