Ромашковый лес

–Да, чудо!

–И теперь мой дом будет освещать настоящая звезда?! Спасибо, друг!

Слоник был безмерно счастлив! Он обнимал жирафа хоботом, прыгал, подбрасывая звездочку к небу и довольно мотая хвостиком. Он не знал, что это – самый обычный кленовый лист, сорвавшийся с дерева. Для него это была звезда. Он верил в это, а значит знал, что это – чудо. Чудо не потому, что это что-то невозможное, а потому, что то самое, казавшееся когда-то невозможным, случилось с ним. Ведь в Африке всегда светило солнце, а в его доме теперь сияла звезда. Не чудо ли? И он счастлив!

Что такое судьба?

–Высота тебя погубит! – сказала старая гадалка с грязно-зелеными глазами, пристально рассматривая руку пятнадцатилетнего мальчишки. По её завораживающему взору и черным, хоть уже и изрядно поседевшим волосам, можно было сказать, что в молодости она была безупречно привлекательна. О взмах её когда-то смолянисто-черных длинных ресниц, о воздушную походку, о роковую улыбку, о лебединый поворот шеи разбивались миллионы сердец. Это сейчас её лицо жизнь изрезала морщинами, обострила взгляд, сделала более грубыми черты лица. Но даже такой старой она излучала какое-то непреодолимое обаяние. Может быть потому, что у этой цыганки было сумасшедшее прошлое. Ей удалось познать и преодолеть многое, живя в своем таборе. Она предавала, предавали её, она приносила радость, и другие тоже порой вызывали у неё улыбку, ей было что скрывать…Ей было что скрывать, и это неминуемо притягивало к ней. Хотелось раскрыть все её тайны, погрузиться во всё то, о чем она так долго молчит. Но она не раскрывала своих секретов никому, даже тем, кто был ей дороже всех на свете. Она была гадалкой.

Мальчик случайно оказался в её доме. Какая-то неведомая сила притягивала его к ней. Когда он впервые увидел её, он испугался. Она шла, ссутулившись под тяжестью своей сумки. Её длинный большой нос выглядывал из-под платка, и от неё веяло каким-то колющим холодом. Вот тогда он и решил, что обязательно узнает, кто эта женщина. Он пришел к ней в дом. Она усадила его перед собой, и начала рассматривать руку. Рассматривала она очень долго, впиваясь взглядом в каждую малюсенькую полосочку на руке. Она то улыбалась, то вдруг резко хмурилась. В конце концов, она отодвинула его руку и произнесла только одну фразу: «Высота тебя погубит – будь с ней осторожен». Мальчик был ошеломлен. И ради этого она так долго его мучила! Так долго терла его руку, пуская по ней легкие судороги и мурашки. Он хотел было рассердиться, но не смог. Гадалка была очень сильна.

Через год цыганка умерла. Мальчишка не понимал почему, но его сердце разрывалось от боли, когда он увидел гроб, в котором несли её. Он проводил глазами процессию, а потом рванул следом за ней. Спрятавшись за ближайшим деревом, он наблюдал, как её погружают в землю, как засыпают песком. Все разошлись, а он еще какое-то время смотрел на холмик, под которым теперь спала она, и на ворону, усевшуюся на надгробие. Он вспомнил предсказание. Ему показалось, что смерть гадалки – доказательство правдивости пророчества. Почему он так подумал – он и сам не знал, но по телу проскакали ледяные мурашки.

Ничего не изменилось, просто с этого дня он подсознательно стал избегать полетов на самолете, больше не ходил на крышу любоваться закатом, не поднимался на вышки, и ему больше не хотелось посидеть в кабинке высотного крана. Он не думал о словах гадалки постоянно, но когда ему предлагали полететь или поехать, он выбирал ехать. Всё это было так до тех пор, пока однажды, в теплый декабрьский денек, друзья не позвали его на крышу любоваться новогодним салютом. Он очень долго сопротивлялся, но они убедили его. Со дня смерти гадалки прошло уже больше трёх лет. Он твердо решил, что сегодня он должен разрушить эти надуманные чары, должен стать выше высоты, и больше её не страшиться. На последней ступеньке перед подъемом на крышу он засомневался, но за ним шли его друзья и он уже не мог развернуться и спуститься. Оставался один шаг: вверх. В лицо тут же дунул зимний ветер, поколебав уверенность парня. Он не показал виду.

