Последнее обновление

– Линора, девочка моя, давай сейчас проведём сканирование, а потом дадим тебе Гармонин, и станет лучше.

Артур подал Линоре руку, чтобы помочь встать.

– Чушь собачья, ? неожиданно резко ответила Линора. ? Мне ведь никогда не станет лучше, правда, Артур? Даже после препаратов ? это разве можно назвать «лучше»? Это просто… менее невыносимо. Но хоть так. Почему нельзя увеличить дозировку или принимать их почаще?

– Мы работаем. Наберись терпения. Если будем всё время держать тебя на химии, то исследование и сканирование не будут эффективными.

– Где я была на этот раз? ? вяло полюбопытствовала Линора.

– В лесу, ухаживала за животными.

– О, помню, когда-то я думала, что здорово было бы так жить. ? Подобие оживления мелькнуло на лице Линоры. ? Впрочем, сейчас мне так уже не кажется. Видимо, наухаживалась.

Она резко поднялась, игнорируя руку Артура, и выбралась из капсулы. Голова у нее слегка закружилась, и Борис подхватил ее под локоть.

– Пойдем, надо сделать сканирование, а потом уже всё остальное, ? и он повел Линору к выходу из лаборатории.

***

Линора лежала на кровати и смотрела в потолок. После Гармонина настроение было спокойным и легким. Жаль, что этот эффект длился недостаточно долго, а потом возвращалась тяжелая липкая серость, затягивала мир мутной пеленой. Ничто не радовало, не вдохновляло, не зажигало. По словам Артура, она проводила в капсуле имитации целые субъективные месяцы или даже годы, проживая разные жизни. У нее оставались после этого в памяти только смутные образы, и то не всегда, но желание пробовать новое занятие после его отработки в капсуле пропадало напрочь.

Линора подумала про Тима и Алису. Ей оставили воспоминания о них, чтобы был стимул вновь обрести гармонию и вернуться к семье, ? так ей объяснил Артур. Но сейчас, в лекарственном дурмане, даже мысли о близких не нарушали расслабленного покоя.

В мягкой белой стене напротив кровати открылся проем, в который шагнул Борис ? он отвечал за нее здесь, в клинике. Вместе с Артуром он делал всё, чтобы помочь вернуть в норму ее уровень счастья. Линора понимала: они стараются для ее блага. Но это не мешало ей злиться на своих тюремщиков ? именно так она воспринимала менторов, когда действие препарата ослабевало.

– Линора, затворничество не идет тебе на пользу. Надо выходить на прогулки, общаться с другими пациентами. ? Борис подошел к кровати, на которой лежала Линора. Он неловко переминался с ноги на ногу и похоже чувствовал себя некомфортно, возвышаясь над ней, в то время, как Линора молча смотрела на него безразличным взглядом.

Немного помявшись, ментор добавил:

– Ты же понимаешь, сопротивление врачебным рекомендациям сводит вероятность твоего излечения к нулю.

– А чему она будет равна, если я начну ходить на прогулки? ? поинтересовалась Линора.

Борис покраснел и убрал руки за спину.

– Мы делаем всё, что в наших силах. Думаю, ты знаешь об этом. Зачем бы нам хотеть тебе зла?

Линора едва заметно пожала плечами. Ментор вздохнул:

– Пойдем на прогулку, а? ? его голос прозвучал почти по-детски, так что Линора даже почувствовала что-то вроде сочувствия.

Двигаться не хотелось, но Линора решила совершить над собой усилие и встала. В конце концов, почему бы не прогуляться? Ей всё равно, так хоть Борису будет приятно. Может, начальство его похвалит за это. В конце концов, даже любопытно наконец узнать, как выглядит прогулочная зона в этом заведении. Линоре представился крохотный пятачок, со всех сторон окруженный кирпичными стенами, по которому бесцельно бродят одинаково одетые люди, как в каком-то из старых фильмов. Она хмыкнула от нелепости этой картинки и последовала за Борисом.

К ее удивлению, лифт, куда они зашли, начал подниматься вверх, а не спускаться вниз. Когда они вышли в просторный двор, по краям которого устремлялись в небо стеклянные стены, она поняла, что клиника расположена в подземных этажах здания Ментората. Сердце забилось чуть быстрее. Она вовсе не в каких-то неведомых местах, а буквально в получасе езды на скутере от дома. Впрочем, что толку? Всё равно она не может отсюда выйти, а если бы и могла ? что дальше? Тим и Алиса ее даже не помнят. В любом случае, пока она не научится снова радоваться жизни, ей нет места среди нормальных счастливых людей. Она только сделает им хуже, появившись рядом и разрушив их покой. Так какой смысл дергаться?

