Жизнь в нелюбви

– Ну да, а потом ещё допрос. А потом гипертонический криз. Женщины, знаешь ли, слабый пол.

Наконец секретарша получила какой-то сигнал и сказала:

– Проходите.

Вика зашла первой, Славик держался за ней. Прошла, остановилась. Сесть никто не предложил. Вика огляделась, несколько свободных мест было за длинным столом, за которым большие люди сидели, ведь теперь она знала, почему далеко не все пришли. И у стены ещё стулья стояли. Ну, решила подождать, может, пригласят. Через паузу управляющий буркнул:

– Рассказывайте.

Глядел он при этом в стол. Вика обозлилась так, что даже испуг прошёл. Повернулась, хлопнула Славика по плечу:

– Давай!

И села на стул у стены.

По кабинету пронёсся шорох, это уважаемые люди повернулись к Вике. Один из них, сидевший на том конце длинного стола, что примыкал к столу председательствующего, сказал:

– Вообще мы вас хотим послушать.

– Вас – это множественное число или вежливое обращение? А то поставили как двоечников перед педсоветом и обращаетесь в пространство.

– Вы – Виктория Дейна? Расскажите о происшествии в офисе на Московской.

– Я уже столько раз об этом рассказывала, что текст заучен, он длинный и нудный. Оно вам надо – такие подробности? Может, вы уточните, какие моменты вас интересуют?

– Нас интересует всё.

– Ох, это надолго. Тогда я буду сидя. Итак, работу отделение начало ровно в восемь ноль-ноль…

– Нет, давайте, действительно, по конкретным вопросам, – к ней повернулся сидящий по другую сторону от председательствующего театрал восточной внешности, судя по занимаемому месту, гость из Москвы. – Скажите, во-первых, кому вы много раз рассказывали о происшествии?

– Допрашивали несколько раз, причём разные полицейские, а также обсуждала с товарищами по несчастью.

– Насколько я знаю, ни с кем из коллег вы не разговаривали и на работе не появлялись? Почему?

– Никто не звонил. А я вообще-то с того дня и по вчерашний находилась в стационаре. Больничный закрыт сегодняшним днём.

– А самой позвонить не судьба?

– Э-э… кому?

– Непосредственному начальству.

Вика представила себе, как она звонит начальнику отдела, и прыснула.

– Я сказал что-то смешное?

– Начальство у меня, скорее, посредственное, – сорвалось у неё с языка, да и чёрт с ними со всеми, сгорел сарай, гори и хата, хватит реверансы макать перед почти бывшим начальством. – Я вообще-то работала в отделе аналитики и отчётности. А на Московскую откомандирована временно, и работала первый… ох, и последний день.

– И какую же должность вы занимали в отделе?

– Самую что ни на есть рядовую. В штатном расписании числюсь специалистом. И давайте уже к делу. Решайте, отбарабанить вам репортаж с места события – первый вариант, не расходовать время впустую и ответить на возникшие вопросы, ведь вы наверняка с предварительными итогами расследования знакомы – второй вариант, а лично я предпочла бы третий. Есть записи с двух неиспорченных камер. С одной, которую преступники приняли за светильник над моим рабочим местом и поэтому не тронули, я очень плотно знакомилась, потому что мы по ней с бухгалтерией распределяли деньги, сваленные на стол из рабочих касс и бумажников клиентов и сотрудников…

– Как это распределяли?!

– Нормально распределили, касса сошлась, ограбленным всё возвращено, претензий нет. Вы в курсе, что ущерб банка только в разбитых стёклах, порушенной мебели и испорченной оргтехнике?

– А у клиентов?

– А людям всё вернули, у них всё сошлось, претензий нет.

– Вам в полиции об этом сказали?

– Нет, я человек ответственный, всех обзвонила, принесла извинения за причинённый ущерб, попросила подтвердить, что материальных претензий нет.

– Не кажется ли вам, что вы много на себя берёте, рядовой специалист, – язвительно подчеркнул обращение сосед по партеру.