Салют был потрясающим! Ребята были рады, что не зря поднялись на вершину дома. Он тоже был доволен, но всё же очень обрадовался, когда салют закончился. Он мигом побежал к двери, чтобы выйти. Тут его друзья засмеялись. Когда-то он рассказал им про предсказание, поэтому они часто потешались над его суеверием. Такой взрослый, а боится такой ерунды!

Услышав смех, он развернулся и подошел к самому краю крыши. Друзья испугались, и стали просить его отойти. Он улыбнулся, довольный собой, и сделал шаг назад от обрыва, потом еще один, поскользнулся и под вопль ужаснувшихся людей, полетел вниз с пятого этажа. Говорят, что перед смертью человек вспоминает всю свою жизнь, самые яркие и поразительные моменты. Врут! Он не вспомнил ничего! В голове пронеслось одно только «Прощайте»…

…Дышать было невероятно тяжело. Казалось, миллионы игл воткнуты в тело со всех сторон, а работать легким помогает кто-то другой. Он очнулся. Вокруг были белые стены, на которых рефлексивно светилось серое пасмурное небо. Он был совершенно один. Ноги и рука были в гипсе, на изгибе, у локтя, стоял катетер, за него дышала трубка, проходящая через все тело. Он лежал в реанимации.

–Значит, я не умер? – подумал он.

В этот момент к нему в палату ворвались врачи и с возгласами «ну слава Богу! А мы-то думали, что всё!», стали крутиться вокруг него.

Два года он приходил в себя. Через год он вышел из больницы, через полтора стал уже немного ходить, а через два уже совсем выздоровел. Друзья чувствовали себя очень виноватыми, и много и долго извинялись перед ним. Он улыбался, и каждый раз прощал их. Он был уверен, что избавился от рока, что преодолел смерть, что теперь ему не нужно остерегаться высоты.

После того, как он вышел из больницы, он стал еще более сильным духом и решительным человеком. Его всегда все очень любили и уважали, а теперь особенно. Он стал быстро «расти» на работе. Сначала он был обычным официантом, потом администратором, пока, в конце концов, не «дорос» до генерального директора сети ресторанов. Но не все было гладко. Жизнь устроена так, что получив что-то одно, мы неизбежно теряем другое. Например, в процессе познания мира можно потерять доброту, в погоне за успехом – друзей, в желании быть нужным всем – понимание, в стремлении достичь совершенства – настоящую любовь. Или так: в процессе познания мира можно потерять ощущение тяжести и неинтересности, в погоне за успехом – неуверенность в себе, в желании быть нужным всем – эгоизм, в стремлении достичь совершенства – страх. Величайшая житейская мудрость состоит в том, чтобы научиться терять нужные вещи. Он учиться не любил. Пока он рвался к повышениям, он предал всех своих друзей, и они теперь всё больше избегали его. Увлекшись работой, он потерял всю свою искренность и любовь к людям. Теперь его взгляд стал резким и озлобленным. Желая угодить всем коллегам, он стал лицемерным. Он разбил сердце не одной девушке, но каждая из них оставалась несчастной. Он сильно изменился. И это все ради должности генерального директора. Теперь он был невероятно богат и доволен собой. Ведь он – начальник! Почти что бог.

Ему 42. У него есть всё: миллиарды, два трехэтажных дома, три машины и целая конюшня. Он может себе позволить всё! Всё, что только пожелает! Но постепенно ему это стало надоедать. Ему вдруг захотелось тратить деньги на кого-то, кроме себя. Ему захотелось подарить кому-то радость и счастье. Он вспомнил про друзей, но было уже поздно, он звонил своим девушкам, но никто не хотел провести с ним хотя бы один вечер. И он опять, по уже многолетней привычке, брал жеребца, и ночью, совершенно один, галопировал по бесконечному полю. Он делал так уже давно, как только впервые понял, что не нужен даже себе самому. Он мчался все быстрее и быстрее. Когда летишь, подгоняемый потоком воздуха, никто не видит слёз: их расшвыривает ветер. Он снова почувствовал себя совершенно одиноким и ненужным. А ведь некоторые люди любят одиночество. Любят тогда, когда, насладившись им, есть к кому прийти и к кому прижаться. А ему идти было не к кому. Зачем ему все это? Зачем эти бестолковые бумажки и эта должность, если он – ничей?! Зачем этот мусор?