Линора огляделась. Она заметила около полутора десятков людей, одетых примерно так же, как она сама: в мягкие удобные костюмы, что-то среднее между пижамой и спортивной одеждой. Они не были одинаковыми, но несомненное сходство фасонов и расцветок говорило о том, что все гуляющие были такими же пациентами, как и Линора. Кто-то качался на качелях или занимался на спортивных тренажерах, кто-то сидел на лавочках среди зелени и, судя по сосредоточенному виду, читал или смотрел видео на своих микромонах. Никому в клинике не отключали внутренние информационные системы, не было только связи с общей сетью. Зато пациентам была доступна местная библиотека развлечений. Некоторые пациенты о чём-то негромко переговаривались, двое были увлечены настольной игрой ? они сидели друг напротив друга и по очереди двигали никому, кроме них, невидимые фигуры по виртуальному полю.

Линора неуверенно оглянулась на Бориса. Тот мягко улыбнулся в ответ и подбодрил ее:

– Можешь тут заниматься всем, чем хочешь. Если почувствуешь себя плохо или просто захочешь прервать прогулку ? подними руку и помаши, дежурный ментор будет рядом, чтобы помочь в случае необходимости.

Линора шагнула во двор. Борис не последовал за ней, но отделаться от ощущения, что за ней и остальными пациентами наблюдают, не удавалось. «Как подопытные животные», ? подумала Линора. Мысль была неприятной, и она постаралась поскорее прогнать ее. Неловко побродив и чувствуя, что привлекает всеобщее внимание, она заняла место на скамейке, с которой было удобно изучать происходящее вокруг. Мысли текли ровным потоком, не цепляясь ни за что конкретное, как это часто бывало после приема препаратов.

– Вы тут недавно? ? раздался негромкий голос. Линора повернулась. Рядом со скамейкой стоял высокий мужчина средних лет, с правильными чертами лица, судя по одежде ? тоже пациент. Линору удивило, что его волосы совсем седые. «Эпатаж или безразличие к собственной внешности?» ? подумала она. Впрочем, мужчина отличался от остальных пациентов во дворе не только цветом волос. Если у других вид был, скорее, безразлично-спокойный, то во взгляде мужчины угадывалась тоска, и это сразу расположило Линору.

– Около недели. Садитесь, если хотите, ? Линора подвинулась. До этого момента она сама не осознавала, как соскучилась по общению с кем-то, кроме менторов. ? А вы? Давно?

– Несколько месяцев, ? он бросил на Линору быстрый взгляд. Она почувствовала, как холодок пробежал по коже. Немного помедлив, спросила с деланым равнодушием:

– Лечение может длиться так долго?

– Меня зовут Леонардо или просто Лео. А вас?

– Линора. Вы не ответили на мой вопрос.

– Простите. Честно говоря, я не знаю, как на него ответить. Многие люди, которые к моменту моего появления уже находились здесь какое-то время, исчезли. Выздоровели ли они? Я сомневаюсь. Во всяком случае, когда я видел их последний раз, они не выглядели счастливее, чем вы или я. Предполагаю, что нас здесь держат до момента признания безнадежными и не подлежащими излечению.

– А потом?

Леонардо хмыкнул.

– Ну вряд ли они убивают пациентов. Наверное, переводят куда-нибудь.

– А выздоровевших вы видели?

– Да, несколько раз. Это те, у кого выявляют конкретные дефекты. Их точечно корректируют, и после этого люди могут вернуться к нормальной жизни. Во всяком случае, к той жизни, которая считается нормальной, ? новый знакомый выделил голосом слово «считается».

– А вы не согласны с таким определением?

– Вы кто по профессии, Линора? ? задал Леонардо встречный вопрос.

– Художница. Рисую детские комиксы.

– Хм… По вашему лицу мне было показалось… Ну да ладно. А я ученый, историк. Не знаю, правда, кому это в наше время нужно. Как бы то ни было, Система позволяет мне развлекаться таким образом. Точнее, позволяла, ? поправился он, и его взгляд потух.

– Продолжайте, пожалуйста, вашу мысль. Мне интересно, ? подбодрила его Линора. ? Я очень люблю историю. Точнее, не саму историю, а книжки, написанные раньше, еще до Системы. Правда, художественные…

– А, вот оно что. Это многое объясняет. И то, что я увидел в вашем лице, и сам факт, что вы оказались здесь. Я всерьез опасаюсь, как бы они совсем не запретили все старинные истории, не ограничили к ним доступ, как ко многим историческим архивам. Конечно, ради нашего же блага.

– Так наша болезнь из-за старых книг?

– Может, это вовсе и не болезнь, ? тихо сказал Леонардо.

– А что же?

– Не знаю. Например, взросление? Как вы думаете? Нас ведь превратили в вечных детей. Позволяют всю жизнь играть в любимые игры, сняли всю ответственность за принятие решений и за их последствия.

– Но мы же работаем! И воспитываем детей, ? запротестовала Линора.