Ромашковый лес

Буек не знал, зачем его привезли сюда, но пока он мирно всю дорогу лежал в багажнике и пытался понять что к чему, он слышал разговор с передних сидений автомобиля. Говорили о каком-то морском круизе что ли. В общем, буй ждал приключений. А пока он ждал, грезя чудным морским незабывательством…

–Такой ты довольный! – послышался чей-то высокий, но глуховатый голосок где-то совсем рядом.

Буек заметил чуть приподнятый над остальными и обратившийся всеми своими граньками к нему камушек, хотя сделать это было не так-то легко. Буй заметил его не сразу, ведь камень был таким…ну как самый обычный камень на берегу моря. Буек глянул на малыша с легким презрением, но все же ответил:

–Еще бы! В путешествие собираюсь.

–Правда? – камешек будто бликнул от солнца чуть сильнее. Это немного смутило буй и поддерживать беседу он стал еще презрительней и всё думал «Скорей бы уже в путь!»

–Стал бы я врать!

–А куда поплывешь? – не успокаивался камень.

–А ты чего такой любопытный? – ехидно передразнил его буек.

–Просто всю жизнь я мечтаю о том, чтобы путешествовать. Плыть вот так по морскому течению и прибиться волной на какой-нибудь удивительной красоты берег!

–Оо! Малыш, даже не мечтай! Ты же простой камень! Один из миллиардищ точно таких же как ты. Для путешествий по морю выбирают лучших. Даже нет, не лучших, – наилучшайших! А не наиобыкновеннейших. Чувствуешь разницу?

–Так значит… – расстроился камешек.

–Так значит лежи себе на бережочке и загорай, раз не посчастливилось родиться неповторимым.

Стоило буйку закончить свое вдохновенное выступление, как его, наконец, подхватили и потащили в море.

Его тянули, а он представлял себе, как на глубине здорово и весело. Может на глубине так оно и было, вот только ему далеко-далеко забраться не удалось. В тот день, когда его впервые погрузили в воду, буек был счастлив безмерно! Он предвкушал длительное путешествие, полное приключений и яркостей. Но, отплыв метров двести от берега, его почему-то остановили, привязали к нему какую-то огромную штуку на веревке, которая не давала двинуться в сторону ни на метр, и бросили. Поначалу буй думал, что это что-то вроде некого испытания. Пройдя его и вытерпев все эти сложности неподвижности, он продемонстрирует всем свою стойкость и ему позволят отправиться в путь по волнам. Но время шло, а железная штуковина на веревке не отпускала. Какой же он испытал стрессоносный ужас, когда через некоторое время рядом с ним, метрах в пяти, на воду положили еще один, точно такой же буек. Точно такой же! А потом еще один, и еще…Так он понял, что он один из наиобычнейших.

Теперь все дни его проходили в мечтах о том, что когда-нибудь эта чертова сдерживающая нить порвется и он отправится куда-нибудь далеко-далеко по морскому течению…

–Такой ты недовольный, –послышался чей-то высокий, но глуховатый голосок где-то рядом.

Буек даже вздрогнул. Этот голос определенно был ему знаком. Камешек он узнал не сразу: ярко играющий мокрой спинкой с лучиками солнца, необычайно блистающий, идеально овальный, он сидел на канате, связывающем между собой все буи.

–Как…? – начал было буек, но камень догадался, о чем тот хочет его спросить.

–Я всегда отличался терпеливостью. Твои слова немного задели меня. Я ведь и правда похож на всех…Но я понял, в чем мое главное отличие: я верю в мечту. По-настоящему верю! И я верил в нее всегда. Потому даже море вышло из себя, чтобы прогуляться своим гневом по земле, заметило меня и увело за собой. С этого и начались мои путешествия. Где я только не побывал!.. – камень резко оборвал свой рассказ, потому что заметил, как буек, услышав все это, отчаянно пытается открепиться от веревочных оков, как у него в очередной раз ничего не выходит и как он от злости хлюпается по воде.

–Но видишь, как все сложилось, – осторожно продолжил камешек, – я снова здесь, у этого берега.

–А я всю жизнь здесь, у этого берега! – выплескивал буек, – всю жизнь! А я ведь я думал, что смогу плыть по волнам туда, куда ветер дорогу укажет. Но я здесь, бултыхаюсь. Совсем не мечта…

Камень, ни бульком не перебив буек, дослушал его, нырнул в море и уплыл. Зачем ему знать, как страдает тот, кто когда-то смеялся над точно такими же его страданиями.

Прошло немало времени, а буек все также болтался на одной и той же морской волне. С другими буями он не общался, так как считал их предателями: как посмели они быть такими же, как он! Да и вообще камень был единственным, с кем он говорил за всю жизнь.

Он был безнадежно оскорблен. Он отчаялся. Как вдруг однажды он почувствовал: всё! «Всё» не в смысле «всё! Конец!», а в смысле «всё! Свобода!» Он не мог понять, как такое могло случиться, но оно случилось: железная штука веревкой больше не тянула его ко дну. Он бы подумал, что спит или попросту рехнулся от своих мечтаний, но буйки не умеют спать и сходить с ума. Он поднырнул, чтобы убедиться в том, что он и правда теперь на свободе, и увидел как будто чем-то отпиленный кусок веревки.