Он вспомнил, что когда-то занимался фехтованием на шпаге. Как это было давно… Когда он еще смеялся над тем, что у него аристократическое воспитание. Ведь он чудесно танцует, владеет языками, прекрасно скачет на лошади и великолепно фехтует – чем не аристократ? А теперь всего этого нет…Точнее как, есть, только танцевать не с кем, фехтовать и говорить по-английски – тоже. Остался один только конь, который терпел всё, потому что любил хозяина. А Он страдал…Страдал сильно. И ни миллиарды «фантиков», которые в народе называют «у.е.», ни звание генерального директора не в силах были заслонить ту дыру, которая образовалась вместо сердца. Ведь сердце у него было большое, значит и дыра от него осталась такая же огромная.

Он взял в руку шпагу, сделал пару движений так, как будто бы он борется с воображаемым противником, потом провел рукой по лезвию и приложил шпагу к животу. Сейчас он был уверен в том, что поступает правильно, как не был уверен никогда.

–Пусть меня осудит церковь, пусть меня похоронят вдали от мира. Пусть! Пусть одиночество будет мне наказанием за моё одиночество! А еще лучше, пусть я сроднюсь с такими же несчастными идиотами, как я! – и он, ни секунды не медля, проткнул себя насквозь.

И снова перед глазами не пронеслось практически ничего. За последние годы ему нечего было вспоминать, а детство…детство было слишком давно. Самоубийцам детство не вспоминается. В голове только крутились слова гадалки: «Высота тебя погубит – будь с ней осторожен».

И вдруг он понял всё! Он понял гадалку. Та высота, про которую она говорила, вот же она! Сейчас он на ней! Он балансирует на ней! Он – генеральный директор сети ресторанов! Куда уж выше? Теперь можно только падать. И он падает, бросается с этой высоты и летит в самый низ, под землю. Он добровольно срывается.

Ему вдруг захотелось всё исправить, захотелось жить, захотелось жить по-другому. Ему хотелось дожить с пониманием своей жизни, но было уже слишком поздно. Клинок надежно вгрызся в живот и слился с телом.

Что такое равнодушие?

–Но мы ведь были друзьями!

–Я был, а ты – нет.

И разъяренный волчонок, грубо ткнув своим мохнатым пальцем, колючим от когтей, в мордаху кунице, гордо умчался в лес.

Куничка осталась одна. Только вечерний воздух еле движущимся ветром пошевеливал кончики сошедших с ума от жаркого дня деревьев. Вокруг не было никого: она стояла в самой чаще леса, да и еще в такое позднее время! Даже самые отчаянные грызуны попрятались по своим норкам, отказавшись до утра ни за что не показываться в лесу. А куница даже не собиралась никуда уходить отсюда. Она знала, что все животные боятся её. Когда она гуляет в поисках обеда, все разбредаются по разным уголкам леса, лишь бы она их не нашла. Но даже когда она сыта, звери всё равно стараются не мешаться ей на пути, а то вдруг у неё всё-таки проснётся аппетит. И всё же в лесу было животное, которого все боялись еще больше чем кунички. С ним вообще старались не встречаться никогда, и даже когда слышали его рев или шорох его шагов, прятались в свои норки и целый день, бродя по лесу, дрожали и боялись. Куница поначалу очень страдала из-за того, что волка боятся больше, чем её. Но однажды волчок предложил ей дружить. Куница сначала поморщилась, позлилась, поскалилась, а потом взяла, и согласилась. Волку всегда очень хотелось иметь настоящего друга, поэтому, как только куница сказала, что не против с ним дружить, волчонок тут же стал самым преданным и заботливым существом в лесу. Он постоянно искал встречи с куницей, постоянно пытался открыть ей новые тайны чащи, он всегда ей помогал, хотя знал, что куница не любит когда ей помогают. Поэтому он делал это так осторожно, что подруга ничего не знала. Волчонок делился с ней всеми своими мыслями и мечтами. Он даже рассказал её о своих страхах и о том, что больше всего на свете ненавидит прыгать через овраги и хрустеть упавшими палками. Он рассказывал кунице обо всём: обо всём, что чувствовал, обо всём, о чём грезил по ночам. Он был так счастлив, что знает куницу! А куничка была совсем другим другом: она всегда молчала и лишь изредка подвывала или поскуливала, когда волк ей что-то рассказывал. Она никогда не раскрывала перед ним свою душу. Она была как будто чужой.

Куница опомнилась и помчалась за волком.

