Достать журавлика. История «вечного мальчика»

– Прости, я не хотел, – сказал он, поправляя упавшую лямку лифчика. – Оденься, закусают, – отворачиваясь, коротко бросил он.

Пока Вика крутилась у разгоравшегося костра, Антон поставил палатку. Душистым лапником устелил пол, бросив на него спальные мешки.

– Вот и готово. Успели всё сделать до темноты. Сейчас поужинаем и поедем кататься на лодке.

– Темно же.

– Зато красиво.

Глава 4

Ночь была сказочно волшебной. Почти до рассвета они плавали на лодке и слушали заливающихся соловьёв. Лунная дорожка бежала между огромными тенями деревьев, отражающихся в воде. Вёсла тихо опускались в тёмную глубину, а когда поднимались, то водяные струи стекали с них, словно серебряные нити, оставляя на воде едва заметный след. Не хватало только бледных русалок, полощущих в воде свои зелёные волосы. Запах дикой черёмухи витал над водой и дурманил голову. Соловьи просто надрывались. Порой казалось, что у маленького серого комочка не выдержит и разорвётся сердце. Но он затихал и потом с новой силой начинал свою любовную песню. Притихшие, они причалили к берегу и, взявшись за руки, молча побрели к палатке.

– А теперь разденешься?

– Да, – едва слышно ответила Вика.

Обнявшись, они лежали на расстеленных спальниках, покрытых белоснежными простынями. Антон гладил бархатистое тело Вики, стараясь запомнить каждый изгиб, каждую складочку упругой кожи. Вика целовала его лоб, глаза, губы. Она ощущала такой неожиданный прилив любви, что не испытывала ни страха, ни боли. Антон нежно брал её под пронзительное щелканье соловья и жутковатые шорохи ночи.

Утром Антон молча собрал окровавленные простыни и один спустился к реке. Им предстояла ещё одна волшебная ночь…

Через месяц Антон и Вика расписались. Из-под уютной родительской крыши они перебрались в маленький домик на окраине Рабочего посёлка почти в часе езды от города. Накануне произошёл последний разговор с отцом.

– Ты хорошо подумал, когда принимал это решение? – спросил отец.

– Тебя же давно не интересует моя жизнь. Да, это моё решение. Я люблю свою жену, а она любит меня.

– На что же вы будете жить?

– Пока заработок есть, а там что-нибудь придумаю.

– Что ж, это действительно твоё решение, и только тебе одному нести ответственность перед этой девочкой.

Основой для этого, почти единственного в жизни Антона самостоятельного решения, было всего лишь чувство оскорблённого самолюбия. С момента разрыва с Леной прошёл не один год, но обида по-прежнему не отпускала. Ему хотелось доказать, хотя бы себе, свою нужность и состоятельность как мужчины. О будущем он не думал. Ему казалось, что всё будет, как и прежде, лишь добавится хорошенькая домовитая женщина, которая в любую минуту сможет удовлетворять ещё и его сексуальные желания. Денег в семье вполне хватало, только дома он бывал всё реже и реже. Их «джаз-бэнд» по-прежнему был востребован.

Вскоре выяснилось, что Вика беременна и на время она перебралась к родителям. Родители были не в восторге от её избранника. Но Вика была так счастлива всем случившимся, что родители не решились даже попробовать отговорить её от столь раннего брака. Единственное, что примиряло их с нежданным зятем, это материальное состояние семьи его родителей, положение и известность в городе отца Антона.

Преждевременные роды поломали все планы молодой семьи. Через несколько месяцев Вика вернулась в их домик, где ей требовалась постоянная помощь мужа. Кроме того, ей нужно было сдать последние экзамены и получить диплом о среднем медицинском образовании.

Антону приходилось всё чаще и чаще отказываться от «гастрольного чёса» с ребятами. Его отказы напрямую подрывали материальное положение всей команды, и вскоре ему предложили покинуть группу.

