Сразу три Зеркала

– Но мне уже не нравится, Елена Васильевна.

– Дорогая, ну как же можно такое говорить не знаючи. Сначала надо книгу прочесть, а потом судить хорошая она или плохая, – и в сердцах Елена Васильевна залпом выпила остатки коньяка.

– Больше всего на свете я бы хотела обнять вас и заснуть в ваших теплых объятиях, больше никогда не просыпаясь, – огромные слезы потекли по бледному лицу грустно улыбающейся Аделины.

– Дорогая моя, все что хочешь, но только не это. Честно говоря, я пришла просить тебя о том же – заснуть вечным сном у тебя плече и сквозь сновидения видеть твои приключения, – и Елена Васильевна сама тихо заплакала.

– Но почему, если жизнь зеркала так чудесна? – растерялась Аделина такому повороту.

– Наша жизнь – игра, дорогая. Ничего нового. И мне наскучили эти правила игры, – старчески призналась помрачневшая дама.

– Как ты правильно сказала, мы не можем позволить себе иметь семью, даже Зеркало Возможностей представляет большую опасность для обычных людей. Я всегда хотела иметь одну дочь, а лучше трех. Но как ты сама понимаешь, для Зеркала это несбыточная мечта, – она подняла указательный палец вверх и грустно улыбнулась, – там свои правила игры. Кто-то же должен был остановить тебя – Зеркало Отчаяния.

Аделина не стала больше ничего говорить, только грустно опустила свои глаза.

Так молча и сидели они – чудеса закончились. А за окном менялась погода, набежали свинцовые тучи, и столицу накрыло проливным дождем. Терраса перестала блистать, превратившись за миг в обычную залу с большими окнами, где у столика на двоих тихо сидели две женщины; обе молчали, смахивая с лица тихие слезы.

Наконец Елена Васильевна прервала затянувшуюся паузу:

– Есть один вариантик, – хмыкнула она носом и стала копаться в стопке книг.

– Вариантик?

– Ну да, как можно стать человеком. Хорошим человеком, – послышался приятный голос из-под стола.

Аделина решила не переспрашивать, мало ли что это могло означать, лучше дождаться нормальных разъяснений.

– Зеркало, как ты знаешь, дорогая, убить невозможно, на каждое разбитое рождается десять новых. Даже в битве двух Зеркал сила одного переходит к другому, таким образом, накопленный опыт и знания продолжают жить. Но был один или два случая на моей памяти, когда Зеркало желало развоплотиться в человека, лишаясь волшебства и дара.

– И что для этого нужно сделать? – оживилась Аделина, чье сердце бешено забилось, будто в этот момент решалась ее судьба.

– Найти свою любовь, дорогая, – ответил приятный голос из-под стола. – Обычное дело.

Аделина тоже переместилась под стол, не в силах более сдерживать поток волнения и любопытства.

– Любовь?

– Ну, честное слово, ты как девочка! – в сердцах рассмеялась покрасневшая от длительного пребывания вниз головой Елена Васильевна.

– Сколько, ты сказала, тебе лет?

Наконец, ее царственная осанка распрямилась, а в руках она торжественно держала достаточно внушительный том сказок Ганса Христиана Андерсона.

Аделина не смогла сдержать тревоги, граничащей с паникой. А еще ее стало подташнивать после того, как в руках у Елены Васильевны, откуда ни возьмись, материализовалась огромная дымящая сигара и бокал новой порции коньяка.

– Пока дождешься, – извинительно бросила Волшебница в сторону кухни.

– Случаев развоплащения Зеркала не так много, но есть на свете смельчаки, – рассмеялось Мудрое Зеркало, – тебе всего-навсего нужно найти свою любовь, влюбить в себя, и дело сделано! Любовь, как известно, творит чудеса и спасает мир, вот и вас двоих спасет. Будете жить долго и счастливо и умрете в один день, как в сказке, – Елена Васильевна от души затянулась сигарой, от чего в воздухе завис такой клуб дыма, что ее лицо на миг опять скрылось в нем, а когда дым рассеялся, перед Аделиной сидела уже другая Елена Васильевна, из прошлого века, быть может даже и больше.

Ее голову, еще минуту назад уложенную в модную современную прическу, уже украшал огромный диковинный белый парик со страусиными перьями. Вместо парчового костюма на ней было уже другое одеяние; на белые женственные плечи была накинута тончайшая вязаная шаль с изумительным рисунком, нежно прикрывающая пышную грудь в нежно-голубом шелковом корсете. Благородная грациозная Елена Васильевна преобразилась в молодую красивую женщину возраста Адели, так естественно предстала молодой хозяйкой этого старого московского особняка. От ее благородной красоты и особой утонченности трудно было отвести взгляд.

– Дорогая, в твоей жизни начинается новый этап – тебя ждет Большая Любовь. Каждая женщина в своей жизни обязательно должна ее испытать, – прозвучал приятный молодой голос Елены Васильевны.