–Постой! Послушай меня! – пыталась докричаться она.

Волчонок остановился.

–Хоть впервые в жизни послушаю тебя, а то всегда говорю я, а ты молчишь. Ты всегда молчишь! Ты никогда и ничего мне не рассказываешь, не делишься со мной ничем. И это молчание, на вопрос «Что произошло?» Так всегда, понимаешь, всегда! Почему ты никогда со мной не делишься своими переживаниями? Ты не веришь в дружбу? Знаешь, даже если ты стала очень взрослой и тебе кажется, что за всю жизнь ты не встретила ни одного достойного быть рядом с тобой существа, это не повод разочаровываться! Можно найти его даже в последний день своей жизни, и тогда ты поймешь, что не зря так долго его искала! Никогда не поздно встретить настоящего друга!

–Или простить старого, если он всё осознал. Пойми, я просто боюсь. Я боюсь за тебя. Я знаю, что если я тебе все расскажу, ты будешь переживать, знаю, что ты себя изведешь. Ты думаешь, мне нравится, когда в моей душе такая же непроходимая чаща, как в лесу? Ты думаешь, мне не хочется поделиться своим нутром с тобой, с самым близким мне существом? Но мне не хочется, чтобы хоть кто-то пострадал от того, что творится со мной. Это разумность.

–Нет, это равнодушие.

–О каком равнодушии ты говоришь?

–О твоём равнодушии. Ты не хочешь делиться со мной своей душой, а себе взять кусочек моей. Ты хочешь быть равно-душной. То есть оставить свою душу такой, как она есть, ничего не меняя, чтобы она у тебя была только твоей, и ничьей другой. Чтобы она везде была «равной». Ты не хочешь поменяться кусочками души, чтобы они у нас стали одним целым, тогда мы бы не могли оставаться равно-душными, с одинаково глухими сердцами, потому что в каждом из нас теплился бы и кусочек другой души, дружеской. Пойми, когда ты молчишь, а я слышу, что твоё сердце кричит, но ты продолжаешь молчать, делая вид, что с тобой всё прекрасно, я опустошаюсь! Я переживаю больше от того, что не знаю, что с тобой, не знаю, что мне делать, как помочь. А ты остаешься равнодушна ко мне…Я не знаю, как по-другому это назвать…Когда ты раскрываешь мне свою душу, я чувствую, что нужен тебе, а так мне кажется, что я тебя мучаю…

–Прости, я не знала, что всё так…

–Ты пойми: я согласен на любые муки. Я согласен быть всегда рядом с тобой, даже если все против, а ты – за! Я согласен помогать тебе осуществлять любые твои мечты, даже если для этого придется перепрыгнуть через миллионы оврагов и промчать по дороге, устланной сплошь хрустящими ветками. Я готов идти туда, куда ты скажешь, если только ты будешь держать меня за лапу.

Куница посмотрела в каре-зеленые глаза волку и увидела в них звёздочками блестящую преданность. Смотреть в эти глаза долго было невозможно, поэтому она опустил взгляд. Волчонок взял её за лапку. Она не смогла промолчать:

– Я буду держать её всегда, я никогда её не отпущу. В твоем прикосновении всё: твоя любовь, твоя душа, твоё сердце. Я прикасаюсь к тебе, и чувствую, как мурашки бегут по моему телу. Я никогда раньше не брала тебя за лапу, а вот теперь взяла, и понимаю, что теперь я больше никогда не смогу быть равнодушной.

Что такое встреча?