– Не-а, мне кажется, что моё руководство мало на себя берёт, и уже не первый раз, – отрезала Вика. – В прошлом году сотрудников и их семьи, пострадавших в результате ограбления, ни материально, ни по-человечески не поддержали, а получившую тяжёлое ранение кассиршу ещё и уволили. Поэтому я не ждала, что моим здоровьем кто-то поинтересуется, а клиентам выразила поддержку сама. Ну так вот, вторую запись, которая с вмонтированной в информационный экран камеры, я не видела. А она писала всю середину зала, от касс и почти до перегородки. С удовольствием бы просмотрела вместе с вами в быстрой перемотке. Если нужно, буду комментировать, а нет – сами останавливайте, когда вопросы возникают, а я поясню.

Управляющий пробрался за спинами сидящих и сунул председательствующему свой телефон. Тот поднял глаза на Вику:

– Вы знакомы с Милоновым?

После секундной заминки Вика решила, что вряд ли речь идёт о преступнике, знакомая какая-то фамилия. Лучше соврать:

– Ну, есть у меня такой родственник…

Имя-то не назвали, в крайнем случае скажет, что у неё в родне другой Милонов, не Иван, к примеру, а Василий. Судя по тому, как некоторые на неё покосились, Милонов этот был из начальства. А что, у нас тут все с волосатой лапой!

Решили смотреть запись. Иногда останавливали, просили прокрутить ещё раз или замедлить просмотр. Для себя Вика отметила два эпизода, подтверждающих её версию. А сидящие за столом придирались, например, что Вика говорила грабителю, сидящему на её рабочем месте? Да ясно что, диван требовала вернуть, смотрите дальше. Ну, и всё в таком же духе. Большая свара началась по поводу подвального люка. Но Вика эти претензии пресекла:

– По мне, так дыра эта нас от большой беды уберегла, жизни человеческие спасла. С точки зрения безопасности – конечно, нарушение. Но это не моя епархия, за это охрана отвечает.

Глава службы безопасности пронзил её злобным взглядом. И это вместо того, чтобы радоваться, что Вика не сказала, кто эту дыру пробил. А ведь это был он! Год назад, когда перемещали в подвал из главного офиса архив, «бычок», на котором бумаги вывозили, не смог проехать к тамбуру, ведущему в подвал, и рядовым сотрудницам, посланным в помощь архивистке, предстояло таскать связки бумаг от стоянки вокруг здания, а потом вниз по ступенькам, Вика посетовала, что, мол, раньше, когда охрана в подвале располагалась, они через шахту грузового лифта ребятам в обеденный перерыв пирожки передавали, как жаль, что после реконструкции здания люк заделан. Этот глава, который тогда был не главой, а заместителем, пошёл да какой-то железякой выломал то, чем строители дыру забили, а потом он же приделал мебельные колёсики к шкафу уборщицы и, пока они несколько дней грузились, использовали шкаф, чтобы скрыть дыру в полу. В том, что никто и не подумает восстановить разрушенное, Вика не сомневалась, только не её это дело. А ему бы следовало озаботиться!

С тем её и отпустили. Вика прошла по безлюдным коридорам, узнала, что отделы сегодня не работают кроме начальства и кадров, занесла больничный в бухгалтерию, подтвердила, что выйдет в понедельник, и отправилась на выход.

На большом крыльце банка её поджидал смуглый дяди Петин посетитель. Она бы не обратила на него внимания, но он окликнул её по имени и вежливо попросил доехать до дяди Пети. Как он узнал, что она здесь? Вика озадачилась, но спрашивать не стала. Не дёрнулась она и тогда, когда увидела, что везёт он её совсем в другую сторону. Наверное, на сегодняшний день она свой эмоциональный ресурс полностью истратила.

Машина проскочила Промышленный район и понеслась по пригородной улице частной застройки, потом по участку Ефимовского шоссе, окружённому соснами, и остановилась у высокой ограды.

– Это же онкологическая больница?

Смуглый угукнул и повёл её к одному из небольших зданий, стоящих среди сосен.

У дяди Пети и здесь была палата ВИП, даже круче предыдущей.

– А мне Асенька позвонила, сказала, мол, тревожится она за тебя. Вот я Руслана и послал, да ещё Сергея Аркадьевича озадачил, чтобы он тобой поинтересовался у руководства банка…