Ведьма и закон. Игры вестников

– Предусмотрительно. Чего обо мне не скажешь, – Маруся досадливо поморщилась. В своих пространных размышлениях о судьбе Кости и его адаптации к местным жизненным реалиям она как-то позабыла, что Ярослав – представитель древнего рода «мировых творцов», и задавать пусть и косвенные вопросы о его личной жизни попросту опасно.

– На самом деле не все так ужасно. Я же знала заранее, что тебя просветили и насчет родства, и насчет родовой принадлежности. Уж лучше б кто сразу в лоб спросил, чем за спиной в ищеек играть.

– Это да.

Женя умолкла и прислушалась к происходящему в кабинете.

– Слышишь бас?

Козлова кивнула.

– Цверг вещает. Значит, уже скоро закончат. Мне шесть лет было. Родителей никогда не помнила, жила с бабушкой. В общем, воспоминания сохранились яркие. Дергаю цветы за сараями в конце проулка, а тут он, весь такой красивый и величественный – раз и пропал. Ну, я возьми и прыгни следом с криком: «Дядя, я тебя спасу». От чего спасала, честно говоря, не помню уже.

– И как? Спасла?

– Нет. Оцарапала. Он праздно по мирам бродил, медитировал, размышлял. Проход в Великие Пустоши вел…

Маруся начала смеяться, отчетливо представляя произошедшее далее. Пустоши – особое место уединения и паломничества. Проходы образуются в Пустоши самостоятельно и индивидуально для всякого паломника, чьи мысли кристально чисты. В том и заключается невероятная исключительность этого отрезка суши. Паломник, бродяжа по мирам, возвращается на место медитации опять же по решению Пустоши и вновь приступает к размышлениям. Короче говоря, Ярослав проник в созданный на его пути Пустошью проход, обратился к нему лицом и, скрестив ноги, опустился на землю, собираясь окончательно очиститься духовно. Как вдруг из прохода ему на лицо с боевым кличем «Дядя, я тебя спасу!» выпрыгнула шестилетка.

– А Пустоши, сама понимаешь, только звучат приемлемо. На деле-то там дышать особо нечем и с вершины горы видно, что земля округлая! Я как увидела, так и выпустила ногти, и на него верхом вскарабкалась. Он мне эту трусость до сих пор поминает.

Ведьма отставила кофе из страха просто-напросто его пролить и продолжила смеяться.

– В общем, пока он нашел, куда меня вернуть, и я прикипела, и он тоже.

– А бабушка?

– А он жил в поселке по соседству с нами. Дом купил. Бабушка поначалу сгоряча в милицию сходила. Вроде как взрослый мужик к девчонке привязался непонятно с чего. Потом бабушка и сама к нему прикипела, а через четыре года умерла. Мы перебрались сюда. Все, – вновь переключилась на реальность Женя. – Закончили. Сейчас выйдут. Глянь на Цверга.

Маруся последовала совету дочери Атума и не прогадала. На суровом военном челе сияла озабоченность, пока он пересекал приемную. Остальные участники совещания поглядывали в сторону уникальной ведьмы с плохо скрываемым любопытством.

– Маруся, пойдемте, – Ярослав от дверей кивком указал подчиненной зайти к нему.

– Да, – Руся подскочила и отправилась на ковер к начальству.

– Поздравляю. Ты у нас на постоянной основе.

– Спасибо, – искренне отозвалась ведьма.

– Только к рекомендациям Ликурга придется теперь прислушаться.

– Отправиться к врачевателям?

– Точно так. Лик поможет и проследит, чтоб тебя не дергали ненужные создания. С вопросом не затягивай. Хорошо?

– Хорошо, – слегка расстроившись и обидевшись, проговорила Козлова. Она, конечно, понимала, что Ярославу до ее фобий нет особого дела – это было очевидно с первой встречи. Зато до ее фобий, видимо, дознавались военные. И обоим ее шефам требовалось устранить этот косвенный рычаг давления.

– Ну вот, собственно, и все. Еще раз поздравляю, – улыбнулся Атум.

– Спасибо, – столь же искренне ответила Маруся и отправилась восвояси.

Зверобой задумчиво почесал затылок:

– А с чего «1А» вообще решили, что этот к нам имеет хоть какое-то отношение? Ну, забили его свои же в качестве жертвы богу или магу-поселенцу тогдашнему, да и дело с концом.

– Топором по роже? – Иму потыкал пальцами в перчатке темную сморщенную и все же практически идеально сохранившуюся кожу. – На манекен сдутый похож. Сюрреалистическая картина.

– Да хоть бы и топором. Они в мезолит и не такое творили.

– Почему в мезолит?

– Так, навскидку. По прическе смотрю.

– Ты тут еще и прическу видишь? – Иму с сомнением склонился к черному клоку спутанных грязных волос. – Где? Больно рано мы этого парня у людей забрали. Пущай сами бы и определяли, из какого времени труп.

– «1А» показалась подозрительной печать титанов на украшении, – вмешался подоспевший Ликург. Он развернул на экране увеличенные изображения бронзового браслета. На зеленоватой поверхности отлично проступал рисунок отрубленной головы с открытыми глазами, смотрящими в упор на зрителя. Остальную поверхность браслета украшали простые волнистые линии.

– Вот тебе и мезолит, – тихо проговорил Иму.

– А чего картинки? – не обратил внимания на аниото Зверобой. – Органику нам доверили, значит, а сплав нет?

– А сплав фонит, – Лик краем глаза покосился на часы, прикидывая время окончания совещания по Козловой. – Один из поселковых школьников после соприкосновения с печатью разумом обзавелся пытливым. Разряд скопился за века немалый, так что огорошило парня надолго. Вплоть до старости хватит. В остальном касаний не было прямых, резиновые перчатки спасают людей от большего, нежели они ведают.

– Пытливый разум, изображения волн и срубленной головы – Мимир. Точно он. Больше некому.

– Вот и в «1А» к тому же выводу пришли.

– Знахарь? – Зверобой обернулся к распростертому на столе сплющенному за годы пребывания в торфянике телу.

– Гадать не будем. Подождем Козлову. Она нам и расскажет. Иму, – переключил внимание Эйдолон. – Тебе не пора?

– Пора. – С удовольствием проговорил леопард и почти бегом сорвался к двери. – Понадоблюсь – звоните.

Зверобой проводил сослуживца задумчивым взглядом.

– И он галопом поскакал навстречу пухленькой зазнобе.

– Я не знаю, как ты находишь общий язык с Иншушинаком, продолжай и не оступись, – Лик воспользовался тем фактом, что они с чертом остались наедине, а потому все же позволил себе не пропустить замечание подчиненного мимо ушей.

– Секрет прост: дед-то мировой. В этом деле, главное, жене его на глаза не попадаться. А с Марусей теперь эта задача стала раза в два проще. Они с Ишникараб общий язык быстро нашли. Жаль, что тебя отдельно мучили, не увидел, чего она у судей чудила.

– Лучше мне не знать.

– И то верно, – согласился черт. – Это последняя проверка или нас еще дергать будут?

– Для вас последняя. А у меня с Козловой еще будут месяца через два.

– Понятно. Думаешь, мертвеца кто-то из наших приложил?