Со стола упала ручка. Она нагнулась. Он подлетел к ней. Присел на колено. Поднял ручку. Бережно протянул ей. Она улыбнулась и взяла ручку. Он продолжал сидеть на колене. Глаза искрились. Он любовался ей. Она засмущалась. Щеки закраснелись. Она отвернулась. Он дотронулся до ее руки. Она резко повернулась. Взгляды столкнулись. Огонь! Она что-то сказала. Улыбнулась и осторожно взяла его за локоть. Он встал. Сел рядом с ней. На ее щеке лежала небрежно упавшая ресница. Он ладонью закрыл глаза. Угадала! Она загадала желание и сдула ресничку с его указательного пальца на правой руке. Он взял ее за ладонь. Она не отрывала взгляда от его глаз. Зрачок и три черные точки, как лодки в голубом море. Она «таяла». Опомнилась. Отдернула руку. Поправила прическу. Он сделал вид, что у него зачесалась нога. Она терла рукой свою шею. Он зажал руки между колен и осматривался. Ее губы шелохнулись. Он начал разговор первым. Он приближался к ней. Она отодвигалась. Он шутил, она смеялась. Он шутил. Она заливалась хохотом. Он шутил. Преграда исчезла. У нее никого нет. У него тоже. Счастье. Она растерла губами помаду. Оперлась рукой на стол. Он хотел поцеловать ее. Нельзя. Обидится. Он сдерживал себя. Глубокий вдох. Собрал руки перед собой. Она удивилась. Попыталась разжать руки. Получилось. Он обнял ее. Она оттолкнула его. Отвернулась. Кокетливая улыбка. Хитрый взгляд. Он следил за ее движениями. Она замечала. А как будто не замечала. Подняли бокалы. Никакого брудершафта! За встречу. Звон. Огонь. Взгляд. Глоток. Рука дрожит. Прикоснулись плечами. Отдернулись. Мурашки. Бокал. Глоток. Коснулись плечами. Мурашки. Забавный человек в кафе зашел. Рыжие брюки, серый пиджак, розовый галстук. Важный такой! Он показал какой. Она засмеялась. А с ним должна быть такая же забавная женщина. Только не такая важная, а веселая. Она показала какая. Он не смог не расхохотаться. Они ловили волну. Он взял в руки салфетку. Она думала, будет самолетик. Улыбка. Изгиб. Еще изгиб. В его руках роза. Он поднял вверх указательный палец. Полез в карман. Достал ключи. Снял с брелка колечко. Позолоченное и узкое. Она удивленно наблюдала. Он встал. Взял ее за руку. Она поднялась. Он опустился на колено. Протянул цветок и кольцо. Она водила глазами по кольцу, по цветку, по нему. Он улыбался. Шутка! Нет, он не пошутил. Она присела рядом с ним и поцеловала его в губы. Огонь. Улыбка. Счастье. Со стола упала ручка.

Что такое «родные»?

–Я – потрясающе-великолепная! Ослепительно-неподражаемая! Волшебно-обворожительная! Я – королева своих миров! Повелительница вселенных! Владыка сотен галактик! Я – создательница всего прекрасного, яркого, запоминающегося. Без меня белый свет так бы и оставался белым. Лишь благодаря мне он обретает цвета. Я творю чудеса, я дарю их. Только я способна превратить бесконечно-снежную равнину в радужный мирок, заполненный всем тем, чего я захочу! Я – почти что богиня!

Её себявосхвалительные речи прервали звуки скребущегося о лист бумаги карандаша.

–Ой, как противно! Вот когда я что-то создаю…

–Мы с тобой создаём по-разному. Я строю новый мир, ты его украшаешь. У тебя работа творческая, у меня – самая обычная, но она очень тяжелая, поэтому иногда я скреплю по бумаге. Мы уже говорили с тобой об этом, подруга! – ответил, улыбнувшись, карандаш.

–Помню-помню. Больше не буду, – ответила она, – буду просто собой восхищаться и восторгаться! Какая же я всё-таки волшебница!

И она продолжала любоваться собой, купаясь в прозрачном озере сточной воды в стакане. Это было её любимое занятие.

Однажды, когда она проснулась, она заметила, что все её друзья уже трудятся на безбрежном перламутрово-белёсом поле, без неё. Она удивилась и, оттолкнувшись от пенала, в котором проводила все ночи, прикатилась к друзьям. Карандаши, ручки и мелки обрадовались ей, но вдруг появилась рука. Все отпрянули. Рука быстро опустилась на стол и отодвинула себялюбицу, растрепав её прическу, которая всегда была так похожа на кончик львиного хвоста. Кисточка откатилась на другой край стола. У неё еле получилось подняться на своём стройненьком тельце. Она не понимала, что происходит и почему вдруг художник, у которого она была любимицей всегда, теперь с ней так поступил. Кисточка жутко оскорбилась.

–Ах так! Вот и рисуй себе, чем попало, а я буду творить сама! И без тебя у меня будет получаться даже лучше! Вы только посмотрите на него! Ещё вчера говорил, что я – продолжение его руки, что для него роднее меня у него нет, что для меня его роднее нет, потому что ближе художников у кисточек нет никого. И что теперь? Вот так вот взял и бросил? Да кто ты мне такой! Прямо! Нет у него! Зато у меня много друзей! Так-то!