– Антон, мы всё понимаем, но и ты пойми нас. В этом месяце мы потеряли три богатых свадьбы и один корпоратив. Прикинь, сколько бабла. У тебя папик, а у нас такого папика нет.

– А кто вам подгонял клиентов? Если бы не отец и его связи, вас никто и не знал бы. А без гитариста вы – ничто, – запальчиво ответил Антон.

Он, безусловно, был прав. Но отец давно не принимал никого участия в жизни сына, о чём ребята не знали, но догадывались. Новый гитарист, которого они нашли в районном молодёжном клубе, оказался и лучше и надёжнее. Жизнь молодого отца семейства начинала тяготить Антона. Времена лёгких заработков кончились. Конкуренция возрастала. Что делать дальше Антон просто не знал. Обращаться за помощью к родителям не хотел. Его уже тошнило от запаха плохо простиранных пелёнок, а в ушах постоянно стоял детский плач.

Из состояния уныния и безысходности его вывел неожиданный визит. Однажды в домик на окраине Рабочего городка посмотреть на подросшего окрепшего малыша заскочила в гости новая подруга Вики. Полногрудая круглолицая Мила весело щебетала за чаем, искоса поглядывая на Антона. Неожиданно речь зашла о её работе. Никита – старший брат Милы занимался поставками мебели из Белоруссии. Первый магазин добротной белорусской мебели, открытый им в городе ещё до развала Союза, приносил солидный доход. Семейное дело расширялось, ему требовались помощники, и Мила предложила Антону подъехать к ним в магазин и обсудить условия возможного сотрудничества. И в этой ситуации положение отца Антона опять сыграло свою решающую роль.

Работа оказалась несложной: Антон объезжал мебельные магазины, заключал договоры на поставки, сопровождал груз из Белоруссии. При такой работе мужа Вика по-прежнему часто оставалась одна, но теперь выбора не было. Антона же такая работа вполне устраивала. У него опять появилось ощущение личной свободы и независимости.

Глава 5

«Меня достала эта нудная пресная жизнь», – думала Ира с ожесточением втыкая вилку в творожную запеканку. Сегодня она отдавала каким-то странным привкусом то ли банана, то ли фруктовой эссенции. Прихлёбывая неудачный десерт второй чашкой чёрного кофе, Ирина раздражённо взглянула на отца, сидевшего напротив.

– Ты не знаешь, с чем запеканка? У неё странный вкус.

– Мама вместо изюма положила туда бананы, – спокойно ответил отец.

– И сахара много, – со звоном бросив вилку на тарелку, Ирина встала из-за стола.

– Бывает. Ты же знаешь, что мама не совсем здорова. Можно простить ей эту оплошность.

«Вечно я всем должна всё прощать», – с непроходящим раздражением подумала Ирина.

– А сок яблочный есть?

– Есть, – ответил отец, – в подполе.

– А-а-а, – разочарованно протянула Ирина.

– Хочешь, достань сама, – предложил отец.

– Мне некогда.

Ни отец, ни мать давно не спрашивали Ирину, куда и зачем она едет даже в этот ранний воскресный час, понимая, что никакого вразумительного ответа не получат, кроме короткого: «Да так, по делам». Она считала, что родителям необязательно знать о её личной жизни вообще, даже если она ехала просто играть с друзьями в теннис.

Это утро было совершенно обычным. На обеденном столе остались стоять грязная чашка с недопитым кофе и турка с подтёками сбежавшей пены. В очередной раз Ирина перебралась к родителям в их просторный загородный дом, потому что затеяла ремонт в своей московской квартире. Сообщить даже об этой мелочи она не сочла нужным, а просто констатировала:

– Я поживу у вас.

– Конечно, – ответила мать, – мы же твоя семья. – На что Ирина скептически скривила губы.

Вскоре Ирина затащила в свою комнату на второй этаж чемодан и кучу пакетов. Раскрытый чемодан с ворохом небрежно сложенных вещей так и стоял посреди комнаты, источая приторный запах её духов.