– Как определить, что это именно та самая любовь, а не что-то другое? Это чувство не спутать ни с чем, дорогая.

Честно говоря, жизнь вынуждает и заставляет многих женщин терпеть и даже по-своему любить противного зануду, самовлюбленного эгоиста, скрягу или отъявленного негодяя. Впрочем, почему-то последних особенно тянет любить, – грустно рассмеялась аристократка, – но это все не то… Настоящее чувство, о котором я тебе рассказываю, меняет ход истории, делает двух людей лучше, красивее, добрее, благороднее. Истинная любовь двух сердец, созданных друг для друга, – это удивительное явление, побуждающее многих людей на подвиги, о которых потом пишут в книгах, – и она положила свою королевскую, украшенную нитями жемчуга и перстнями с мутными алмазами руку на тома сказок.

– Оно – единственное и неповторимое, его невозможно подделать. Возможно, поэтому его так легко отличить от всякой мишуры и подделок. Подвиг состоит в том, чтобы отважиться найти такую Любовь без страха увидеть свое истинное отражение в чужом лице, полюбить его и раствориться в нем.

Это единственный шанс. И если кто-то скажет тебе, что тысячу раз был влюблен или столько же влюблялись в него – не верь этим болтунам! Если б это было так просто, они бы не прозябали в своем болоте, в то время как другие становились героями удивительных приключений.

Я вижу, что, как бы я не старалась, мои уговоры и чары не действуют на тебя. Я вижу в тебе Силу, Аделина, которая могла бы сделать тебя Великим Зеркалом, способным повернуть историю человечества и Зазеркалья в новое русло, превратив этот век в Великолепный, Блестящий и Совершенный. Но и на старуху бывает проруха. Сделай то, что должна сделать! Сделай это за всех нас! – тепло и проникновенно улыбнулась аристократка, глаза которой на миг стали грустными и наполнились нечаянными слезами.

– Новые испытания, новые приключения, новые надежды, новые сказки сделают мир лучше, как это было во все времена.

– Почему вы так говорите? – растерянно спросила Аделина, почувствовав в словах Елены Васильевны какой-то надрыв.

– Не сомневайся! Бог вовсе не ошибся, милая, что выбрал именно тебя быть Зеркалом. Теперь я вижу это ясно. Все эти люди, которые отражались в твоем отчаянии, искали в твоих зеркалах горькую правду, мучительные утешения, не зря приходили в твою жизнь. Они сделали тебя невероятно сильной, но при этом ты осталась той же девочкой, той же чувствительной Золушкой, что и была. Не сомневайся, Аделина, ты – отличное Зеркало, честное и правдивое! Найди свою любовь, найди Фея! Расколдуй его!

– Фея? – недоверчиво заморгала Аделина.

– Какое было твое последнее желание, которое ты загадала на свой день рождения? – улыбнулась Елена Васильевна, вставая.

Аделина чуть помолчала и потом неуверенно произнесла:

– Я хотела, чтобы моя жизнь была похожа на сказку, – смущенно произнесла она.

– Правильно, деточка. Отражением Зеркала становятся необычные существа: феи, волшебники, джинны, в общем, заколдованные принцы всяких тридесятых королевств.

С Аделиной что-то стало происходить: она все так же видела перед собой молодую Елену Васильевну в прекрасном царственном наряде королевы мушкетеров, но внутри нее рождалось какое-то необычное ощущение, которое вырывалось из груди неудержимым смехом и весельем, от чего все вокруг ожило и заискрилось, и она не могла сдержать себя, хотелось прыгать и скакать.

Страусиные перья на великолепной прическе Елены Васильевны стали подрагивать и развеваться, будто легкий ветерок коснулся их, кружа под ритм неслышимой легкой мелодии.

Цветы на стенах наполнились красками, будто невидимый художник провел по ним кистью, а на концах вьющихся стеблей вдоль по стенам распустились настоящие розы. Аделина даже почувствовала их чудесный аромат. Повеяло какой-то весной и чем -то таким теплым и добрым, зовущим в далекое путешествие. Это ощущалось на языке, как-будто девушка лизнула сладкое мороженое, но она не могла определить его настоящий вкус.

– Это Любовь, Адели, слышишь? – и пальчики Елены Васильевны стали отбивать какой-то ритм.

Солнце выглянуло из-за туч и мощным потоком лучей ворвалось на террасу старого московского особняка.

– Слышишь? – спросила она.

– Пока нет, – сказала Аделина. Как вдруг откуда-то из-за угла вначале еле слышно, затем нарастая волной переливчатых перезвонов, в зал неудержимым потоком ворвалась волшебная музыка, завораживающая и притягивающая своим нежным и в то же время ярким звучанием.

Аделина изумленно взглянула на Елену Васильевну, а потом догадалась.

– Так видит и слышит мир Зеркало Возможностей? Так его видите Вы?

– Да, дорогая, мир, где есть место цветам, весне и любви.