–Такой ты снова довольный!

Он не мог не узнать этот голос.

–Как…? – начал было буек, но камень догадался, о чем тот хочет его спросить.

–Я хотел, чтобы ты в мечту свою поверил.

–Но это же…

–Было сложно? – опять перебил камень, – сложно, спорить не стану. Выравниваться, катаясь на волнах, гораздо проще, чем затачиваться, убиваясь вместе с волной о камни. Но нет ничего невозможного, если речь идет об исполнении твоей мечты.

–И что теперь? – рассеянно-счастливо спросил буек.

– Поплыли, я тебе всё покажу!

Про дружбу

Оно плавно раскачивалось из стороны в сторону, всё дальше ускользая от небес. Оно не чувствовало ничего: ни легкого ветра, щекочущего пушинки, не пены облаков, сквозь которые оно летело вниз, ни веток деревьев, которые старательно пытались прервать полет, ни снежных сугробов, на которые оно приземлилось, едва касаясь их верхнего пористого слоя собой. Оно было без сознания. Его кто-то потерял, вот оно и падало вниз. Огромное белое пушистое перо.

Над ним тут же склонились своими кронами самые прекрасные деревья, другие же – аккуратно подглядывали. Мелкие веточки бережно укрывали пёрышко от снега, а те, что покрупнее – не давали солнцу обжечь его белизну. Перо было восхитительно красивым! Его пушинки, подрагивающие от суетившегося воздуха, были похожи на снежинки, плавно кружащиеся в вальсе. Стебельку, на котором держались, плотно прижимаясь друг к другу, шёлковые ниточки, позавидовала бы самая утонченная и переливающаяся сосулька, таким он был изысканным. Вся форма, напоминающая берёзовый листок, была какой-то особенно нежной и идеально превосходной. Цвет перышка был настолько завораживающим, что невозможно было оторваться, поймав лишь один из его оттенков. И хотя казалось, что перо – исснеженно-белое, оно было каким-то перламутровым и постоянно меняющим свои цвета.

Пёрышко зашевелилось. Растения и палочки отпрянули, чтобы освободить место этому чуду, которое, пробудившись, наверняка захочет глубоко вздохнуть. Так и случилось. Волшебное создание пробудилось, втянуло в себя чистый лесной воздух, взглянуло в небо и…с ужасом поняло, что оно лежит на земле. Прервав своё пробуждение, пёрышко оглянулось: находившиеся вокруг не спуская взгляда ловили каждое его движение.

–Кто ты? – осмелилась спросить ёлочка. Во всем мире накануне праздновали Новый год, поэтому за это короткое время она привыкла быть хозяйкой зимы, и теперь брала на себя все самые ответственные дела.

–Я-то? – пренебрежительно ответило перо. – Я – пёрышко… – оно выдержало паузу, наблюдая за тем, как все вокруг не могут произнести ни слова, пораженные его красотой, – я – пёрышко с ангельского крыла.

Деревья зашумели своими веточками, перешёптываясь о том, что произошло несказанное чудо! Перья с крыла ангела еще никогда за 2 тысячи лет не прилетали на землю! Ангелы, как известно, своих перьев не теряют. Если они их и бросают, то делают они это зачем-то, специально. Но зачем?

Этот вопрос деревья не волновал, они восторгались тем, что теперь в их родных местах будет обитать это прелестнейшее создание, этот жемчужно-кристальный пушистый лист, брошенный ангелом накануне Рождества.

И зажило перо себе распрекраснейше! Его все любили, им восхищались, его охраняли, подносили на ветках к небесам, чтобы оно могло поздороваться со своим ангелом и передать привет облакам. А пёрышко о своих опекунах совсем не думало. Оно только хвасталось своей красотой. Оно говорило, что у него пышные волосинки, а у деревьев все ветки голые – фу! Оно гордилось своим стройным ровным стебельком, ведь у деревьев стволы были мощные и иногда даже кривые – фи! У пёрышка все тоненькие ниточки были одинаково ровными и приглаженными, а ветки у деревьев топорщились в разные стороны и были разной длины – фе! В общем, любило пёрышко только себя, и совсем не ценило того, что делали для него деревья. Пока однажды…

В лес случайно залетел голубок. Он со скоростью страусиного бега мчался по воздуху сквозь толпу лесных великанов. Он что-то искал. Вдруг он заметил, что на земле, рядом с затянувшимся льдом озером, лежит пёрышко. Оно как раз любовалось своим ледяным отражением, а печальные деревья склонялись к нему и слушали его восторженные речи. Голубь обрадовался и пикировал на землю.

Он затормозил прямо рядом с пером. Деревья тут же его заметили. Он был мокрым от бившихся о всё его птичье тело снежинок, но всё равно было видно, что он – очень красивый, исснеженно-белый голубь.

–Наконец-то! Наконец-то я нашёл тебя! Я-то уж было думал, что больше не найду тебя никогда! Что потерял тебя совсем! – не могла сдержать радости птица.

Пёрышко резко отползло подальше.

–Кто вы, и что вам от меня нужно?

Голубь удивился:

–Ты что, не узнаешь меня? Это же я, голубь! Ты – моё пёрышко!

Перо отдалилось еще резче.

–Никакого голубя я не знаю!