Отчуждение началось давно. Ещё, учась в МГУ на четвёртом курсе факультета журналистики, Ирина решила перебраться в квартиру, доставшуюся ей от бабушки. Квартира долгое время стояла пустой. Старая мебель, пропахшая лекарствами и специфическим запахом старости, вызывала у Ирины лёгкую ностальгию и одновременно ощущение умиротворения. Не считая роддома, именно отсюда началась её жизнь. Именно сюда принесли этот драгоценный орущий свёрток. Недолгие часы тишины и покоя почитались за счастье. Здесь с бабушкой и дедушкой, любящими её до самозабвения, прошло её детство. Здесь она окончила музыкальную школу, до дверей которой было не больше трёх минут ходьбы.

Сюда же она вернулась и в поисках личной свободы. Блестяще окончив школу, Ира легко поступила на журфак МГУ. Однако в Университете Ирина не проявила всех своих Богом данных способностей, а «заклубилась» по ночным клубам и «тусовкам». Неказистая «хрущёвка» на окраине стала местом сборища её однокурсников. Шумные вечеринки начали беспокоить соседей. И однажды в темноте подъезда её встретила компания местных ребят. В тот раз обошлось, но Ирина испугалась не на шутку. Так перед ней встал вопрос о смене квартиры и переезде в более спокойный и приличный район. Эта окраина ещё с советских времён славилась общежитиями, в которые селили так называемых «лимитчиков» – рабочих из других областей страны, приезжающих в Москву «по рабочему лимиту».

После окончания Университета в поисках достойного заработка она сменила несколько мест, тщательно изучая основы профессии в разных направлениях журналистики, что послужило активному развитию её природной индивидуальности. Она стала известна в журналистских кругах, умением взглянуть на проблему с другой точки зрения. Кроме того, у неё был лёгкий понятный читателю слог, а не заумное словоблудие ради набора нужного количества строк.

Материально Ирина давно не зависела от родителей, и однажды никому ничего не сказав, влезла в долги и купила квартиру вблизи Бульварного кольца. Поэтому постоянное безденежье из-за расходов, систематически превышавших вполне пристойные доходы, терзали её всё сильнее.

Кроме того, несмотря на внешнюю привлекательность Ирины и блестящие успехи в профессии, личная жизнь как-то не складывалась. Случайные знакомства только на время возвращали ей хорошее настроение. Угар бесшабашной молодости и безответственности прошёл. Хотелось постоянства, любви и семейного тепла. Институтские увлечения так и остались увлечениями. Со временем Ира стала раздражительной и нетерпимой. Причину своих неудач она видела в ком угодно, только не в себе самой.

Вот и теперь отец еле сдержался, чтобы в очередной раз не одёрнуть дочь. Ирина была сильно раздражена. Редактор газеты, в которой она работала уже второй год, опять посылал её в командировку в какую-то «дыру». Эту газетёнку и газетой-то назвать было неудобно. Но, поверив обещанию редактора в возможность быстрого карьерного роста, Ирина приняла предложение. Нет, эта газета не была из категории «желтой прессы», но и престижной назвать её было трудно. Специализировалась она на всяких редких явлениях в любой области человеческого и природного бытия. Ирина мечтала о каком-либо чуде, да о таком, о чём никто никогда бы даже не слышал. И чтобы это чудо стало бы сенсацией – просто «бомбой».

И вот очередная «дыра» где-то под Тверью. В каком-то посёлке начали происходить странные вещи: то ребёнок родится с шестью пальцами на каждой руке, то телёнок с двумя хвостами, то ещё какая-нибудь чепуха. Но на этот раз основной причиной поездки был крупный скандал, в результате которого, не надеясь больше на администрацию, жители решили сами заняться управлением и обустройством своего посёлка. Под лозунгом: «В двадцать первый век – без дорог и сортиров!» люди ежедневно собирались перед местной Администрацией, передавали петиции, а потом просто написали в газету, где работала Ира. Почему они обратились именно туда, было неизвестно.