Крутой маршрут

И всегда-то мы – песчинки, которые несутся с неведомым ветром.
Долго выбирала эпиграф, и думала о том, как описать свои впечатления, и именно с этого начну. Все мы - лишь песчинки, которые ветер перемен может бросить в жернова политического строя, в угоду сильному Вождю, в знак соответствия витку Истории. Читая эту книгу и не захочешь, а почувствуешь весь ужас "без вины виноватого" , по современному говоря "попавшего"...
Евгения Гинзбург рассказывает о себе предельно честно , с точностью историка, перебирая имена и даты. Неудивительно, в одиночках и в "местах не столь отдаленных" Советской Колымы единственным свидетелем страданий становились не блокноты для записей,а собственная память, не дающая забыть, ни одного имени ежедневно теряющихся друзей, ни даже строки давно прочитанных стихов...
Биография Евгении Гинзбург, как и многих ее современников, из двух частей: "До" того страшного 1937го, и "После".
Часть "До" : росла, училась , вышла замуж, родила двоих сыновей, преподавала , работала в редакции "Красной Татарии".
Часть "После" : репрессирована в 1937 году, приговорена к тюремному заключению Военной коллегией Верховного суда по статье 58, пункт 8, 11, обвинена в участии в троцкистской террористической организации. Приговор: 10 лет тюремного заключения с поражением в правах на 5 лет и с конфискацией имущества.
И великая радость, "прямо по Пастернаку", - как говорит сама Евгения, от получения такого приговора :
" Версты обвинительного акта...
Шапку в зубы! Только не рыдать!
Недра шахт вдоль Нерчинского тракта!
Каторга! Какая благодать!..."
Потому что иначе - высшая мера. Как говорит добрый конвоир : Вот еще на мою голову горласта бабенка попалась! Молчи, говорю! Знамо дело, не виновата. Кабы виновата была, али бы десять дали! Нынче вот знашь, сколько за день-то в расход! Семьдесят! Вот сколько... Одних баб, почитай, только и оставили... Троих даве увез.
Бутырка, два года одиночки в Ярославле, этап за этапом, "транзитка", кораблем смертников в лагерь Эльген (по якутски -"мертвый"), впереди годы "Советской Колымы" . И несть числа мучениям, моральным и физическим.
А вокруг , вокруг такие, что и не поймешь - человек рядом, или зверь в человечьем обличье, или , что еще страшнее, - бывший человек:
Как страшно мертвецу среди людей
живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
скрывая для карьеры лязг костей...
Сколько может выдержать человек? Видимо очень много, раз даже там , на Колыме , выживали, не "доходили" совсем уж все... И находилось место и "мамкам" , умудрявшимся рожать ; и любви ; и очень простому на словах, и очень тяжелому на деле - ежедневному героизму сострадания.
Евгения , утратившая безвозвратно и мужа , и родителей, и одного из сыновей , получает поддержку и душевное тепло от доктора Вальтера, такого же репрессированного, как и она сама. И, как никто , понимающего ее с полуслова.
Евгения выжила, и дождалась своего доктора, получили они свою дозу жизни , свободы, счастья. Слава Богу!
О своем впечатлении от прочтения:
Мне очень горько за этих людей, переломанных эпохой. Очень сложно воспринимать идеологию , позволяющую такие ужасы в отношении своих соотечественников, женщин, детей. Хочется спрашивать их : "Ну как же, Вы сами то- как? как, даже в лагерях, в изоляторах и на кайловках, продолжали верить в "солнце Сталина"? ",
и как же вы, Люди, те, что на должностях, при постах, при силе, допустили вот ТАКОЕ?
И сама себе отвечаю - в то время было именно так. А мне повезло, я живу сейчас.