Вечная загадка Лили Брик

– А что еще? – насмешливо осведомился отец Андрей.

– Ну, там… рукописи, письма… – «И тому подобная чушь», – хотела добавить Марго, но сдержалась. – Давайте лучше подведем итоги нашего расследования, – сказала она. – Итак, коллекционер Шихтер нашел негативы Родченко. Если учесть, что негативов после Родченко осталось море, то, значит, эти – какие-то особенные. Например, Родченко никогда не делал с этих негативов снимки. Как вам такой вариант?

– Годится, – кивнул дьякон.

– Думаю, Родченко сфотографировал что-то такое, что его напугало или насторожило, – продолжила Марго, наслаждаясь собственной безупречной логикой. – Поэтому он и не стал делать с негативов отпечатки, а сами негативы надежно спрятал. Если бы не спрятал, они бы давно уже нашлись, – пояснила она, и отец Андрей кивнул, соглашаясь с ходом ее мысли.

– Идем дальше, – продолжила Марго. – Думаю, что для поисков негативов Шихтер нанял специального человека. Сам он был слишком ленив. Этот специальный человек отыскал негативы и отослал их Шихтеру. А вскоре явился за платой. Шихтер отказался платить… ну, или заплатил слишком мало. И тогда этот «специальный человек» решил, что Шихтеру самое время поплавать в лотке с проявителем.

Марго сделала глоток «Порто», облизнула губы и добавила:

– Интересно, он успел выбить из Шихтера всю сумму до того, как его утопить?

– Вы удивительная женщина, Марго, – мягко произнес дьякон. – С вашим умением связывать факты в цепочку вам нужно работать в милиции.

– Спасибо, нас и здесь неплохо кормят, – сказала Марго, усмехаясь. Она достала из сумочки сигарету, изящно вставила ее в губы и так же изящно прикурила от золотой зажигалки. Выпустила струйку дыма в сторону дьякона и поинтересовалась: – Лучше скажите, что мы будем делать дальше? У вас есть какие-нибудь планы?

– Было бы неплохо наведаться в квартиру Лили Брик, но…

– Что «но»?

– Водопьяного переулка давным-давно нет. На его месте сейчас Тургеневская площадь. Можно, конечно, поступить по-другому…

Отец Андрей задумался. Марго сгорала от нетерпения. Наконец она не выдержала.

– Долго еще вы будете играть у меня на нервах? – сердито спросила она.

– Что? – вскинул на нее взгляд дьякон. – Ах да. Простите. Просто я подумал: если тайник… а вы ведь не сомневаетесь в существовании тайника… Так вот, если тайник в двадцать втором году находился в квартире Лили Брик в Водопьяном переулке, то потом, после того как Брики оттуда съехали, он мог переместиться вместе с ними в их новую квартиру. А именно – в Гендриковский переулок. Брики и Маяковский поселились там четыре года спустя.

– А этот переулок до сих пор существует?

– Да, но называется по-другому.

– Как?

Дьякон улыбнулся.

– Угадайте.

– Неужели переулок Маяковского?

– В точку! А в бывшей квартире Бриков теперь Музей-квартира Маяковского. У вас завтра… часов, скажем, в двенадцать… есть дела?

– Есть, но ради похода в музей я готова их отложить. С детства обожала музеи, – с усмешкой прибавила Марго и передернула плечами. – А чем мне заняться сегодня вечером?

Дьякон, погруженный в свои мысли, не заметил лукавого огонька, засветившегося в глазах журналистки, когда она произносила эти слова.

– Нам нужно побольше разузнать о поэме, – сказал он. – И найти ответ на главный вопрос: почему Маяковский в рождественскую ночь был не с Лилей? Что заставило его уйти из дома? Вот этим вы и можете заняться сегодня вечером. Побродите по Интернету, поищите информацию.

Взгляд журналистки слегка похолодел.

– А что насчет таинственных негативов Родченко? – спросила она сухо.

– Я попробую про них что-нибудь разузнать, – ответил дьякон. – Я близко знаком с директором Дома фотографии Ольгой Орловой. Через месяц открывается выставка работ Родченко. Нанесу ей визит, побеседую. Нам надо спешить. Времени очень мало.

– Вы уже говорили, – сухо сказала Марго. – Это из-за вашей поездки в Париж.

Отец Андрей покачал головой:

– Не только. Нам нужно раскрыть это дело до того, как «специальный человек» убьет еще кого-нибудь.

– Думаете, он не остановится на одном убийстве?

– Уверен, что не остановится.

Марго нахмурила лоб.

– Вы так и не сказали, как называется поэма Маяковского, которую вы тут цитировали?

– «Про это», – ответил дьякон. – Она называется «Про это».

– Про что – «про это»?

Дьякон допил вино, поставил опустевший бокал на стол, вытер рот салфеткой и ответил:

– Это не совсем понятно. Кстати, первая глава поэмы так и называется – «Про что – Про это?».

– И как сам Маяковский отвечает на этот вопрос?

– Расплывчато. Хотите, прочитаю?

– Валяйте. Только без трагических завываний, пожалуйста.

Отец Андрей снова взял смартфон, прищурил карие глаза и прочел, на этот раз совершенно спокойным и прозаическим голосом:

Эта тема ко мне заявилась гневная,
Приказала: «Подать дней удила!»
Посмотрела, скривясь, в мое ежедневное
И грозой раскидала людей и дела.

Эта тема пришла, остальные оттерла
И одна безраздельно стала близка.
Эта тема ножом подступила к горлу.
Молотобоец! От сердца к вискам.

Эта тема день истемнила, в темень
Колотись – велела – строчками лбов!
Имя этой теме…